Страница 7 из 9
Д’Арси, сам набожный христианин, который глубоко изучал историю, обнаружил, что обычай «столбов огня» в святых местах древнего персидского бога огня Ормузда берет свое начало из практики зороастрийских священников, поджигавших нафту – нефть, сочащуюся из скал в этих священных местах. В поисках нефти он потратил годы на изучение областей, где когда-то стояли древние персидские храмы. Он неоднократно приезжал в Лондон, чтобы обеспечить финансовую поддержку своим поискам, но заинтересованность британских банкиров становилась все меньше.
Однажды в 1890-х годах новый персидский шах Музаффар-аль-дин, приверженец идеи модернизации современного Ирана, призвал д’Арси в качестве инженера, который знал Иран как свои пять пальцев, с просьбой помочь Персии в развитии железных дорог и зачатков промышленности.
В 1901 году в обмен на значительную сумму наличными немедленно шах выдал д’Арси «фирман» (или королевскую концессию), предоставивший д’Арси «полную власть и неограниченную свободу в течение шестидесяти лет проводить разведку, бурить и качать все, что находится в глубине на земле Персии; после чего полезные ископаемые, найденные им, все без исключения будут оставаться его неотъемлемой собственностью».
Д’Арси заплатил сумму, эквивалентную 20 тыс. долларов наличными и согласился платить шаху 16 % «роялти» от продаж, независимо от того, сколько нефти было обнаружено. Таким образом, эксцентричный австралиец получил один из наиболее ценных законных документов того времени, предоставивший ему и «всем его наследникам, правопреемникам и друзьям» исключительные права использовать до 1961 года нефтяной потенциал Персии. Первое открытие нефтяного месторождения было сделано д’Арси в районе Шуштар к северу от Персидского залива.
Сиднею Рейли удалось выследить д’Арси в 1905 году, когда последний перед своим возвращением обратно в свою родную Австралию был готов уже подписать через парижскую банковскою группу Ротшильдов договор о совместной добыче нефти с французами.
Умело играя на сильных религиозных чувствах д’Арси, Рейли под видом священника убедил его вместо соглашения с французами переписать свои исключительные права на персидские нефтяные ресурсы на одну из британских компаний, которая, как он утверждал, была добрым «христианским» предприятием. Это была «Англо-Персидская нефтяная компания». Шотландский финансист лорд Страткона был приглашен британским правительством в качестве одного из ключевых акционеров этой компании, а роль самого правительства в этом предприятии фактически была засекречена. Рейли, таким образом, обеспечил Британии первый крупный источник нефти.
Поездом от Берлина до Багдада
В 1889 году группа немецких промышленников и банкиров во главе с «Дойче Банком» получила концессию правительства Османской империи на строительство прямой железной дороги через Анатолию из столицы Турции Константинополя. Это соглашение было расширено десять лет спустя, когда в 1899 году османское правительство дало немецкой группе разрешение на следующий этап так называемого проекта «Железная дорога Берлин – Багдад». Второе соглашение было одним из следствий визита в Константинополь в 1898 году немецкого кайзера Вильгельма II. Немецко-турецкие отношения приобрели для обеих сторон за эти десять лет большое значение.
Начиная с 1890-х годов Германия приняла решение войти в мощный экономический союз с Турцией для развития потенциально огромных новых рынков на Востоке для экспорта немецких промышленных товаров. Железнодорожный проект Берлин-Багдад должен был стать ядром блестящей и вполне работоспособной экономической стратегии. На заднем фоне просматривались потенциальные поставки нефти, и Британия выступила против. Семена вражды, трагически взошедшие на Ближнем Востоке в 1990-е годы, являются прямыми последствиями того периода.
Уже более двух десятилетий вопрос о строительстве современной железной дороги, связавшей бы континентальную Европу с Багдадом, был главным камнем преткновения англо-немецких отношений. По оценке директора «Дойче Банка» Карла Хельфериха, который был ответственным за переговоры о Багдадском железнодорожном проекте, никакой другой вопрос не приводил к такому напряжению между Лондоном и Берлином в течение этих пятнадцати лет (до 1914 года), за исключением, возможно, вопроса об увеличивающемся германском военно-морском флоте.
В 1888 году под руководством «Дойче Банка» консорциум получил концессию на строительство и эксплуатацию железной дороги, связывающей Хайдар-Паша за пределами Константинополя с Ангорой. Компания получила название «Анатолийская железнодорожная компания», ее акционерами были также австрийские и итальянские держатели, а также небольшое количество английских. Работы на железной дороге шли настолько хорошо, что эта секция пути была завершена с опережением графика, и строительство было продолжено дальше на юг, в Конью.
В 1896 году была открыта железнодорожная линия, по которой можно было доехать из Берлина в Конью, лежащую в глубине турецких территорий на Анатолийском нагорье, около 1000 км новой железной дороги в экономически отсталом районе, возникшие менее чем за 8 лет. Это было подлинным инженерно-строительным чудом. Древнее богатое междуречье Тигра и Евфрата было включено в современную транспортную инфраструктуру. До того момента вся железнодорожная инфраструктура, выстроенная на Ближнем Востоке, была английской или французской, и вся состояла из очень коротких отрезков в Сирии или в других странах, с тем чтобы связать ключевые портовые города, но ни в коем случае не открывать его огромные внутренние пространства современной индустриализации.
Эта железная дорога впервые дала Константинополю и Османской империи жизненно важную современную экономическую связь со всем своим азиатским внутренним пространством. Эта железнодорожная линия, если бы ее продлить до Багдада и дальше до Кувейта, стала бы быстрейшим и наиболее дешевым путем между Европой и всем Индийским субконтинентом, всемирной железной дорогой первого порядка.
Для Англии все дело было именно в этом. «Если [проект] «Берлин-Багдад» будет завершен, огромный блок территорий, производящий всякого рода экономические блага и неприступный для морских сил, объединится под эгидой немецкой власти», – предупредил Р. Дж. Ди. Лаффан, в то время старший британский военный советник при сербской армии.
«Россия будет отрезана этим барьером от своих западных друзей, Британии и Франции», – добавил Лаффан. «Немецкая и турецкая армии смогут легко угрожать нашим египетским интересам, а из Персидского Залива – и нашей Индийской империи. Порт Александретта и контроль над Дарданеллами вскоре обеспечат Германии огромную военно-морскую мощь в Средиземноморье».
Лаффан намекал на британскую стратегию саботажа проекта связи «Берлин-Багдад». «Взгляд на карту мира показывает, как расположилась цепочка государств между Берлином и Багдадом. Германская империя, Австро-Венгерская империя, Болгария, Турция. Лишь узкая полоса земли блокировала путь и мешала связать вместе два конца этой цепи. Эта узкая полоса – Сербия. Крохотная, но непокорная Сербия располагалась между Германией и большими портами в Константинополе и Салониках, и владела Воротами на Восток… Сербия действительно являлась первой линией обороны наших восточных владений. Если бы она была сломлена или вовлечена в систему «Берлин-Багдад», тогда наша огромная, но слабо защищенная Империя вскоре ощутила бы шок германского броска на восток».
Поезд на одном из построенных участков Багдадской железной дороги
Поэтому неудивительно наблюдать значительные беспорядки и войны на Балканах в течение всего десятилетия до 1914, включая Турецкую войну, болгарские войны и постоянное брожение в регионе. Достаточно удобно, что эти конфликты и войны помогали ослабить альянс Берлин – Константинополь и, особенно, помешать завершению железнодорожной линии Берлин – Багдад, как и предлагал Лаффан. Но было бы ошибкой считать, что строительство линии Берлин – Багдад было односторонним выпадом Германии против Англии. Германия неоднократно пыталась заручиться английским сотрудничеством в этом проекте. Начиная с 1890 годов, когда было заключено соглашение с турецким правительством о завершении последнего 2500 км участка пути, который должен был довести линию до Кувейта, бесчисленное количество раз «Дойче Банк» и берлинское правительство делали попытки заручиться английской поддержкой и совместным финансированием огромного проекта.