Сердце Гудвина

Мы всегда нарочно использовали эту классическую псевдоэтичную фразу психологических подкатов, чтобы разрядить обстановку и посмеяться, но сейчас было не до шуток.

– Да! Хочу, потому что боюсь!

– Чего боишься?

– Что может произойти плохое.

– Что, например?

– Ты же понимаешь, что я не знаю точно. Только чувствую.

– Смерть? – произнесла Ксюша страшное слово. – Тебя же этим Веня напугал?

– Предположим.

– В этом нет ничего удивительного. Его брат застрелился и явился к тебе во сне, приглашая сыграть в ужасную игру. Он был участником группы смерти. И то, что сам Веня вызывает у тебя такие ассоциации, естественно. Тут необязательно обладать сверхспособностями, чтобы почувствовать дискомфорт.

– Дискомфорт? – Мне не понравилось, как она это сказала. – Ты говоришь, как какой-нибудь дурацкий психолог, словно у тебя самой этого не бывает!

– Потому что последнее, что мне сейчас нужно, – это повышенная тревожность и паранойя.

– Ты ведь тоже это чувствуешь, правда? – с надеждой спросила я.

Мне казалось, еще немного – и Ксюша оттает. Мы с ней обнимемся и обсудим все, как в прежние времена. До того, пока не решили, что не хотим ничего знать. Но этого не произошло.

– Первое правило никто не отменял, – сухо произнесла она.

Я задумалась. Снова приоткрывать дверь и впускать это в свою жизнь никак нельзя. А первое правило закрытых дверей гласило: «Немедленно забудь».

Все, что вспыхивало внутри тебя красной лампочкой, требовалось срочно погасить. Любыми силами выкинуть из головы, не возвращаться, не прокручивать заново переживания, не цепляться за ниточки интуитивных смыслов и не ступать на эту темную, скрытую от разума территорию.

– Давай просто проверим Веню? – предложила я, чувствуя, что уперлась в стену ее упрямства.

– Проверим на что?

– Просто проверим.

– Как Ершова и Рощина? – хитрый блеск в ее глазах тут же подкупил меня, вызвав улыбку.

– Нет, только не так. Может, позовем его в кино или просто погуляем?

– Хорошо. У меня есть идея: мы напросимся к нему в гости.

Веня был самым очаровательным мальчиком из наших двух классов. Милый, улыбчивый, добрый и абсолютно фриковый. Он красил волосы в яркие цвета, а ногти покрывал черным лаком. Носил в обоих ушах сережки, и девочки его не интересовали, впрочем, как и парни. По крайней мере, мы ничего об этом не знали. Он жил в своем геймерско-анимешном мире, увлекался косплеем, участвовал в фестивалях, имел аккаунт на «Патреоне» и даже что-то на нем зарабатывал.

Теоретически Веня мог быть в меня влюблен, но в это верилось слабо, слишком уж тщательно он поддерживал свой андрогинный образ и, казалось, любил исключительно самого себя, и то в основном на фото.

Квартира Шалаева находилась на последнем этаже шестнадцатиэтажки и напоминала студию. Его мама была интерьерным дизайнером, и поэтому каждая из трех комнат у них напоминала картинку из мебельного каталога.

– Все-таки лучше было вам сначала подготовиться, – всю дорогу от школы Веня ворчал, что фотографироваться в форме не прикольно.

– У нас будет кежуал-фотосет, – сказала я. – Как будто мы шли из школы и просто заглянули к тебе в гости.

– Да? – Веня неодобрительно вздохнул. – То есть у вас такой концепт изначально?

– Нет. – Ксюша с интересом разглядывала его комнату, остановившись возле стены, увешанной фотографиями Вени в красочных образах персонажей Геншина и Аркейна.

– Концепта никакого нет. Просто нам нужны хорошие фотки.

– Если хотите, я могу вас в кого-нибудь переодеть, – оживился он, отодвигая створку шкафа, за которой обнаружилась гардеробная, размером с половину моей комнаты.

Яркие костюмы наподобие театральных, парики, реквизит, обувь, куча коробок и пакетов.

– Вот это да! – ахнула Ксюша. – Даже у Альбины такого нет.

Ромина мама обожала наряды, и наши родители постоянно шутили, что если продать ее вещи, то на вырученные деньги можно десять лет кормить обе семьи.

– А то! – Веня довольно заулыбался. – Думаешь, я за красивые глаза деньги зарабатываю?

Но, поймав мой насмешливый взгляд, рассмеялся.

– Ну да, и за глаза тоже.

Я попыталась вообразить, что Гудвин – Веня. И что это его роль, в которую он вживается так же, как в своих косплейных героев. Представила, как по вечерам, лежа на своей бархатной бежевой софе с круглыми подлокотниками, он пишет мне игривые и многозначительные сообщения. Как мечтает обо мне и обещает стать чат-ботом.

– Возьми вон тот изумрудный платок, – донесся до меня Венин голос.

Пока я размышляла, Ксюша выбрала себе наряд – белое кружевное платье.

– Изумрудный? – насторожилась я. – Почему ты сказал «изумрудный»? Не зеленый, а именно изумрудный?

– Потому что он изумрудный! – Веня удивленно вскинул брови. – А что не так?

Мы с Ксюшей переглянулись.

– Все норм, – Ксюша взяла со стула тонкий полупрозрачный шарфик и обмотала им шею. – Мне, кстати, идет, да?

– Да, очень, – подтвердил тот, – глаза намного ярче, а кожа нежнее. Тебе нужно носить оттенки зеленого. Это твои цвета.

– А мне какой цвет пойдет? – подключилась я.

Веня задумался.

– Что скажешь насчет красного? – Я вперилась в него так пристально, что могла бы, наверное, прожечь дыру, однако он этого не заметил.

– Ты темненькая и броская, в красном будешь выглядеть эффектно. Хочешь один костюм примерить? Он, правда, мужской, но на тебя сядет классно.

Веня пошел к шкафу.

– А ты разве не помнишь меня в красном? – Я не сводила с него глаз.

Шалаев замер, задумавшись.

– Веня, – сжимая в руках белое платье, Ксюша с заговорщицким видом подалась к нему, – а кто, по-твоему, красивее – я или Алиска?

– Ну… – Парень потер подбородок. – Вы же совсем разные. Алиса похожа на розу – прекрасная, манящая, но колючая, а ты на роскошную белую лилию – изысканную, ароматную и соблазнительную. Как можно сравнивать?

– Чего это я колючая?

– Извини, если обидел. Я ничего не имел в виду. Всего лишь описывал розу.

– А если бы тебе пришлось выбрать, кого из нас ты выбрал бы? – снова озадачила его Ксюша.

– Все, Михайлова, перестань, – он неожиданно смутился, – знаю я ваши штучки. Вы всех так разводите.

– Почему сразу «разводите»? – Ксюша перестала улыбаться. – Вот это обидно сейчас прозвучало.

– Нет, я ничего не имел в виду, но в твоих словах слышится подвох.

– А почему у тебя нет девушки? – продолжила наступление я.

Веня вконец растерялся.

– Не знаю. Нет времени на это.

– Скажи честно, Шалаев, ты гей? – не дала ему опомниться Ксюша.

Веня окончательно задергался.

– А какое это имеет значение?

– Очень важное значение, – твердо сказала я, – если ты не можешь выбрать никого из нас, значит, ты гей.

Ксюша громко рассмеялась:

– Железная логика.

– Алис, перестань. – Он миролюбиво положил мне руку на плечо. – Я не гей, но выбирать никого из вас не собираюсь.

– Ну а тебе кто-то из девочек нравится? – попыталась дожать его Ксюша.

– Допустим.

– Допустим? – Я прищурилась. – Знакомая риторика.

– Что? – не понял Веня.

– Да есть у меня знакомый, который вот так же любит уходить от ответа.

– Мы будем фотографироваться или вы продолжите отпускать неуместные шуточки? – Веня наконец посмотрел мне в глаза, но ничего, кроме раздражения, я в них не прочла.

– Пожалуй, ты прав, – Ксюша аккуратно повесила платье на спинку стула. – Давай лучше в другой раз. Я подготовлюсь. Помою голову, и брови нужно подровнять.

– Хорошо! – Веня с облегчением выдохнул. – Можем организовать съемку у Матвея. Там подходящие интерьеры, и вы подберете наряды.

– У Матвея? – переспросила Ксюша.

– Вы же едете к нему на день рождения в следующую субботу? Он вроде всех звал на дачу.

– А почему мы не в курсе? – Ксюша вопросительно уставилась на меня. – Алис, ты знала?

– Нет конечно. Я сказала бы тебе.