Счастливый удар

Я подавляю желание поморщиться, когда понимаю, что последние несколько минут мы едем в тишине. Выпрямившись, я передаю ей провод.

– Вот, извини. Выбирай.

Она кивает и подсоединяет свой телефон к магнитоле, выбирая жизнерадостную попсу, которую часто включала моя сестра.

– Я удивлен. Не думал, что ты поклонница бойз-бэндов.

Отважившись бросить быстрый взгляд в сторону, я вижу, что она поворачивается всем телом и холодно смотрит на меня.

– Если у тебя проблемы с «Братьями Джонас», мне придется попросить тебя остановиться и выпустить меня сейчас же.

Мои плечи сотрясает громкий смех.

– Расслабься, юмористка. Я хорошо разбираюсь в мире бойз-бэндов, спасибо. Моя сестра с семи лет вешала на стену постеры с Гарри Стайлсом.

– У нее хороший вкус.

– Наверное. Это не самое плохое увлечение для семнадцатилетней девушки. Вроде мальчиков и наркотиков, например.

Ава согласно хмыкает, поворачиваясь обратно. Она гораздо меньше напряжена, чем несколько секунд назад. Не представляю, чтобы неловкая тишина была очень расслабляющей.

– У тебя есть другие братья и сестры? – спрашивает она.

Я сворачиваю на нужный нам съезд с шоссе. Теперь дорогу окружают пышные зеленые деревья, закрывающие звезды.

– Нет. Грейси более чем достаточно.

Она молчит несколько мгновений, прежде чем сказать:

– Долгое время я жалела, что у меня нет сестры. Мой сводный брат замечательный, но есть вещи, о которых брату не расскажешь.

Мои брови сходятся вместе.

– Сводный брат?

– Да. Родители удочерили меня, когда мне было пятнадцать, – туманно отвечает она, прежде чем совсем сменить тему. – Ты всегда применял силовые приемы в хоккее? Не думаю, что кто-то из нас ожидал подобного шоу так рано в сезоне.

Я включаю поворотник и сворачиваю в просвет между деревьями на бегущую между ними проселочную дорогу. Гравий почти успокаивающе хрустит под шинами.

– Мне не нравится драться, как на вчерашней игре. Если мама узнает, то никогда мне этого не забудет. Тренер уже всыпал мне за риск в самом начале сезона, но это ничто по сравнению с яростью мамы.

– Тогда зачем это делать?

Вопрос справедливый, но я все равно напрягаюсь.

– Я собирался только толкнуть парня за атаку на Брейдена, но козел много болтал. В частности, о моей сестре. – Ава резко втягивает воздух. Я смеюсь. – Да. Похоже, они провели расследование перед игрой. Точно знали, как меня спровоцировать.

– Боже, какая сволочь!

Мои глаза расширяются от ее гнева. Я съезжаю на обочину гравийной дороги и ставлю пикап на ручник. Ава не встречается со мной взглядом, когда до нее доходит. Она слишком занята выглядыванием в окно, ее любопытство берет верх.

– Они задели мое уязвимое место, и я не сумел это скрыть, – признаю я.

Она снова поворачивается ко мне, приподняв уголок губ.

– По крайней мере, команда выиграла. Оставила последнее слово за собой, так сказать.

Я ухмыляюсь.

– Да, не уверен, что смог бы показаться на глаза, если бы мы проиграли.

– Все не настолько плохо.

– Не пытайся меня утешать, Ава. Настолько.

Ее слабая улыбка становится шире, отчего в уголках глаз появляются морщинки.

– Хорошо. Это абсолютно уничтожило бы твой имидж.

Несерьезно покачав головой, я беру с заднего сиденья сложенное там толстое шерстяное одеяло. На улице не холодно, но ветер пронзительный.

Я кладу одеяло себе на колени и, взявшись за ее подголовник, киваю на окно:

– Готова?

Ава, прищурившись, смотрит на деревья и темноту за ними, как будто они могут подсказать, безопасно ли входить в их дом или ей следует спасаться бегством. Ее нервозность оправданна. Если она сейчас скажет мне отвезти ее домой, я отвезу, не задавая вопросов. Я не жду, что она уже доверяет мне, но надеюсь, что попробует. Только сегодня вечером.

– Если бы я планировал убить тебя и носить твою кожу в качестве одежды, то не пришел бы смотреть кино со всеми твоими друзьями и не сообщал бы им, что везу тебя куда-то одну. Со мной ты в безопасности. Честное скаутское.

Я салютую ей двумя пальцами.

Она сжимает нижнюю губу между пальцами, прежде чем кивнуть, хоть и нерешительно.

– Тогда показывай дорогу, Бойскаут.

Глава 6

Я всегда знал, что рано или поздно я перееду от семьи. Но все равно представление о чем-то и реальность – две разные вещи.

Переезд в Ванкувер всегда был в планах, но я не ожидал, что он так быстро станет реальностью. Мой отец был огромным фанатом «Ванкувер Варриорс». Дома до сих пор одна из подвальных комнат забита его коллекцией свитеров и хоккейной атрибутики с автографами. Я уверен, что с момента его смерти там ничего не трогалось, и думаю, что так будет всегда.

У меня было десять лет, чтобы оплакать его, но я так и не достиг этой точки. Точки, где мне хватит сил войти в эту комнату и оказаться в окружении вещей, которые он любил почти так же сильно, как нас. Я принял его смерть – а как иначе после десяти лет? – но осознаю, что, переступив порог комнаты и упаковывая его вещи, уничтожу последнюю ниточку, связывающую нас с ним.

И хотя я не могу заставить себя войти в ту комнату, я решил сделать все, что в моих силах, чтобы играть за его любимую команду. Оглядываясь назад, я понимаю, что идея нелепая, учитывая, что в профессиональном хоккее ты не решаешь, какая команда тебя выберет, и вообще нет гарантий, что тебя выберут. Но успех у меня в крови. Я не успокоюсь, пока не окажусь там. И хотя я мечтаю играть за «Варриорс», я знаю, что папа выписал бы мне подзатыльник, если бы я пожаловался, что меня задрафтовала другая команда.

Мысли давили на меня с самого переезда, и эта поляна в лесу стала своего рода убежищем. Тихое место, где я могу побыть один, слушая только плеск волн о камни пляжа и копошащуюся на деревьях живность.

Я обнаружил это место совершенно случайно, когда бесцельно колесил по дорогам с головой, забитой нежеланными мыслями, но очень рад этому.

Уханье совы где-то в кронах деревьев вытаскивает меня из задумчивости. Задевая мое плечо, рядом ерзает Ава, когда опирается на вытянутые за спиной руки и запрокидывает голову к черному небу. Звезды висят гроздьями, больше не скрытые городскими башнями.

– Ты замерзла? – спрашиваю я неожиданно хриплым голосом.

Одеяло мы расстелили, чтобы не промочить штаны из-за мокрой травы, так что на нас только одежда. Не слишком холодно, но я не позволю ей мерзнуть на ветру.

Она поворачивает голову, встречаясь со мной глазами.

– Я в порядке.

– Хорошо.

– Ты замерз?

– Твое беспокойство мне льстит, но я в порядке. У меня достаточно высокая температура тела.

– У меня наоборот. Хотя не могу сказать, что часто ее меряю. По крайней мере, пока не валяюсь при смерти.

Я дергаю бровями.

– Какая ты, когда болеешь? Плаксивая или упрямая?

– Однозначно упрямая. Я признаю, что плохо себя чувствую, только когда заболеваю настолько, что не могу встать с кровати.

– Я так и думал. Ты не похожа на плаксу, – признаю я.

На ее лице мелькает веселье.

– А какой ты, когда болеешь?

Я делаю вид, что задумываюсь.

– Никакой. Я могу пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз болел, но я определенно сонный. Пока не пойду на поправку, сплю целыми сутками.

– Так просто? – спрашивает Ава, и я киваю.

Чуть улыбаясь, она возвращает взгляд к небу и вздыхает.

– Я рада, что ты привез меня сюда. Здесь спокойно.

– И отличное место, чтобы проветрить голову.

– Это часто случается? Потребность проветрить голову?

Ее вопрос звучит невинно, но я-то знаю. Она копает, а значит, ей любопытно. Хотя бы чуть-чуть. Но сегодня я не готов открыться и позволить своим тайнам удобрить лесную почву.

Я притягиваю колени к груди и обнимаю их руками. Мы сидим перед маленьким озером, в нескольких футах от каменистого берега. С двух сторон нас окружают пышные деревья, которые словно прячут озеро от посторонних. Мне почти неудобно нарушать их уединение, прежде чем я вспоминаю, что это чертовы деревья, и мысленно даю себе подзатыльник.