Андрей

Пока доктор оформляла документы, тётя Тома накрыла стол к чаю. Андрей решил не изображать дикого подростка, потому тоже сел за стол, когда тётя Тома его пригласила. Однако говорили, в основном, женщины, а Андрей молчал и слушал.

Ларисе Васильевне (так звали доктора) было двадцать семь лет, и она три года назад, приняв участие в программе по поддержке земских врачей, приехала работать в Заречное. До этого год отработала в областном центре, жила там в общежитии.

Здесь, в Заречном, у Ларисы Васильевны теперь была собственная квартира. Лариса состояла в разводе, но детей у неё не было.

Андрею очень понравился мелодичный, какой-то мягкий голос Ларисы, такие же мягкие линии рук и плеч, высокая грудь, на которую спадали длинные светлые волосы, натуральные, без всякой краски. Он с трудом отводил взгляд от нежной белой шеи Ларисы и её ключиц, видневшихся в вырезе кофточки из тонкого вязанного трикотажа.

Конечно, Андрей настоял на том, чтобы проводить Ларису Васильевну до дома, вывел машину. Лариса жила на другом конце села, а ноябрь решил порадовать-таки снегом. Правда, мокрым, вперемешку с дождём.

— Давно вы живёте в Заречном? Никогда раньше не видела вас. Я бы вас точно запомнила, — заговорила Лариса, когда они ехали по тёмным улицам.

Андрей был благодарен ей за подачу: за прошедшие годы он совсем отвык знакомиться с женщинами. Да он ни с кем, кроме Светы, вот так вот и не знакомился. Только если по учёбе или по работе. А за прошедший год и вовсе одичал.

— Я вырос в Заречном. И тётя Тома родом отсюда, жила здесь до семнадцати лет. Я жил до двенадцати, а потом приезжал только в отпуске.

— А сейчас? Вижу, стройка у вас.

— А сейчас мы переехали сюда из областного центра. Будем жить здесь.

— То есть, вы сознательно променяли жизнь в миллионнике на жизнь в селе? Вы шутите?

— Нет, ничуть. Всё именно так. Я всегда мечтал о том, как вернусь в Заречное.

— Удивительный вы человек, — задумчиво сказала Лариса. — Сколько вам лет?

— Двадцать шесть.

— Похоронить себя в деревне в таком возрасте?

— Заречное — далеко не деревня. Райцентр. Тут две школы, большая районная больница. Вам ли не знать? Есть даже колледж.

— И всё равно ни в какое сравнение не идёт с городом, Андрей Николаевич!

— Можно просто Андрей. Ну вы же здесь живёте, Лариса? Тоже приехали из миллионника.

— Я приехала вынужденно и временно. Как только отработаю положенные пять лет, ни дня здесь не задержусь. Мне хватило сельской романтики выше крыши, я ведь выросла в Михино, здесь, неподалёку.

Машина остановилась у трёхэтажного многоквартирного дома из белого кирпича.

— А может, мне удастся переубедить вас, и вы передумаете уезжать? — Андрей, повернувшись к Ларисе, пристально смотрел в её чуть откровенные зелёные глаза. — Останетесь здесь?

— Даже не знаю, — усмехнулась Лариса, не отводя взгляда. — Даже не знаю, что ты должен будешь сделать и как станешь меня убеждать.

— Может, для начала встретимся не по долгу твоей службы? — совсем осмелел Андрей, отметив про себя то, что Лариса первая отбросила церемонии, и подхватив эту инициативу. — В менее формальной обстановке? Сходим куда-нибудь поужинать, например?

— Возможно. Если не передумаешь до субботы, когда у меня наконец-то будет выходной.

— Я? Нет, не передумаю, — улыбнулся Андрей. — Главное, чтобы ты не передумала.

Они обменялись номерами телефонов, и Андрей с каким-то неясным, тёмным волнением считал дни до субботы. А тем временем, произошла ещё одна знаковая встреча. В один из вечеров к воротам дома подъехал УАЗ Хантер, и вскоре Андрей, теряясь в догадках, пожимал крепкую руку Семёна Аркадьевича, своего бывшего учителя по английскому языку.

Глава четвёртая

Семён Аркадьевич прошёл в дом, и Андрей, включив чайник, начал сервировать стол. С одной стороны, он был очень рад видеть учителя, а с другой… В душе́ появилось предчувствие, которое совсем не нравилось Андрею. Ой, неспроста приехал Семён Аркадьевич! Не просто поздороваться.

Когда-то давно, четырнадцать лет назад, Семён Аркадьевич казался двенадцатилетнему Андрею пожилым. Теперь, когда учителю исполнилось семьдесят, — Семён Аркадьевич сам рассказал, что недавно отпраздновал такую шикарную дату, — теперь Андрею казалось, что учитель выглядит совсем молодым и подтянутым. Стрельнув тёмными глазами в Тамару Константиновну, которая тоже пришла к столу, проявляя вежливость и гостеприимство, Семён Аркадьевич устроился на стуле поудобнее и поправил довольно густые седые волосы.

— Знакомьтесь, — спохватился Андрей. — Это Тамара Константиновна, моя тётя. А это Семён Аркадьевич, мой учитель. Семён Аркадьевич, тётя — ваша коллега. Она преподавала в школе иностранный язык, только немецкий.

— Вот это я хорошо зашёл! — воскликнул гость.

Андрей утвердился в своём подозрении, но вида пока не подавал. Улыбаясь, разливал чай.

— А вы давно работаете в Заречном, Семён Аркадьевич? — спросила Тамара Константиновна.

— Сорок восемь лет, сразу после окончания института.

— Тогда понятно. Я уехала больше пятидесяти лет назад, потому и не знаю вас.

— Вы местная?

— Да. После окончания школы уехала учиться в город, а вернулась вот только этим летом.

— А я наоборот… Приехал сюда по распределению из большого города, расположенного в соседней области. Думал, три года отработаю, и поминай, как звали. Ан нет. Жизнь распорядилась по-другому. Встретил девушку, женился. Аня моя не хотела в город ехать, остался и я. И знаете, ни разу не пожалел, ни секунды.

— А кто ваша жена? Может, я знаю её?

— Аня, девичья фамилия у неё была Лыкова. Она в администрации секретарём работала много лет.

Тётя Тома странно посмотрела на гостя, встала из-за стола и вышла из кухни, однако через пять минут вернулась со старым альбомом в руках.

— Вот, это нас в десятом классе запечатлели, — Тамара Константиновна показала большую фотографию со множеством овальных портретов, расположенных рядами. Посредине снимка располагалось фото Зареченский школы. — Вот Аня Лыкова.

Семён Аркадьевич осторожно взял альбом и провёл ладонью по фотографии.

— Да, это моя Аня, — задумчиво сказал он. — Её не стало шесть лет назад.

— Да, я знаю, — кивнула Тамара Константиновна. — Мы же сейчас все поддерживаем друг с другом связь через социальные сети, почти всё друг о друге знаем. Многих знакомых удалось найти.

— Можно, я на телефон сниму это фото? Хоть и бликует, ничего страшного.

— Можно, конечно! — кивнула Тамара Константиновна.

Андрей молчал, с интересом наблюдая за тётей Томой и Семёном Аркадьевичем. Ему в голову пришла странная мысль… Впервые в жизни он почувствовал себя свахой, и самому стало смешно.

Однако сбить Семёна Аркадьевича со следа было не так просто.

— Андрей, — заговорил учитель, принимаясь за вторую чашку чая. — Ты знаешь, что в Заречном теперь две школы?

— Их всегда было две. Просто одна была вечерняя, — кивнул Андрей.

— Да, именно. Но вечернюю закрыли десять лет назад. В помещении сделали ремонт. А школа стала филиалом Зареченский средней школы, только там теперь занимается начальное звено, с первого по четвёртый класс. Директор обеих школ, которые, по сути, одна, — ваш покорный слуга. Думал, на пенсию выйду, рыбачить буду, в огороде возиться, а мне директорство настойчиво предложили в управлении. Не смог отказаться.

— Поздравляю, — улыбнулся Андрей.

— Надеюсь, что есть, с чем. Стараюсь, Андрей. Так вот. Ты знаешь, что во всей школе, в обоих филиалах, мужчин всего двое? Я и рабочий по обслуживанию зданий Юрий Васильевич, который старше меня на три года? У нас даже трудовик и физрук — женщины. Дворник — и тот женщина. Охранники на входе — женщины, в обоих филиалах. К чему это я?

— И правда, Семён Аркадьевич, к чему?

— А ты, оказывается, успешно окончил иняз, Андрей! И сидишь молчишь. У тебя педагогические дисциплины в приложении к диплому есть?