Большие Надежды

Ещё один круглый зал, куда молча вошли Льюис и Флор, был огромен. Высотой в четыре человеческих роста, он простирался так далеко, что эхо шагов стихало где-то на полпути.

Решение устроить что-то наподобие городских Теплиц пришло само. Оно казалось настолько логичным, словно само это место было создано для чего-то подобного. На белых стенах, даже несмотря на постоянную влажность, не появлялось ни плесени, ни налёта, а спроектированная неизвестными инженерами хитрая вытяжка до сих пор обеспечивала поступление чистого воздуха без примеси радиоактивной пыли извне. К тому же, света здесь было столько, что даже неизбежно поднимавшиеся под потолок деревья и разлапистые кусты не могли создать достаточно сумрака. Тусклые солнечные лучи попадали сюда через хитро устроенные воздуховоды с системой зеркал, что располагались по всему периметру круглого бетонного зала. От этого казалось, будто светятся сами стены. Даже дышалось здесь немного иначе: легче, спокойнее, глубже. И Флор с наслаждением втянула влажный, чуть прелый воздух, чувствуя, как немного кружится голова от такого количества кислорода. Привыкший к постоянной лёгкой гипоксии мозг на мгновение блаженно застыл, а потом принялся работать с удвоенной силой.

Джуди нашлась в центре зала. Её живот забавно топорщился под перепачканным землёй фартуком, а сама она стояла, устало опустив руки с зажатыми в них инструментами, в одном из которых Флор с лёгкой усмешкой обнаружила гомогенизатор. Жена Герберта задумчиво кусала губы и хмурилась в сторону пожелтевшего куста, из листьев которого обычно делали съедобные лепёшки, но этот, похоже, больше ни на что не годился.

– Кажется, я увлеклась его улучшениями, – вздохнула Джуд, когда заслышала их шаги. Досадливо поморщившись, она бросила быстрый взгляд на Флор и хмыкнула. – О, судя по твоему лицу, Стивен сегодня в ударе.

– Не то слово. Уже мнит себя на вершине Башни.

– Он может мнить себя хоть самой Башней, – неожиданно заговорил Герберт, – но, если ему будет нечего предложить Городу, его убьют меньше чем через неделю.

Джуди покачала головой и потянулась к мужу, чтобы легко его поцеловать. Флор заметила, с какой нежностью обычно сдержанный Льюис коснулся перепачканного землёй лица, а потом осторожно огладил живот, и отвернулась. В действиях её друзей не было ничего неприличного, но в глазах Флор это было слишком лично. Интимно. Тайно. И поэтому зависть… Зависть была очень неправильным чувством, особенно, по отношению к этим двоим. Так что Флор постаралась не слушать, что творилось у неё за спиной, и обратила всё своё внимание на погибавший куст. Вот предел её отношений – ветки, листья и корешки, а если захочется чего-нибудь более личного, у неё всегда есть инкубаторы, счётчики клеток и Хант, чтобы в очередной раз встряхнуть нервную систему. Куда уж интимнее.

– Не трогай его, он сам разберётся, – неожиданно произнесла Флор, прерывая царившую позади идиллию. Она кивнула на поникший куст и уселась с ним рядом. – Иногда их лучше предоставить самим себе.

– Ты говоришь так, будто он живой, – со смехом откликнулась Джуди. – Это всего лишь растение.

Флор ничего не ответила, только пожала плечами и погладила пожухлый листок. Живой – не живой, но хотя бы более предсказуемый, чем люди. За спиной снова послышалось тихое бормотание и звук осторожного поцелуя, прежде чем эхо тяжёлой поступи подсказало, что Герберт ушёл.

– Ты выглядишь очень уставшей, – заметила Джуди, неуклюже присаживаясь рядом на бортик.

– Неделька выдалась просто убийственная, – мрачно пошутила Флор.

– Точно не хочешь окончательно перебраться в Убежище?

– И что я буду здесь делать?

– А что ты делаешь там? – со смешком спросила Джуд, и Флор скривилась.

– Да, в общем-то ничего. Живу, дышу и жду, когда наконец-то умру.

Повисла напряжённая пауза, а потом тихий вздох.

– Флор…

– Мы всё равно этим закончим.

Они вновь замолчали. Джуди машинально гладила свой живот, а Флор старалась на неё не смотреть, потому что тогда перед глазами вновь появлялось бледное и немного безумное лицо «семнадцатой».

– Без Руфь мы все, словно потерянные, – неожиданно проговорила Джуди. – Словно у нас забрали вектор. Мы по инерции что-то делаем, куда-то идём, чего-то хотим, но теперь это всё потеряло свою остроту и смысл.

– Тебе тоже так кажется? – встрепенулась Флор.

– Да.

Флоранс поджала губы, нервно переплела пальцы и вдруг решилась. Если уж не Джуди, то вообще никому не стоило говорить об этом, но почему-то казалось, что именно эта добрая душа сможет понять и… Господи! Быть может, подсказать, что делать дальше.

– Я нашла дневник Руфь, – осторожно начала Флор и судорожно улыбнулась, когда Джуд медленно повернулась. В серых глазах было искреннее удивление. – Это что-то вроде лабораторного журнала для… одного эксперимента.

– Эксперимента?

– Да. Над… ней самой. – Улыбка превратилась в кривой оскал, и Флор уставилась на свои руки, что нервно перебирали край форменного плаща. – Я уже говорила, что она была одним из идеологов программы по естественному воспроизводству населения, но… Джуди! У неё есть сын. И если он ещё жив, то находится где-то в Городе!

Тишина, которая последовала за этими словами, показалась Флор такой плотной и оглушительной, что в ушах зазвенело. Она длилась, и длилась, и длилась, пока вдруг влажный воздух теплицы не прорезал звонкий и радостный возглас.

– Оу! – Джуди аккуратно расправила на коленях свой фартук и с искренним интересом взглянула на Флор. – И как его зовут?

– Ты будто бы не удивлена.

– А должна быть?

– Ну…

– Флор, женщина, которая работает под носом самого Канцлера и прячет у себя беременную, оказывая ей помощь, явно знает, что делает. Она определённо видела это не один раз и понимала, чем может помочь именно мне. А уж теперь, когда ты рассказала такое, у меня исчезли последние сомнения. Взгляни на нас с Гербертом. Вынудить сменить сторону может только очень сильное потрясение или страх, причём не за себя. Я знаю, о чём говорю, и уверена, ею двигало нечто подобное.

Джуд замолчала, а потом протянула руку и ласково сжала всё ещё нервно переплетённые пальцы Флор.

– Так как его зовут? – спросила она.

– Не знаю. – Флор пожала плечами. – У меня есть только идентификатор, но поиск по нему ничего не дал. Значит, либо он всё-таки мёртв. Либо…

– Либо у него теперь другое имя. Но я не думаю, что нам повезёт. Вряд ли бы Руфь его бросила. – Джуди расстроенно поджала губы. – Но стоит найти о нём хоть какую-нибудь информацию. Вдруг случится чудо. Оно может дать нам надежду, ведь это сын Руфь!

Флор покачала головой.

– Знала бы ты, кто его отец…

– Неважно, – перебила она. – Руфь любила его. И это главное!

– Да с чего ты взяла?!

– Потому что любовь матери безусловна. Неужели ты не понимаешь?.. – воскликнула было Джуд, но вдруг осеклась и прикрыла глаза. Она помолчала, прежде чем покачала головой и с тихим вздохом пробормотала: – Прости.

– Забудь.

– Нет. Я сглупила, прости. Я вообще стала немного… туповата.

Нет, не стала, просто мысли Джуди были направлены лишь на одно, и Флор её понимала. Настолько, насколько могла своим искорёженным недостатком гормонов сознанием. Так что Флор улыбнулась, надеясь, что это выглядит действительно искренне, и решила сменить разговор. Она не хотела его продолжать не только из-за того, что не видела смысла, но потому что… Ох, зависть – чертовски плохое чувство. Чертовски!

– Герберт сказал, ты хотела мне что-то показать.

– О! Да!

Джуди облегчённо вздохнула. Флор помогла ей подняться и огляделась. Ну? Что там случилось?

Закуток, куда привела их Джуд, находился у дальней стены, под одной из вытяжек, где непрерывные потоки воздуха не давали расти ничему живому. Почва здесь высыхала слишком уж быстро, света отчаянно не хватало, но теперь Флор с удивлением смотрела на зеленевший участок белёсой земли. Она опустилась на колени с ним рядом и осторожно провела пальцем по подёрнутой коркой грунту, который рассыпался кучкой песка даже от лёгкого прикосновения.