Страница 24 из 41
В доме пахло выпечкой, репой, бобами, алкоголем и болезнью. Вампирша сразу заметила в углу комнаты у печи маленькую девочку двух лет отроду, бледную и больную оспой. Малышка лежала в кровати под кучей одеял и плакала. Эверилд стремительно пересекла комнату, присела на кровать ребенка, и положила руку на лоб. Он пылал жаром. Девочка перестала хныкать, так как ледяная рука вампирши приносила облегчение, забирая жар. Кристина с воспаленными глазами и тревогой смотрела на дочку.
— Я ей дам микстуры, она уснет. Но чтобы вылечить малышку, мне придется ее забрать в свою лечебницу. — твердым голосом, не терпящим возражения, сообщила молодая вампирша.
Эверилд подметила, с какой любовью Ник смотрит на свою дочку.
— Как ее зовут? — поинтересовалась Эверилд.
— Александра. Она заболела буквально вчера, недоумеваю с чего бы.
— Чума разит всех без разбора. Я ее заберу.
— Хорошо. А она точно поправится? — забеспокоилась Кристина.
— Ничего обещать не могу, но приложу все силы, чтобы больше никто не заболел. Мойте руки в теплой воде с мылом, и тогда, может, чума вас минует.
— У нас нет денег, чтобы его купить. — обреченно сказала Кристина.
На глазах сестры наворачивались слезы.
— Держите два куска, должно хватить на месяц. — сунула она в руки сестры мыло.
— Спасибо! Чем мы можем Вам отплатить?
Эверилд задумалась.
— Я заберу у вас малышку навсегда. Мне дядя не позволяет выйти замуж, а я хочу ребенка. Она у меня выздоровеет, и будет жить в достатке, а у вас умрет через три дня. Так что, решайте.
Ник недовольно поморщился, в его душе шла мучительная борьба: отдать ребенка порождению дьявола или оставить ее умирать на ложе. Эверилд читала в его глазах ужас, отчаянное желание спасти любимую дочь и боль, когда он принял решение.
— Хорошо, проклятая ты ведьма, я отдам тебе ее.
— А мы сможем ее навещать? — встряла Кристина.
— Нет.
Кристина укутала девочку в одеяло и передала в руки колдунье.
— Я через три месяца уезжаю во Францию. — добила Эверилд, окончательно добив родителей и покинула дом, под зарождающиеся рыдания матери.
Боль Ника была музыкой для израненной души Эверилд. Кристина, на тот момент, была в положении, когда Ник с друзьями изнасиловал и избил ее. Молодая вампирша думала, что он хотел ее смерти, чтобы жениться на беременной Кристине.
Глава 9 побег из прокожённого города
Византия, 541 год.
Эверилд несла на руках успокоившуюся малышку. Уже вечерело, и солнце отправилось в свое царство сна. Она услышала лай собак, и четыре телохранителя последовали за Эверилд неотступно. Она шла мимо стонущих нищих, которые тянули к ней свои руки, в мольбе облегчить их страдания. Проститутки скучали без работы, лениво, осматривая клиентов. Одна молодая падшая женщина в прозрачно-рубиновой тоге, подошла к Эверилд, и заглянула своими невероятно-зелеными глазами в душу вампирши. Эверилд споткнулась и остановилась. Девушка подошла еще ближе, а чернокожий телохранитель преградил ей дорогу, параллельно оценивающим взглядом, смотря на ночную бабочку, выставившую на показ все свои прелести. Он твердым голосом сказал:
— К госпоже приближаться нельзя.
— Простите, не знала. — ответила девушка легкого поведения.
Она завораживала бессмертную своим взглядом, и внизу живота у вампирши мучительно сладко сжалось.
«Сколько у меня уже не было мужчины? И почему эта развратная женщина вызывает такую реакцию?» — племянница не понимала, что с ней происходит.
Эверилд заглянула в ее голову, и если бы могла, то покраснела, как маковый цветок. Вампирша увидела в ее воображении себя полностью обнаженной, та почти точно угадала, как выглядит ее тело. Ночная бабочка представляла, как целует ее шею, грудь, а дальше Эверилд смотреть не стала и бросилась прочь, щеки горели от стыда. Охрана едва поспевала за ней, а Дарислав, нагнав ее, придержал за плечи.
— Не стоит каждому встречному и поперечному демонстрировать свою нечеловеческую способность быстро бегать. Люди очень сильно отстали, я им, конечно, почищу память, но впредь будь осторожна. Мы уже у особняка, ждем отставших.
Вампирше стало неловко, и она посмотрела на дом, правда прибыли.
«Что это было? Мое тело не должно реагировать на женщину».
Она закрыла глаза и перед ее взором предстала та проститутка с понимающими и проникающими в душу зелеными глазами. Эверилд издала стон.
«Жаль, что поговорить об этом мне не с кем, не с учителем же обсуждать свое возбуждение, это как-то противоестественно! Но, боже, какая она очаровательная! У нее наверняка мягкие губы. Разве путаны бывают с такими детскими лицами? Девушке не больше четырнадцати или пятнадцати лет. Что ее заставило заниматься таким отвратительным ремеслом?»
Вампирша тряхнула головой, и рыжие волосы рассыпались по плечам. Она пыталась прогнать ее назойливый взгляд из своих мыслей.
«Мне нужна вампирша, чтобы узнать, может у них это нормально?».
В руках зашевелилось одеяло и раздался детский плач. Ребенок хныкал и звал маму. Эверилд начала ее укачивать на руках. Прошло полчаса, когда телохранители ее нагнали.
— Уф, быстро вы бегаете, не поделитесь зельем?»
— Нет. — отрезала она холодным голосом и вошла в ворота.
Пройдя по двору к черному ходу, Эверилд поднялась к себе. Она передала девочку рабыне и велела ее напоить молоком, или что там детям полагается в таком возрасте есть. Затем вампирша зашла в свою комнату с травами и стала нарезать корни, травы и сцеживать яд, лишь бы прогнать изумрудные глаза из памяти, но было все тщетно. Эверилд направилась к больным на первый этаж. Напоила коридорных своим чудо зельем, и люди перестали метаться во сне, дыхание стало ровным, бледность ушла, а нарывы исчезали. Эверилд два часа наблюдала за больными и, убедившись, что оборота не будет, с чистой совестью направилась к себе наверх. Девочки играли в дочки матери.
— Сдружились, это хорошо. Вас кормили? — спросила она у своих подопечных.
— Да. — ответили хором старшие девочки.
Дочь сенатора спросила:
— Когда за мной папа придет?
— Думаю, что завтра, я тебя отпущу домой. — тепло отозвалась она и улыбнулась ребенку.
Эверилд, даже находясь в своем доме, приходилась носить паранджу, чтобы не дай боже, больные в ней не признали жену мастера кожевенных дел.
— А почему ты прячешь лицо? — полюбопытствовала вторая девочка.
— Потому что, так было положено в том месте, откуда я прибыла. Лицо могут видеть только родители и муж.
— Значит, дядя тоже не знает, как ты выглядишь?
— Знает, он же мой опекун, а значит близкий родственник.
Эверилд выглянула в коридор.
— Настя, поменяй в моей комнате постельное. — велела она, мимо проходившей невольнице.
Рабыня ушла за новым постельным бельем, принесла его и застелила постель.
— Солнце уже скрылось за горизонт и вам пора спать. — ласковым голосом сообщила она.
Эверилд уложила старших детей в кровать, а двухлетнюю девочку положила в соседнюю комнату, подальше от здоровых ребятишек. Дочь Кристины хныкала, всю ночь ревела, как ее только не пыталась Эверилд успокоить. Она сварила посреди ночи сонный отвар и ребенок, наконец, заснул.
Утром она выписала дочь сенатора, и подобранная девочка осталась одна. Она сидела тихо, играла сама с собой и ждала, когда мама вернется из небесных чертогов. Эверилд учила ее вязать, когда было свободное время. Вампирша каждый день выписывала из лазарета по пять-десять человек. Так в хлопотах она провела неделю, когда к ним наведался кто-то из знати, потребовав продать волшебный эликсир. Учитель отказал, и тогда мужчина перешел к угрозам, пообещав сровнять дом колдуна с землей, на что Ромео, пряча ухмылку, сказал: если сможешь дойти до дома. Не надо говорить, что богач не вернулся домой. И так происходило с каждым, кто пытался силой забрать эликсир.
Были и те, кто предлагал баснословные суммы за чудо лекарство, но учитель всех отправлял в пасть к акулам. Тогда по Константинополю поползли слухи, что эликсир получит только тот, кого одобрит сама племянница колдуна. После этого юноши стали приглашать ее на прогулки и встречи, но вампирша всем отвечала отказом. Ее сердце ныло о той, что осталась в борделе.