Пушляндия

— Нет, не обратила внимания. У меня была задача - уберечь ребенка. Всё-таки, дети на войне, эта обуза. Мне сложно с ней совершать сложные манёвры.

Девочка завозилась на траве, рядом с рукой Эверилд, стараясь удобнее пристроиться.

— Наверно ей холодно. — улыбнулся Лекс.

Вампирша выругалась, ведь с отсутствием тепла и кровообращения в своём организме, она ничего не могла сделать. Котёнок запрыгнул Эверилд на плечи. Вампирша взяла на руки ребёнка, и первая шагнула под своды кокосовых пальм, хлебного дерева, банановые растения, индийское манго, дыневые деревья. Лекс пошел следом. Когда они пересекли невидимую черту, город пропал, и они оказались в странном лесу с синими листьями.

Глава 2

Свежий воздух наполнил лёгкие, давно позабытым вкусом чистых воздушных масс. Многие, может, и не обратили внимания на изменения в атмосфере, которые принесла за собой Вторая Мировая Война, используя технику, отравляющую воздух на земле. И первое, что поняла вампирша, стоя на траве в лесу, так это то, что они угодили в средневековье. Ведь её чуткий нос не улавливал в воздухе запах машинного масла, дизеля и промышленных заводов. Вместо этого, она чувствовала приятный аромат дыни, манго, травы, приторно-сладкий запах цветов и мускуса. Это могло означать только одно: в этом мире отсутствует паровой и технический прогресс.

Эверилд глубоко вдохнула пряный воздух и начала кружиться на полянке, держа Арину на своих руках. Всё вокруг было усеяно необычными бархатными цветочками цвета Бордо, выглядывающими из-под высокой травы. Затем послышалось пение птиц, добавляя очарования этому волшебному месту.

Котёнок возмущенно мяукнул и спрыгнул с плеча вампирши в траву, высокие стебли которой скрыли зверька полностью. Эверилд не сразу заметила потерю.

— А где кис? — подала голос Арина.

Эверилд пожала плечами и пробежалась взглядом по поляне. Уловив едва заметные колебания травы, она бесшумно приблизилась к тому месту и наклонилась, чтобы поднять котёнка. Но заметив спрятавшуюся в норку мышь, передумала.

— Он охотиться. — мысленно ответила своей приёмной дочери Эверилд.

— Холосо. — ответил ребёнок.

Лекс с нежностью смотрел на светящееся лицо возлюбленной. Её беспечность завораживала, и он был готов любоваться этим выражением лица вечно. Она словно сбросила со своих плеч пудовый груз, отчего взгляд помолодел на много лет. И сейчас, смотря в её ясные голубые глаза, Лекс видел девочку подростка, не познавшего ещё, что такое настоящее горе. Он никогда не видел её такой легкой, свободной и довольной жизнью, что сейчас отдал бы многое, лишь бы видеть её такой всегда. Но Лекс понимал, что эта эйфория скоро пройдёт, явив суровую реальность. И Эверилд снова будет ходить с задумчивым взглядом, а все прожитые годы вновь обрушатся на её бессмертные плечи. Вампир дал себе обещание, что сделает всё возможное, чтобы вновь увидеть этого умиротворение на её лице, а не холодное равнодушие ко всему вокруг.

Эверилд остановилась и, не сдерживая улыбку на лице, подошла к Лексу и передала ему Арину. А сама вернулась к своему танцу радости и упоительного счастья, надежды и веры в лучшее.

На недавно ясном небе сбежались тучки, из которых начали падать первые капли. И даже танцуя под раскаты грома и шум дождя, она чувствовала единение с природой и счастливо смеялась, ведь на душе было светло и легко.

Эверилд набирала темп, двигаясь в такт внутренней музыки. Она, наконец, была свободна от всего: от обязательств перед вампирами и навязанного брака с Эриком Дартом. Эверилд могла быть сама собой, и не надо было больше скрывать свою вампирскую сущность.

Она остановилась и запрокинула голову, ловя губами потоки воды. Одежда намокла, но это не мешало ей улыбаться, наконец, обретя себя. Её душу окутало пушистым одеялом спокойствия, ведь сейчас она была безумно счастлива, веря, что этот новый мир излечит её душу от ран. Эверилд ощущала на кончике языка неповторимый вкус магии, так как в этом мире ею было пропитано всё: каждая капля дождя и росы, листочек и дерево, букашка и зверь. Вампирша слышала мысли каждого, даже самого крошечного существа.

Дождь набирал силу, превращая капли в тонкие иглы, а потом и в сплошной поток чистой воды. Мир пел и радовался, смешивая кровавые слёзы благодарности и довольствия с каплями дождя. Эверилд впитывала магию всем телом, чувствуя, как оно изменяется, становясь крепче и выносливей.

Клыки удлинились, зрение стало острее, а обоняние улавливало миллионы разных оттенков запахов. Вампирша слышала, как бьются сердца насекомых, циркулирует под землёй вода и где-то далеко шумит город со своими жителями. Эверилд тонула в многообразии звуков и запахов, сводящих её с ума. Она захотела взлететь и отправиться к городу, что так заманчиво шумит, но внезапно наткнулась на защитный барьер, который отшвырнул её обратно, возвращая в собственное тело.

— Куда полетела? Тебе еще рано. — произнес заботливый, материнский голос.

Вампирша вздрогнула. Из носа и ушей хлынула призрачно-голубая кровь. В голове бессмертной гудело, словно получила ментальный удар. Лекс бросил обеспокоенный взгляд на свою женщину, опустил малышку на поляну и приблизился к Эверилд.

Вампирша пошатнулась и присела на мокрую траву. Достав платок из кармана военных штанов, она запрокинула голову назад, чтобы остановить кровь. Ткань, приложенная к носу, моментально напиталась её кровью. Эверилд убрала руку с платком и отстраненно рассматривала собственную кровь, которая отказывалась сворачиваться, продолжая падать каплями на землю.

В голове вечно живущей появилась мысль: «Неужели, я лишилась бессмертия?». И на короткий миг, нежитью овладел дикий ужас, который сразу же прошёл, когда кровь прекратила идти.

Лекс сидел рядом с ней на корточках, и заглядывал в глаза своей возлюбленной.

— Эверилд, родная, с тобой всё хорошо? У тебя большая кровопотеря, я хотел помочь, но ты ментально закрылась от меня.

— Уже всё в порядке. — ответила она, когда сознание прояснилось.

Эверилд, немного пошатываясь, встала. Лицо вампирши было сосредоточенным, а на лбу проступила складка. Она ментально ощупала пространство во всех направлениях света, и куда бы она ни сунулась со своим даром, каждый раз сталкивалась с магическим барьером.

«Неужели город мёртвых продолжает развлекаться за чужой счёт?»

Она сначала так и подумала, но запах бегущей крови зверей по артериям и венам, говорил, что этот мир живой. И деревья не растворяются в тумане, как это было в городе-призраке.

Исполинские деревья, высокая трава, как в тропических лесах, стрекот цикад и жужжание надоедливых малярийных комаров. В несколько рядов стоят пальмообразные деревья с прозрачно-синими листьями. Стволы этих растений были белого цвета, а на ветвях росли крупные плоды огненного окраса, напоминающие по форме дыню.

Дальше растёт дерево высотой в сорок метров. Листья, длиной до полутора-двух метров, шириной сантиметров тридцать-сорок, имеют розоватый окрас, переходящий в тёмно-синий цвет. И только с одной стороны дерева растут метёлки с желтоватыми цветами.

Эверилд попробовала их сосчитать и вскоре плюнула на это дело, так как на глаз их там было почти тысяча соцветий в одной метёлке. На другой стороне вечно зелёного растения висели спелые плоды манга прозрачно-голубого цвета.

«Их, наверное, правильней называть вечно-синие?» — подумала про себя вампирша и продолжила рассматривать флору леса.

Банановая трава имеет мощные стебли, крупные листья длиной три метра, шириной пятьдесят-шестьдесят сантиметров с лиловыми плодами бананов. Пальма с кокосами имеет гладкий ствол белого цвета, немного наклоненный в сторону, а на макушке дерева расположены большие листья в форме перьев, с которых свисают кокосовые орехи белого цвета.

Больше всего, из этого многообразия растений, выбивается хлебное дерево. Мощный ствол похожий на дуб, коричневая кора, зелёные листочки и жёлто-коричневые плоды округлой формы в диаметре тридцать сантиметров. У вампирши сложилось впечатление, что это дерево, было похищено с земли. Настолько оно было другим.