Давид Бек

— Да, я предупредил.

— А дорогу он знает?

— Дервиш приведет его.

Снаружи послышался свист.

— Идут, — сказал главный евнух и поспешил выйти из кельи.

Эта весть наполнила сердце женщины таким ликованием, что она вздрогнула всем телом. От судорожного движения проснулась девочка, положившая голову ей на колени.

— Мама, я видела удивительный сон, — сказала она, — рассказать?

Мать не обратила на ее слова внимания и, совсем потеряв голову, побежала к двери. В ту же минуту она очутилась в объятиях молодого мужчины.

Дервиш, евнух Ахмед, Агаси и Джумшуд остались у дверей, чтобы своим присутствием не смущать влюбленных.

— Кто этот человек, мама? — спросила у Сюри дочь.

— Твой отец, доченька, — ответила мать.

Князь, одной рукой держа за руку Сюри, другой Фатиму, вышел из кельи. К ним подошли дервиш и евнух и пожелали им счастья. То же сделали Джумшуд и Агаси.

Удаляясь от развалин, все направились к лесу, где их ждала группа всадников.

Князь Степанос взял дервиша за руку и попрощался с ним:

— Я очень благодарен тебе за доброту и никогда не забуду ее.

Более трогательным было прощание Сюри.

— Я была несчастна, имея плохого отца, — сказала она дервишу, — но ты столько лет утешал меня, проявлял поистине отеческую заботу. Позволь поцеловать тебе руку, и пусть это будет выражением моей признательности.

Дервиш протянул ей руку и сказал:

— Твое счастье для меня уже большая награда, госпожа. Я рад, что смог быть полезен вам обоим.

Ахмед обнял дервиша и со слезами произнес:

— Вряд ли мне представится возможность еще раз увидеть тебя и услышать твои мудрые речи. Очень жаль. Мне бы так хотелось быть ближе к месту твоего отшельничества. Но ты знаешь, что моя жизнь принадлежит моей любимой госпоже. Сейчас она уезжает, и я не могу расстаться с ней.

— Уезжайте, господь да пребудет с вами, — сказал дервиш, — а я останусь подле замка тирана… буду жить среди развалин разрушенного им храма… может, я когда-нибудь еще пригожусь для дела…

Они вошли в окутанный мраком лес, где их ждали кони. В последний раз благословив, дервиш попрощался с ними.

Еще долго, стоя в темноте, он с глубоким удовлетворением смотрел туда, куда ушла с любимым мужчиной спасшаяся из гаремного плена женщина. Когда вдали смолк стук копыт, он направился к развалинам Кармирванка и вошел в свою келью…

Напротив церкви села Егвард в Баргюшатской провинции находится маленький погост. На краю кладбища возвышается могила, отличающаяся от других своими размерами. На одной стороне надгробного камня высечена сцена битвы. Воин с саблей в одной руке держит другой под уздцы коня своего хозяина. Чуть поодаль тот сражается с великаном. На другой стороне камня фантазия деревенского мастера создала еще одну любопытную сцену. Лисица, держа во рту голову неукротимого льва, старается проглотить ее: хитрость уничтожает храбрость.

Время стерло надпись на надгробии. Спросите, чья это могила, и вам ответят:

— Это могила князя Тороса из Чавндура, героя, который всю жизнь боролся с врагами нашей родины, а под конец пал жертвой коварства предателя Франгюла…

Потом вам покажут и «Поле лилий», где произошло трагическое сражение.

ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА

До сих пор мы лишь вскользь коснулись военных действий Давида Бека и его сподвижников.

Здесь в качестве примера мы приведем описание тех сражений Давида Бека, в которых проявляется его благородный, героический характер.

Не успел Давид навести мир и порядок в своем родном краю, не успели армяне свободно вздохнуть, как вновь был нарушен их покой. На этот раз Давиду Беку пришлось иметь дело с таким могущественным противником, как Османская Турция.

В правление турецкого султана Ахмеда огромное войско османов двинулось на Персидскую Армению. Турки завладели Ереваном и, грабя и разрушая на своем пути города и села, предавая все огню и мечу, дошли в 1726 году до Сюника. Численность османского войска доходила до семидесяти тысяч — людей разных племен и национальностей, среди них были даже армяне. Османам удалось овладеть частью территории Давида Бека, захватить Семь крепостей и Кафанскую область. Местное армянское население, отчаявшись и сочтя положение безвыходным, отошло от Бека и признало власть османов. Таким образом, войско Давида Бека рассеялось, и он в крепости Алидзор фактически остался без воинов, с семьюдесятью беззаветно преданными ему людьми. С ним не расставались тер-Аветик, Мхитар спарапет, мелик Парсадан, трое епископов Татевского монастыря и двенадцать священников. Тем не менее Давид Бек не пал духом, ему не изменили ни выдержка, ни отвага. Обосновавшись в Алидзоре, он прежде всего позаботился об его укреплении, пополнении запасов пищи и воды, всячески стараясь поднять моральный дух своих товарищей.

Через девять месяцев после овладения Кафаном османские войска подошли к Алидзору. Вели турок паши Бекир и Араб-Али, во главе с ханом Баргюшата. Среди воинов было много армян из провинции Гохтан, особенно из города Агулиса, которые присоединились к османам из страха, и местных мусульман, затаивших злобу на Бека.

Османское войско засело у Алидзора, где находился со своим немногочисленным отрядом Бек. Разделяла оба войска река, которая в это время года разлилась и затрудняла переправу. Ее захватили люди Бека и два дня не позволяли противнику перейти реку. Но на третий день воюющие на стороне османов армянские стрелки нашли другой брод и захватили часть поселка Алидзор. Так, перед османами открылся проход. Сопротивляться многочисленному неприятелю в открытом поле было для Бека и его людей бесполезно. Тогда они, числом триста пятьдесят человек, отступили и укрылись в крепости Анапат.

Крепость называлась Анапат, то есть Пýстынь, ибо в ней находился женский монастырь с сорока монахинями. Османы перешли реку и осадили пустынь. Осада длилась шесть дней. Турки все время обстреливали крепость из пушек, пустили в ход все свое военное искусство, но ничего не добились.

На седьмой день они решили взять Анапат штурмом и, разделившись на три части, двинулись на крепость. Несмотря на сыпавшиеся на них пули, они вплотную подошли к стенам, приставили лестницы и другие подъемные механизмы и стали карабкаться вверх, однако под огнем армян скатывались вниз.

Враг удвоил усилия и с бешеным упорством предпринял еще один штурм.

Подходил роковой час.

В тревожной обстановке, когда, с одной стороны, сверкали клинки, кровь текла ручьем, грохотали пушки, а с другой — благочестивые монахини возносили к небу молитвы и звонили в колокола — воинская доблесть в соединении с религиозными чувствами творила чудеса.

Бой длился восемь часов. Осажденные защищались с несказанным упорством и мужеством. Все предпочитали скорее погибнуть, чем сдаться.

Солнце близилось к закату. Час был поздний. Штурм крепости продолжался. Воспользовавшись наступившей темнотой, Мхитар спарапет и тер-Аветик оставили Давида с телохранителями и ушли по потайному ходу, взяв с собой около трех сотен вооруженных людей. В темноте они внезапно напали на главные силы османов. Враг растерялся, ему показалось, что к армянам подоспела помощь извне. Войско охватила паника, турки бежали в смятении. Тогда из крепости вышел Давид Бек и присоединился к своим. Армяне стали преследовать неприятеля, который потерял несколько тысяч человек, сотни знамен и боевое снаряжение.

Узнав об успехе Бека, покинувшие его до того армяне вновь собрались под его знамена. В дальнейшем Давид Бек с тер-Аветиком и Мхитаром спарапетом одержали еще ряд побед над османами, пока не очистили от них страну.

Тогда же персидский шах Тахмаз приехал в Атрпатакан, чтобы приостановить нашествие османов, боясь, что они войдут в Персию. Он был в Тавризе, когда к величайшей своей радости услышал о победах Давида Бека. Желая порадовать шаха еще больше, Бек, по традиции того времени, послал ему в дар караван, груженный головами османов, и часть своей добычи. Тахмаз с ликованием принял караван, везущий головы его врагов. Шах Тахмаз заключил союз с Давидом Беком, специальным ферманом[195] отдал ему во владение Кафанскую область, передал власть над провинциями Сюник и Гохтан, подписал приказ о подчинении ему местных ханов и разрешении чеканить монеты от его имени.

195

Фирман (ферман) — указ шахов Ирана, султанов Османской империи, других государей в странах Ближнего и Среднего Востока. — прим. Гриня