Большие Надежды

Он криво усмехнулся и с удивлением увидел, как улыбнулась в ответ Мэй, однако тут же поджала губы и посмотрела так серьёзно, что Артуру захотелось её поцеловать. Просто для того, чтобы снизить градус этой трагичности. Право слово, ничего такого не случило…

– Как ты объяснишь Канцлеру?

Ах, ну да. Попробовать заговорить Флоранс было дурацкой идеей.

– Никак, – пожал плечами Артур. – Скажу правду, что ты сбежала.

– Это не совсем правда.

– Но и не ложь. Если хочешь кого-то обмануть, выдавай настоящие факты так, чтобы ни у кого не возникло сомнений. Дозируй и тасуй их. Подменяй одно другим, в пределах их истины ты совершенно свободен.

– Не знала, что ты такой мастер придворных интриг, – пробормотала она, на что Артур лишь сардонически хмыкнул.

– Я живу в Башне. Здесь принято пробиваться наверх через ошибки других. – Он посмотрел на неё, но Флор склонила голову и опять о чём-то задумалась. Между тонких бровей залегла морщинка, которую Артуру очень захотелось разгладить, однако он только вздохнул и согнул ноги, устаиваясь поудобнее. Дрожь Флор унялась, но отпускать её не хотелось. Так было как-то спокойнее. Впрочем, и она сама не спешила убирать руку, по-прежнему успокаивающе прижимая ту к щеке Артура.

– Но Канцлер всё равно будет недоволен, – наконец сказала она. Мэй не спрашивала, так что пришлось согласиться.

– Да.

– И что он сделает?

– Полагаю, накажет.

– В этот раз ты не отделаешься оплеухой и разбитой губой, – напряжённо прошептала она и вдруг подняла взгляд. Это вышло так неожиданно, что Артур застыл, ощутив, как дрогнула на его щеке рука, и только спустя пару мгновений на него снизошло озарение, – Флор знала из-за кого это случилось. И было неважно сейчас она это поняла или ещё тогда в коридоре, потому что в этот момент Артур услышал тихий вопрос: – Будет больно?

– Это всегда больно. Что с того? – его голос звучал наигранно легкомысленно.

– Ты говоришь, словно о чём-то обыденном!

– А разве нет? – хохотнул Артур, но она посмотрела на него так раздражённо, что улыбка исчезла сама. – Флор, это нормально…

– Нет. Никогда. Ты не животное, чтобы из-за страха боли делать весёлые трюки. И не певчая птичка, чтобы чирикать по чьему-то желанию!

– Но почему? Все знают, что кнут – лучший инструмент…

– Потому что теперь об этом знаю и я, – неожиданно прошептала Флор, и Артур замолчал. Она выпрямилась, и теперь её лицо оказалось так близко, что можно было отчётливо различить синеву глаз. – Потому что это неправильно. Потому что… Артур, потому что я не могу так!

Флор замолчала, а он смотрел на неё и пытался понять, что именно творилось у него внутри. Это было, как тишина перед Бурей. Всё настороженно замерло, боясь ошибиться, когда Хант чуть склонил голову набок, прижавшись теснее ко вновь задрожавшей ладони, а потом едва слышно спросил:

– Ты волнуешься?

Она не думала даже секунды.

– Да, – шепнула Флор и почему-то тихо вздохнула. – До смерти и дальше.

Артур прикрыл глаза и улыбнулся. Он понятия не имел, что происходило между ним и Флоранс Мэй, этому просто не находилось определения ни в голове, ни в душе, если таковая вообще была. Однако это странное чувство вынудило его чуть повернуться и прижаться губами к по-прежнему пахнувшей цветами ладони, а потом Хант медленно проговорил:

– Канцлер что-то задумал. Суприм знает об этом, но он не может вмешиваться в жизнь Города, делая его разум пристрастным. Тем не менее сегодня я получил от него достаточно прозрачных намёков, чтобы понять – Город против. А значит, что бы ни планировал Канцлер, его надо остановить.

– Но…

Артур коснулся лба Флор поцелуем, призывая молчать, и тихо, но чётко продолжил:

– На то, чтобы убить Канцлера, мне понадобится время. Не день и не два. Придётся ждать, пока он снова поверит мне… – Флор испуганно дёрнулась и хотела уже было что-то возразить, но Артур сжал объятия сильнее, и она замерла. Ну а он посмотрел прямо в её перепуганные глаза. – Не я начал эту игру. Не я бросил первый камень. Но пришло время собрать их все и предъявить в качестве обвинения. Я должен защищать Город, если он просит об этом.

– Но чужое предательство не оправдывает твоего собственного!

– Будет ли обманом обман обманувшего тебя? Будет ли изменой измена изменившему клятве? Город превыше всего, Флор. Выше тебя, меня или Канцлера. Это не просто пустой девиз для оправдания своих личных целей, а сама цель. Смысл моей и твоей жизни. И если Город сказал, что ты должна жить, то ни один приказ не должен этого изменить.

«Потому что Город – это не стены и камни…»

– Но Канцлер правитель. Как… Как ты это представляешь?

– О, – криво улыбнулся Артур, вспомнив странный, ни на что непохожий разговор с Супримом. Тот, без сомнений, прекрасно знал, что задумал цепной пёс Канцлера, и не мешал, дав Ханту свободу в рамках лишь одному ему известных границ. Что будет, если он ошибётся, Артур не хотел думать. – Не волнуйся, мне есть с кем поговорить об этом, и пусть Город решает, чей долг весит больше на чаше мерил.

Фраза вышла размытой, однако Артур не сомневался, что Мэй поняла. Он смотрел, как беспокойство в её глазах сменилось задумчивостью, а потом странной решимостью, когда она отвела взгляд и напряжённо замерла.

– Я должна тебе кое-что сказать, – проговорила Флор, и он мысленно хмыкнул. Кто бы сомневался. – Твой и мой фильтр сегодня. Это не было случайностью.

– Я знаю.

– Нас пытались убить. Вернее, похоже, хотели избавиться от меня, а вот ты…

– Возможно, и от меня тоже, – хмыкнул Артур. В конце концов, это была не самая безумная за сегодня идея.

– И Буря, это не просто…

– Я знаю, Флор. Вопрос в том, откуда об этом известно тебе, – чуть насмешливо спросил он и увидел её расстроенный взгляд.

– Боюсь, ты не захочешь об этом знать, – пробормотала она, но Артур лишь пожал плечами.

– Тогда не говори, – просто ответил он и едва не расхохотался, когда заметил, как недоверчиво нахмурилась Флор. – Я никогда не задаю тех вопросов, на которые не хочу знать ответ.

– Не мой стиль, – послышалось смущённое фырканье, и Артур позволил себе провести рукой по волосам Мэй.

Он долго гладил короткие мягкие пряди, чьей длины едва хватало, чтобы легкомысленно завиваться на самых кончиках, а потом со вздохом прижал к груди беспокойную голову самой суматошной на свете женщины.

– Отдохни, пока не закончится Буря. Ночь будет долгой.

Ответа не последовало, однако Флор высвободила из-под плаща вторую руку и осторожно, почти нерешительно коснулась его ладони, переплетая кончики их пальцев. Она задумчиво смотрела на эту картину довольно долго, прежде чем всё-таки смежила веки, поудобнее устроила на плече Артура голову и затихла.

Время тянулось утомительно медленно. Сначала Артур пробовал считать минуты, но усталость и неизменный сумрак, который становился тем гуще, чем тусклее был свет от валявшихся на полу фонарей, делали своё дело. Глаза жгло, а откуда-то из невидимых в темноте щелей всё сильнее тянуло озоном. Естественная вытяжка старых коридоров работала без перебоев, и Хант в который раз подумал, что наделять Город собственным разумом было не очень разумно. Кто знает, в какой момент его системы жизнеобеспечения решат, что нагрузка слишком большая и просто отключат любую защиту? Так уже было. Совсем недавно. Артур отчётливо помнил невнятную липкую массу из людских тел, которую они нашли после вот такой же вот Бури. Что это было? Первая проба нового эксперимента Великого Канцлера или досадная ошибка? Непростительный просчёт или ещё более непростительное спланированное убийство? Он не знал, зато Флор была явно в курсе происходящего.

Артур едва слышно хмыкнул и скосил взгляд на неподвижную Мэй. Она явно спала. Ошалевший от сумасбродности собственной хозяйки организм воспользовался подвернувшейся возможностью и торопливо зализывал раны, погрузив Флор едва ли не в летаргический сон. Её дыхание было глубоким и ровным, даже ресницы уже не дрожали, когда мозг лихо миновал фазу быстрого сна. А потому Артур осторожно высвободил из безвольных пальцев свою руку и снова коснулся тёмных волос.