Страница 10 из 12
Холод, идущий от воды, пробирался под кожу, замораживал кровь, замедляя ее бег, просачивался в кости, делая их хрупкими и неповоротливыми, завладевал мыслями…
«Интересно, если просто ничего не делать и остаться в этой ванне, я обрету покой, пускай и вечный?» – уперлась лбом в острые колени и задрожала. После всего, что случилось, напало отупелое равнодушие, когда ничего уже не хочется и становится все равно…
Проверить мне не позволили. Едва слышный хлопок портала распугал ускользающие мысли и вытянул сознание из спасительной темноты. Я подняла усталый взгляд и в самом центре расплывающейся картинки обнаружила дракона.
– Решила утопиться с горя? – зло поинтересовался он. – Не надейся на столь легкое избавление.
Глава 15. Амирэль
Он мерил шагами спальню. Не успокаивала роскошная обстановка, журчание каскада комнатных фонтанчиков, щебет райских птичек за окном. Раздражало обеспокоенное лицо нукера* (*здесь – приближенный слуга), смиренно ожидавшего возле дверей. И хотя девчонка пребывала под его контролем и властью, должного удовлетворения это не принесло. Что-то ворочалось внутри, нехорошее и давящее. Предчувствие? Но Амир не доверял эфемерной субстанции, привыкнув полагаться на силу, факты и железную логику. Еще и дракон не был доволен. Принц чувствовал беспокойство второй сущности, которой больше присущи были инстинкты. И именно они отчаянно сигнализировали человеку о чем-то.
Со всей ясностью Амир это понял, когда помимо усилившегося запаха ванили и жасмина, который донимал все последнее время, в животе поселился холод. Даже странно, учитывая стоявшую в это время года жару! Ледяной комок ширился и рос, пока не заполнил собой все внутренности, а у эмира уже зуб на зуб не попадал.
– Вы в порядке, ваше высочество? – обеспокоенно взглянул на него нукер.
– Нет! – рявкнул принц раздраженно, чего слуга определенно не заслужил, и открыл портал.
В какую комнату поселили Эванелию, он точно не знал, но на своей территории переместиться напрямую к истинной паре труда не составило. Амирэль не сразу разглядел в полутемном помещении темноволосую макушку, торчавшую из купели. Помог острый слух и чутье.
– Я сама виновата, – звучал на грани слышимости безжизненный голос. – Это мне за все прошлое…
Девушка сидела по шею в воде и бубнила полную несуразицу. Узкие плечики смотрелись трогательно и беспомощно, как и острые коленки. Мокрые волосы облепили неаккуратными прядями изящную шею и белоснежную спину. Пожалуй, он слегка погорячился, когда утверждал, что девочка некрасива. Да, она сильно отличалась от роскошных женщин, к которым он привык, как пустынная колючка от садового тюльпана, но все же что-то в ней было. Хотя прямо сейчас истинная дракона выглядела жалко, что-то цепляло принца за живое, заставляя реагировать слишком бурно, слишком порывисто, не давая доводам разума пробиться сквозь пелену эмоций.
Как успел заметить эмир, никакой опасности его паре не грозило, и это разозлило. Ну разве не смешон великий эмир Золотых песков, наследник Орманского халифата? Одно глупое не чувство даже, а предчувствие – и он прискакал к этой недостойной девице, как баран на веревочке. Явился спасать от неведомой опасности, а на деле самое страшное, что грозило дурной девице – подцепить насморк или неудачно поскользнуться на мокром полу.
– Решила утопиться с горя? – зло процедил он, с удовольствием отметив, как вздрогнули воробьиные плечи. И на кого эмир злился сильнее: на себя или на глупую девчонку, сказать было сложно. – Не надейся на столь легкое избавление.
Она даже не потрудилась распахнуть веки. Как сидела, скрючившись, так и осталась сидеть. Словно он для нее, никчемной наложницы, был пустым местом. Выпороть бы дерзкую нахалку в назидание, но Амирэль не был уверен, что в самый последний момент не отменит позорно свой же приказ. Для него, как для чистокровного дракона, понятие истинности было священным. И тем больнее было осознавать, что безродная чужеземка с легкостью втоптала в грязь их нерушимые узы. А ведь он готов был отдать своей истинной все, весь мир кинуть к ногам, но его пара оказалась настолько безмозглой, что предпочла положение бесправной куклы.
– Я не повторяю приказы по два раза, – процедил эмир и легким движением указательного пальца спустил сгусток огня на каменную полку, раз уж Эванелия сама не потрудилась побеспокоиться об освещении. – Вылезай оттуда! Иначе…
– Позовете на помощь Олафа? – раздалось насмешливое, но никак не испуганное.
Принц прищурился, но острый взгляд ушел в никуда. Девица так и продолжала сидеть с закрытыми глазами. Он едва удержался от того, чтобы разнести в прах каменную купель, лишь синий оттенок губ истинной остановил дракона. Амирэль склонил голову набок, сделал шаг вперед и опустил пальцы в воду. Кожу обожгло холодом – точно таким же, который терзал его изнутри. Девчонка совсем рассудка лишилась? Или таким образом наказывает его? Вряд ли она не в курсе, как работает их связь, и не знает, что все ее сильные чувства и переживания передаются ему…
– Зачем же мне помощь с моей истинной, – нехорошо оскалился он. – Я и сам неплохо справлюсь.
– Дерзайте, грязнее я уже вряд ли стану, – два синих сапфира уставились с таким презрением, будто перед девочкой стоял не эмир халифата, а мерзкий и никчемный таракан.
– Как скажешь, дорогая, – прошипел он.
Ярость захлестнула Амирэля, окрасив все в алый. В висках пульсировало, а руки действовали сами собой. Он крепко схватил тонкие запястья и дернул тело, оказавшееся слишком легким и податливым, на себя. Девчонка подлетела, но тут же стала оседать. Тогда дракон одной рукой прижал ее к себе за талию, а второй взялся за полотнище. Его кафтан тут же пропитался ледяной водой, но даже это не остудило пыл эмира. Кое-как он накинул на колотящееся от дрожи тело мокрый кусок ткани, походу отметив высокую пышную грудь, впалый живот и изящную линию талии. У его пары определенно было на что посмотреть.
Глава 16. Эви
Мое тело уже ничего не чувствовало. Ни рук, небрежно несших меня до кровати, ни тепла, наверняка исходившего от эмира, ни головокружения, которое я обычно испытывала, вися вниз головой. Твердое и широкое плечо давило в самый живот, но и это давление ощущалось едва-едва. Я пребывала в царстве мороза, веки смыкались, а мысли ворочались еле-еле. Даже на слезы и жалость к себе сил не осталось. Принц грубо швырнул меня на кровать, осмотрел нечитаемым взглядом и рявкнул:
– Ну, и чего ты добилась этим выступлением? Хотела досадить? Сделать мне хуже? Не находишь, что пострадала лишь ты одна?
Амирэль аль Орман нес такую околесицу, да с таким важным видом, что меня, несмотря на весь ужас ситуации, разобрало. Смех, зародившийся крошечными снежинками внутри живота, вырвался наружу первым сдавленным смешком. За ним последовал еще один, более смелый, а дальше я уже хохотала без остановки. Истерически, громко и безудержно. Раздирая горло и не находя в себе сил прекратить охватившее безумие. Упавшее сверху тело выбило дух из легких и заставило резко остановиться. Почерневшие угольки глаз оказались совсем близко к моим. Идеально очерченные губы принца остановились в миллиметрах от моего подбородка, а кожу щекотало горячее дыхание. Я чувствовала, как тяжело дышит эмир, как впечатывается в меня его грудная клетка и живот, как литые крепкие бедра сжимают мои.
Я застыла, полностью обездвиженная. Да и не было в организме сил сопротивляться огромному разъяренному дракону. Большая ладонь опустилась на колено, чуть сжала его и медленно поползла наверх, отмеряя миллиметр за миллиметром. Влажный язык прошелся рядом с моей нижней губой.
– И сейчас смешно? – низкий голос заставил дрожать сильнее.
Не первый раз я ощущала на себе вес мужчины, но впервые паника и черное отчаяние не захлестывали с головой, лишая рассудка. Меня всю колотило, поведение принца страшно злило, хотелось ответить ему равнозначно, и даже жар начал заливать изнутри, хотя я всерьез считала, что после ледяной ванны уже никогда не отогреюсь.