Ложь

— Ничего бы не изменило, пап. Спасибо, что помог ему. Снова.

— Вика, послушай…

— Мне можно к нему на минутку? Только одну, пожалуйста.

Не сказав больше ни слова, папа провел меня к одной из вип-палат. Попросил сестру выйти не на долго и сам тоже оставил нас.

Артем крепко спал под действием препаратов. Я тихонько приблизилась к койке. С минуту смотрела на такие родные вопреки случившимся событиям и пролетевшим годам черты, потом протянула руку и осторожно, едва касаясь, провела по коротким волосам на макушке, потом не удержавшись погладила тыльной стороной руки заросшую щетиной щеку. Артем чуть поморщился и шевельнулся. Одернув руку, я поспешно выскользнула из палаты.

Уточнив, что об Артеме позаботятся, папа повез меня домой. Всю дорогу мы молчали.

25 июня 2009

— О, привет! — Коля склонился ко мне и поцеловал в щеку, обдав приятным запахом парфюма. Я как раз заходила в клуб, а он выходил. Точнее выскакивал будто ошпаренный.

— Привет! Коль, Артем там?

— Маленьким девочкам нельзя одним бродить ночами, — он шагнул вплотную, преграждая путь.

Сквозь нарочитую веселость в голосе звучала ярость. Едва сдерживаемая и очень редкая для этого добродушного парня.

— Давай-ка я тебя домой отвезу…

— Что происходит? — я попыталась поймать его взгляд.

— Ничего не происходит, параноик ты маленький, — он коснулся руками моих предплечий, ненавязчиво удерживая. — Стопэ. У тебя ж выпускной завтра. Так какого ты тут делаешь вместо того, чтоб погрузиться в сон красоты? Хочешь, чтоб были мешки под глазами?

— Коля, посмотри на меня! Что случилось? — внутри закипала злость, смешанная с волнением.

Мозг принялся перебирать варианты. Артем очень странно вел себя несколько минувших дней. Так, будто я внезапно стала надоедливой мухой, которую не удавалось выгнать из комнаты и потому приходилось игнорировать. Сколько бы я не пыталась поговорить ничего не выходило. Он односложно и нехотя отвечал на вопросы, часто раздражался, даже грубил.

Впервые за год, что мы вместе. Я даже думала иногда… Вдруг он… Ну, вдруг после того, как у нас все случилось, я перестала быть ему интересной. Вдруг то, что я была девственницей было единственной привлекательной во мне чертой. Ведь я… Самая обычная внешне, так еще застенчивая и неопытная. Что, если ему не нравилось со мной… А потом я вспоминала, как он смотрел на меня. Как говорил, что любит и сколько раз доказывал это поступками. И мне становилось ужасно стыдно за свои сомнения. Ведь это же Артем. Мужчина, сравнить которого можно было разве что с папой. Самый смелый, сильный, даже властный. Зрелый не по годам. И при всем этом такой добрый и ранимый, пусть и глубоко внутри.

— Да ничего особенного. Бес перебрал чуток, — с нервным смешком соврал парень, — Так что давай вы завтра лучше встретитесь, а то он злющий. Расстроит еще тебя…

— Артем? Перебрал? Коль, что ты несешь, — Артем никогда в жизни не…

То есть при мне никогда не напивался. Я попыталась обойти Колю, но он удержал за руку.

— Вика, серьезно, не ходи туда! — чуть ли не с отчаянием попросил.

Вырвав руку я бросилась в клуб. Неясное предчувствие чего-то плохого противно щемило внутри.

— Да подожди ты!

Пробежав мимо толпы у входа я кивнула охранникам и под негодующие возгласы исчезла внутри. Ночь только началась и посетителей было еще не слишком много. Огибая танцующих, я направилась в вип-зону. Достала телефон из сумки. Позвонить Артему. Поскорее услышать его голос. И потом, когда мы встретимся…

Не успела додумать. Даже вдох сделать — не успела. А теперь уже просто не смогла бы.

Будто плашмя упала на пол и от удара весь воздух из легких выбило, а способность дышать почему-то не возвращается, хоть уже должна бы.

Он там. В нескольких шагах от меня. За нашим столиком. Раскинулся на черном кожаном диванчике в расслабленной небрежной позе. Словно лев или тигр, отдыхая после охоты. А добыча…. Вон она, совсем рядом. Точнее не просто рядом, а у него на коленях.

Они целовались. Руки — большие, сильные и такие нежные на ее теле. Шарили в вырезе короткого платья и под юбкой, до грубого страстно лаская. Она, Дарина, уже заметила меня. Не отрываясь от его губ насмешливо смотрела как я рассыпалась на осколки.

Будто в замедленной съемке Артем сбросил ее с колен и неуклюже поднялся. Потом, пошатываясь, приблизился. От него несло потом выпивкой и тяжелыми, слишком сладкими духами. Если предательство может иметь физическую форму, а сейчас мне именно так и казалось, то запах у него именно такой.

— Ар-тем! Ты…с…ней…А я?

— А что — ты? — слова будто яд.

Или нет. Его безразличие — вот самый настоящий яд. Он уже под кожей, уже в крови, несущейся к сердцу. Холодные пальцы металлом на запястье поверх браслета. Звенья впились в кожу. Больно? Едва ли.

Я спотыкалась. Чуть не падала, едва поспевая за Артемом, который неровной походкой продвигался к выходу и ташил меня за собой.

— Бес, пусти ее! — Коля. И Артем отпустил на миг, необходимый, чтоб врезать ему по лицу. Потом вновь схватил за руку и вытащил на улицу. За угол клуба, где никого.

— Как ты мог, Артем? — хватая ртом воздух, всхлипнула я, — Как мо-ог?

Отняв руку, закрыла обеими лицо и зарыдала. А жалкая часть меня умоляла, чтоб он подошел и обнял. Попросил прощенья… Но вместо нежности любимые руки подарили боль, грубо отдирая мои от лица.

— А ты что думала, девочка? У нас с тобой любовь до гроба, м? — глядя поверх моей головы, брызжа слюной, проорал.

Открыла рот чтоб ответить, но захлебнулась слезами.

— Как в долбанных сказках, в которых ты прячешься от своей жалкой жизни? — а это уже иначе. Медленно. Глумливо. Самодовольно.

— Решила, я всегда буду рядом с такой вот хорошей девочкой? Ой, уже не девочкой, — картинно расжав пальцы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Больно. Как же больно. Будто сердце вырвали и растоптали. А еще холодно. Вроде лето вдруг мигом зимой стало. Ноги не держали, и я упала на асфальт. Содрала до крови голые колени.

— Арте-ом…, - прорыдала или скорее завыла.

— Проваливай, — безразлично донеслось сверху.

Он ушел. Я слышала, как звук шагов все удалялся и удалялся, пока вскоре не исчез совсем. В наступившей тишине слышала лишь себя. Более того, кажется видела одинокую скрючившуюся фигурку, сотрясающуюся от рыданий. Как будто сознание отделилось от тела и наблюдало за ним со стороны. Так, наверно и должно быть. Без сердца не живут. Но почему тогда мое все еще билось? И почему так болело.

— Вика? Ви-ик, — другие руки. Они осторожно подняли с земли и привлекли к пахнущей кровью футболке. — Ну не плачь, пожалуйста. Не плачь.

Меня подняли на руки и куда-то понесли. Все равно куда. Совершенно все равно. Я зажмурилась, спрятала лицо на его груди. Спасительное тепло и темнота. А я так продрогла…

Машина. В ней легкий запах освежителя, но от него стало душно. Спустила ноги на асфальт, опять закрыла лицо руками.

Мечтала исчезнуть. Просто взять и исчезнуть навсегда. Перестать существовать.

Колени ужасно жгло.

— Потерпи, — попросил сидящий на корточках Коля. Смочив марлевую салфетку в перекиси, парень неловко обработал мои ссадины. В неярком свете заметила его припухшую разбитую губу.

— Коль, — не проговорила. Даже не прошептала. Хрипло прокаркала, — Тебе самому обработать надо…

— Я в порядке, — отбросил салфетку и закрутил крышку на флаконе, — Забирайся, домой отвезу.

И посмотрел. Как-то… С жалостью? Знал ведь все. Видел. Интересно, сколько же раз. Хотелось спросить, но я не смогла. Отступившая было боль вновь накатила. Как цунами. Как снежная лавина. Я задыхалась.

— Вика…

— Оставь меня! — выскочила из машины, но сразу же натолкнулась на Колю. Он заключил меня в объятия и подтолкнул обратно. Я вырывалась, колотила его по груди сжатыми кулаками, но парню хоть бы что.