Приют приговоренных детей

«Может ли это означать то, что ключ сейчас в этой комнате?» — спросила она сама себя.

Чтобы опровергнуть или подтвердить свою догадку, она поспешно выбралась из чугунной ванной, взяла с полки платье, дрожащими руками надела его, отодвинула шпингалет и толкнула дверь, едва не прибив ею Агнешку. Девочка, вскрикнув, отскочила в сторону, а Эверилд даже не подумала извиниться. Она смотрела на свои руки, на которых от ожогов не осталось и следа.

— Долго ты. Теперь у тебя другой вид, только кожа слишком болезненно выглядит. Ты точно не ранена?

— Немного посекло осколками, но терпимо. — пожаловалась она, стиснув зубы и ругая себя последними словами, ведь ни на миг нельзя выходить из роли.

— Пошли на кухню, мама гороховый суп приготовила. — потянула она за рукав новую жительницу дома.

Вампирша кивнула, и медленной шаркающей походкой, последовала за девчонкой.

— Старухи и то быстрее ходят! Сильно болит? — участливо поинтересовалась она.

— Терпимо, но быстро ходить не могу.

— Надо твои порезы обработать спиртом, иначе заражение крови будет.

— Сначала поедим, а мои порезы подождут. — отказалась Эверилд.

Они вошли в столовую и первое, что бросилось ей в глаза, так это то, что за столом сидело еще две женщины еврейского происхождения. Теперь она окончательно убедилась, что эти дети не являлись родными владелице дома. Эверилд внимательно всмотрелась в лица детей и сразу обнаружила сходство с матерями. Двое мальчиков с пепельными волосами и глазами орехового дерева, были копией высокой и тощей женщины с недовольным лицом, пепельными волосами и опасным цветом глаз. Другая была субтильная, невысокая с полненькими щечками, черными волосами и в белом платье с листьями клена. Две девочки погодки и мальчик принадлежали ей.

Эверилд поджала губы, бросила укоризненный взгляд на хозяйку, отметив про себя:

«Значит, проверяли и решили, что я не опасна. Зря конечно, но сейчас это не важно».

Эверилд подошла к столу, выдвинула ближайший стул, заняв его, а Агнешка присела рядом.

— Это тоже жительницы нашего дома, Лайла и Ливона, меня зовут Августина, а мою дочь Агнешку ты уже знаешь. — подала голос хозяйка дома.

— А остальные дети принадлежат этим милым женщинам. — холодным тоном осведомилась Эверилд.

Женщины вздрогнули, нервно глянув на нее.

— Да, верно, я не могла сразу сказать тебе всей правды.

— А что изменилось сейчас?

— Я вижу, что ты готова защищать наших детей, не смотря на их происхождение. По твоим глазам я сразу поняла, что провести тебя не удалось. Даже, если бы я сказала, что у меня эти дети от разных мужчин, ты бы не поверила мне. Ты так юна, но взгляд у тебя, как у древней старухи, прожившей много лет.

Эверилд передернуло от такого сравнения, но, по сути, женщина была права, вот только сознаться жителям дома, что они приютили вампира, Эверилд не может. Да и близость артефакта так же сыграла ей на руку, ведь девушке не нужно было внушать, что она слегка ранена.

— Вы не первая, кто так говорит, просто меня потрепала жизнь. В пятнадцать лет я осталась одна с младшей сестрой, а тетка, взявшая опеку над нами, нашей судьбой совсем не интересовалась, ей нужны были только мужчины.

— Это ужасно. А из какого ты района?— ловко перевела тему Августина, ведь, как гласит народная мудрость: лучшая защита, это нападение.

Со всеми своими потрясениями, Эверилд не успела толком продумать легенду.

— Я из города Данциг. Мы со сестрой и тетей бежали оттуда в первый же день, когда напали немцы. Но теперь и здесь тоже не безопасно. Враги близко. Наш дом взорвался от попадания снаряда, но в тот момент меня в нем не было, я ходила в круглосуточную аптеку за жаропонижающим. Когда вернулась домой, то нашла всего лишь воронку. Я была в таком отчаянии, что бежала, куда глаза глядят, и наткнулась на солдата, сидевшего в укрытии. Затем раздался взрыв, меня отбросило взрывной волной и видимо посекло осколками, ладно хоть лицо не задело.

— Бедный ребенок. — сожалеющим голосом произнесла Августина.

Она встала из-за стола, взяла тарелку из шкафа, ушла на кухню и через минуту принесла тарелку с горячим супом и поставила его перед Эверилд. Та благодарно кивнула, взяла ложку, лежавшую на столе, и принялась за еду. Увы, вкуса она не чувствовала. Пообедав, все разошлись по своим делам и только Августина с Агнешкой остались.

— Как можно найти потайной ход? — спросила хозяйка.

Женщина нервничала, ведь она заметила, как новая гостья холодно восприняла новость о евреях.

— У вас есть старая карта этого дома?

Полячка отрицательно покачала головой.

— Тогда нужно искать повторяющиеся картины, всякие странности или простукивать стены в доме в поисках пустот. На это могут уйти недели, если не года. — сделала вампирша неутешительный вывод.

В глазах женщины угасала надежда.

— Мама, есть карта, я ее видела на чердаке, сейчас принесу!

Агнешка вскочила со стула, с грохотом опрокинула его, пулей вылетела из столовой и, топая ногами, умчалась наверх. В столовой повисла тишина. Девочка вернулась через десять минут с виноватой мордашкой, в руках она держала маленький клочок пожелтевшей бумаги.

— Это все, что от нее осталось. Я старалась взять ее бережно, но она порвалась. — девочка всхлипнула.

Эверилд поднялась и прижала к себе подростка.

— Ты не виновата, этой карте лет двести, просто она отсырела и поэтому порвалась. Так бывает.

— Правда? — вопросительно заглянула девочка в глаза гостьи.

— Да.

Вампирша забрала кусок бумаги и торжествующе улыбнулась.

— Идемте, один вход все-таки есть.

Эверилд с трудом сдерживая себя, и старалась ползти со скоростью улитки, продолжая играть свою роль. Через пятнадцать минут они оказались в главном зале.

— Отодвиньте комод. — велела Эверилд.

Мать с дочкой послушались и, пыхтя, сдвинули с места комод. Возня заняла минут пять, вампирша подошла к стене и внимательно ее изучила, ища подсказки, как можно открыть тайный ход. Она простучала стенку, та отозвалась гулкой пустотой. Эверилд искала, едва заметный рычаг, но его нигде не было. Крепко задумавшись, она долго смотрела на преграду. Глаз подметил, что некоторые кирпичи немного выпирают вперед, а другие имеют иной оттенок. Если внимательно не смотреть, то даже не поймешь, что не так. Эверилд нажимала на кирпичи в разном порядке, и уже отчаявшись проникнуть внутрь, случайно нашла правильную комбинацию. Кирпичи с более рыжим оттенком образовывали волну, на гребне которой лежали едва заметно выпирающие кирпичи, которые и нужно было нажать. Стена, наконец, отъехала в сторону, открывая проход в темноту. Вампирша чихнула, а девочка захлопала в ладоши.

— Мама, скорей неси керосиновую лампу. — с нетерпением скомандовала девочка.

Августина отлучилась на пять минут, и в этот момент в двери кто-то требовательно заколотил. Эверилд с девочкой переглянулись, и подросток побежала к евреям. Стук продолжался, вампирша потянулась ментально к незваным гостям, и смачно выругалась, ведь к дому пожаловали голодные немцы.

Она потянулась к своему отряду, но те разбрелись кто куда. Раненые лежали на земле, кто-то собирал боеприпасы, а другие ходили по домам и собирали продукты.

— Открывайте дверь или мы ее разнесем ко всем чертям! – приказал немец.

На пороге зала показались еврейки с напуганными детьми. Они плакали, а матери уговаривали их быть тише. Вампирша ментально приказала им заткнуться и указала на открывшуюся стену.

— Заходите в потайной ход, быстрее, пока гестаповцы не сломали двери.

Они безропотно кивнули, подходя к ходу. Августина принесла керосиновую лампу и две детские книги. Лайла взяла из рук хозяйки лампу, книги и первая шагнула в темноту, велев детям следовать за ней на свет лампы. Ливона колебалась, но когда по двери заколотили прикладами, еврейка все-таки решилась. Она подхватила детей за руки и пошла вниз.

— Я пойду, открою. — сказала Августина, побледнев, как мел.