Большие Надежды

– Сначала удостоверюсь, что с ней всё хорошо. – Артур кивнул в сторону замершей Флор, которая настороженно следила за их разговором, а потом снова посмотрел на стоявшего рядом с ним парня.

По меркам Города Стивен Джонс был не молод. Лет тридцать, как и самому Ханту, может, чуть больше. Он определённо был искуственнорожденным, причём такой отборной селекции, что его светлые волосы казались почти белыми. И Артур насмешливо хмыкнул.

– Как ты понимаешь, – добавил он, – причин доверять тебе у меня нет.

– Это взаимно, – немедленно огрызнулся Джонс.

– Не сомневаюсь. Но нам придётся найти решение.

– Решение? – прошипел Стивен. – Лучшим решением было бы убить тебя прямо сейчас! А потому убирайся, пока я не передумал, хренов трус! Ты даже маску свою снять боишься!

Артур помедлил, а потом одним резким движением отстегнул защёлки и стащил шлем, тут же прищурившись от летевшей в лицо пыли. Буря приближалась.

– Доволен? Всё сказал, что хотел? – холодно поинтересовался он и нехорошо усмехнулся, когда Джонс озадаченно нахмурился. – Тогда слушай меня и хорошенько запоминай. Если она пострадает… Если с ней что-то случится… Если ты снова попробуешь втянуть её в свои авантюры… Город тебя не просит. Усвоил? Я позабочусь о том, чтобы от тебя не осталось даже пыли.

– Какие угрозы. И от кого же мне её защищать, если главная проблема здесь – это ты!

– Неужели, – тихо проговорил Артур и посмотрел Джонсу прямо в глаза. – А мне кажется, ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю. Ведь мы оба знаем, что в ту ночь она искала тебя. Ждала на Площади, пока ты позорно пережидал Бурю в очередной глубокой норе. И не ври мне, тварь. Даже не пробуй!

– Это было не запланировано! Я не знал, что она… – начал было взбешённый Джонс, но заткнулся, когда Артур наклонился прямо к его лицу.

– Так тыузнайв следующий раз! Изапланируй! Они называют тебя лидером, так будь добр соответствуй этому хоть на грамм. В следующий раз меня не будет рядом, чтобы подчищать твоё дерьмо.

– И куда же ты денешься? – насмешливо протянул Джонс, но замолчал, когда Артур резко выпрямился.

– В отличие от тебя, я буду делать, что должен, – ответил он.

Стивен помолчал, пристально глядя на Ханта, а потом вдруг осклабился и негромко хохотнул:

– Неужели собираешься пафосно сдохнуть?

На это Артур уже ничего не ответил, а ступил вперёд, глупо и по-мальчишески оттолкнув Джонса плечом, и направился к стоявшей около глиссера Флор. А та, словно только этого и ждала, потому что бросилась навстречу, но в нескольких шагах от Ханта вдруг резко затормозила и замерла, словно не знала, как следовало поступить. И он тоже остановился. Так они и стояли друг напротив друга, пока вокруг постепенно не стало до одури тихо.

На них смотрели, но Артуру было плевать. Всё, что его волновало, – глаза цвета летнего синего неба на совершенно белом лице, будто Флор была чем-то уже совсем инфернальным. Чем-то совсем неживым. Живым призраком. От этого в груди вновь полоснуло то самое проклятое чувство невыносимой безысходности, что немедленно растеклось кислотой. Однако Артур заставил себя улыбнуться, как ни в чём не бывало поудобнее перехватил шлем и проговорил:

– Будь осторожна.

И Флор судорожно кивнула.

– Надевай маску.

Новый кивок.

– Джонс придурок, но не лезь сама на рожон.

Флор старательно кивала на каждое слово, и Артур невольно рассмеялся.

– Пожалуйста, береги себя, – тихо пробормотал он, и в этот момент Флор не выдержала.

В отличие от всех, кто смотрел на них, она прекрасна знала, что будет дальше, а потому громко и совершенно беззастенчиво всхлипнула и бросилась к Артуру, едва не сбив с ног. Он ощутил, как тонкие руки обвились вокруг его шеи, немедленно зарываясь исцарапанными пальцами в длинные пряди, а потом Флор поцеловала. Так, как не умела только она одна. Прижалась сухими губами к его и застыла, словно боялась отпустить.

– Флор! – послышался сзади злой окрик, и Артур, осторожно обняв её за талию, отстранился.

Он провёл по взъерошенным из-за ветра волосам, уже привычно прижался щекой к макушке и услышал сумбурный шёпот:

– Пойдём с нами! Я всё объясню. Стив поймёт.

– Нет.

– Артур! Но Канцлер… Ты же знаешь, он не простит.

– Атызнаешь, что я должен, – мягко заметил Артур и продолжил, когда Флор попыталась опять возразить. – Я давал клятву, помнишь? Город превыше всего.

Она затихла, а потом как-то вдруг сникла, будто уменьшилась, и Хант лишь чудом услышал её слова:

– Ты говорил, что бессмысленно… Жертвенность, она бессмысленна.

– Да. Но иногда она наша надежда. Последняя. – Артур на мгновение прикрыл глаза, а потом тихо добавил: – Я найду тебя, когда всё закончится.

– Обещаешь?

Он почувствовал, как судорожно Флор зацарапала пальцами по скрытым доспехом плечам, словно хотела притянуть его ещё ближе, и едва слышно вздохнул.

– Обещаю.

Артур знал, что солгал. Знала об этом и Флор, но всё равно кивнула, напоследок попыталась снова поцеловать, но лишь скользнула губами по подбородку и отстранилась. Она посмотрела ему прямо в глаза.

– Ты обещал.

Он молча кивнул, а потом разжал объятия и отвернулся, на ходу надевая свой шлем.

Глава 11

Флор осторожно перевернулась на бок и уставилась в стену, где нервным дрожащим светом горела тусклая сигнальная лампа. Сон не шёл. Уставший, измученный организм едва шевелился, но мозг… проклятый мозг не хотел отпускать и хоть на пару часов подарить облегчение. Флор прикрыла глаза и подтянула ноги к груди, чувствуя, как отзываются болью во всём теле следы от ударов. В ушах эхом воспоминаний немедленно взвизгнул рассечённый плетью воздух, и дыхание прервалось.

Артур…

С шипением выдохнув, Флор сжала кулаки и со всей силы зажмурилась.

Артур.

Мысль о нём оказалась настолько невыносимой, настолько раздирающей изнутри, что хотелось завизжать, но Флор лишь стиснула зубы и уткнулась лицом в твёрдую тонкую подушку.

Она была перед ним виновата. Это знание снизошло внезапно и ударило ровно в тот миг, как в серой дымке, слившись с темнотой поднятого по тревоге Щита, исчез чёрный глиссер. Флор смотрела ему вслед до боли в глазах и до последнего пыталась различить крошечную точку в окружавшем Город мраке, но та слишком быстро растворилась в неровных тенях надвигавшейся Бури. И вот тогда это случилось. В груди словно что-то со всей силы сжали и забыли отпустить, отчего Флор хватала ртом воздух в тщетной попытке вздохнуть, но не могла. Отчаяние было таким ошеломительным, что Стивену пришлось насильно вести её к своему старому квадроглиссеру, и она не знала, как вообще заставила себя отвернуться.

Флор помнила, что оглядывалась всё время, пока ждала остальных, и даже потом, когда взревели моторы, смотрела в серую мерцавшую даль и надеялась непонятно на что. Возможно, на то, что Артур вернётся. Передумает и… И просто останется с ней, хотя это было бы слишком прекрасно. А с Флоранс Мэй никогда не случалось ничего настолько хорошего. Ну а потом на лицо опустилась маска, и она впервые была счастлива спрятаться за огромным фильтром.

Казалось бы, вот и конец. Всё. Можно забыть, отпустить, сосредоточиться на другом, но Флор едва не трясло от раздиравшего изнутри понимания – виновата. Абсолютно и полностью. И самое страшное, она не представляла, получится ли у неё когда-нибудь искупить сделанное по глупости, гордости и из-за дурацкой морали. От этого становилось так тошно, что хотелось бросаться на стены своей душной комнаты, чтобы разбиться о них из-за полной и невыносимой безысходности. Флор не строила иллюзий. Артур шёл умирать за неё и из-за неё. Согласно своему долгу и принесённой клятве, он возвращался, чтобы понести наказание, ведь Город превыше всего.

Город.

Морщась от боли в треснувших рёбрах, Флор с трудом села на кровати, на несколько секунд замерла, словно раздумывала встать или нет, но потом глухо застонала и вновь распласталась на твёрдом матрасе. Безнадёжно. Она спрятала лицо в холодных ладонях и покачала головой. От рук пахло стандартным мылом, которое во время очередной провокации Стивен украл из хранилища Службы Снабжения, и страшно представить из чего то было сделано. Наверное, если она проведёт анализ, то найдёт там следы ДНК и своего соседа, и «тридцать первой», и… и всех остальных. Флор на мгновение зажмурилась, затем сделала медленный вдох в попытке хоть как-нибудь успокоиться, но не сдержалась и поморщилась от резкого кислого аромата. Хотя это было лучше запахов крови и плесени, что пропитали её в тюрьме Канцлера.