Колыбель времени

— Понятно, и что мне с тобой делать? — спросила она.

Эрик поежился — из заботливой любимой матери она превратилась в чужого вампира.

— Теперь я точно знаю, что ты любишь принца Эрика. Я пошутил, просто хотел проверить твою реакцию.

— Не ври, — спокойно проговорила вампирша. Эрик пискнуть не успел, как она вырвала сердце из его груди, оно окровавленным шматом билось в ее руке, по щекам матери лились слезы. Эрик удивленно смотрел враз остекленевшими глазами. — Лучше такая смерть, чем тебя запытают. Это всё, что я могу для тебя сделать… Да простит меня богиня Кали.

Она смотрела на сердце в руке, оно билось, боролось за свое существование. Эверилд знала — за ней наблюдают черные вампиры.

— Я не могу ради тебя всю жизнь жить в изгнании, мне не будет покоя ни рядом с Советом, ни рядом с принцем. Да, ты прав, я люблю принца, и он на моём месте поступил бы так же. Что Совет, что принц Эрик бы тебя пытали до тех пор, пока ты не умрешь от болевого шока. Прости меня, Эрик, но ты сам себя погубил, — сказала она и кинула сердце поверх мертвого тела, ее руки дрожали и были все в крови. Она слизала ее.

«Приятная на вкус. Я бы тебя выпила до дна, но это уже выше моих сил». Дальше она просто молча рыдала.

Когда вошли вампиры, они довольно потирали руки.

— Ты приняла правильное решение. Дампирам нет места среди людей и вампиров, — спокойно сказал черный вампир. — Идем с нами. Тебя ждет Совет.

Эверилд поднялась, молча поплелась за вампирами, ее лицо было безжизненным. Она больше не может находиться в этом мире. Вампирша просто шла за своими пленителями. Она ничего перед собой не видела, слезы застилали глаза. Спотыкалась, чуть не падала, вампиры ее поддерживали. Вскоре они вышли в ярко освещенный круглый зал, где на троне восседал Глава Совета Мануэль Лайт — это был мужчина сорока лет, с шикарными рыже-черными волосами, в одной руке он держал бокал с красным напитком. Одет он был в черный бархатный плащ, руки украшены кольцами, глаза цвета Атлантического океана смотрели с холодом.

— Бросьте ее к моим ногам, — повелел он презрительным голосом. Вампиры подчинились. — Целуй мои ноги, — потребовал он, подставляя ботинок.

Эверилд с вызовом посмотрела на него и, расхохотавшись, сказала:

— Ноги целуют только императорам, а ты кто? Сын грязной шлюхи.

— Принесите серебряные цепи! — рыкнул он, и люди-слуги засуетились, притащили цепи. — Проучите эту девчонку, — он попытался пнуть Эверилд в лицо, но вампирша увернулась. Она вскочила на ноги и схватила человека, жадно впившись в горло своего мучителя. Три вампира навалились на нее.

— Какие мы нетерпеливые. Я хотел после экзекуции тебя накормить. Но раз тебя не учили хорошим манерам, тогда будешь как свинья жрать у моих ног. Приведите пленных, — приказал он другим вампирам.

Остальные участники Совета молча наблюдали за унижением вампирши. Они сидели полукругом. В Совет входило пять мужчин: Дрейк, Кил, Дэвид и Собра вместе со своим главарем, все были одеты в парчу, отороченную соболиным мехом.

Вампиры притащили двух пленных и бросили к ногам Эверилд.

— Пей, сука! — приказал Глава. Вампирша отвернулась, но запах крови всё же свел ее с ума, и она жадно стала пить кровь. Мануэль с удовлетворением посмотрел на измазанное в крови лицо. — Хорошая девочка, — насмешливо похвалил он. — А теперь усадите ее на серебряный стул и прикуйте цепями.

Эверилд соскочила, нанося удар, но всё было впустую — внезапно силы оставили ее.

— Сука, ты меня напоил наркотой! — яростно крикнула она, а вампиры уже тащили ее к стулу. Они усадили ее в кресло из серебра и приковали руки, ноги и шею. Эверилд стиснула зубы, чтобы не кричать. От ее плоти повалил дым, она выгибалась, пытаясь избежать боли.

— Отвечай, где Эрик Дарт! — потребовал Мануэль, смотря, как она корчится.

— Я не знаю! — выкрикнула вампирша.

— Снимите ментальный блок, она любит боль и сама ни в чём не сознается, — он расслабленно откинулся на спинку кресла.

К Эверилд подошли три вампира солнечного затмения.

— Ссадите ее с кресла пыток, — попросил один из них, смотря со страхом на серебро.

— Вы настолько слабаки, что не можете ее прощупать ментально? — с презрением бросил Мануэль.

— Чтобы снять блок, надо коснуться ее висков, у нее мощная защита, мы с таким не сталкивались.

Вампирша снова рассмеялась:

— Пытайтесь, пытайтесь, у вас ничего не выйдет.

— Эй, жалкие людишки, снимите ее с кресла. Не бойтесь, она безвредна, — сказал вампир, и люди, трясясь как припадочные, стали дрожащими руками отстегивать крепления. Они сняли ее с кресла и брезгливо бросили. Эверилд с наслаждением распласталась на холодном полу. К ней подошли вампиры солнечного затмения. Один присел и сжал виски, Эверилд ощутила зуд, потом мозг взорвался болью. Ее мысли в панике заметались — неужели взломали? Боль повторялась несколько раз, превращая голову в кипящий свинец.

— Мы не можем проломить блок, — пропищал один, и зал потряс дьявольский смех.

— Мануэль, может, ты попытаешь счастье?

— Прежде чем я попытаю счастье, отдам тебя развратнику Дрейку, может, ему удастся тебя разговорить. Как-то твоего сына он уломал, жаль, ты его убила, думаю, он нам еще многое мог поведать. А ментальный блок в голове Эрика, я так понимаю, это твоя работа. Кстати, принесите Мишу и бросьте его в кипящий котел. Раз наша вампирша разбрасывается детьми.

— Нет! Только не его! — закричала Эверилд и попыталась встать. Вампиры расхохотались. Вскоре принесли плачущего Михаила и на ее глазах бросили в огромный котел, который стоял за стеной. Эверилд попыталась заткнуть уши, чтобы не слышать этот детский крик, но тщетно. По ее щекам потекли беспомощные слезы, и вдруг раздался голос Темного Эрика: «Дети не стоят твоих слез, мы родим еще и нагнем этот мир. Терпи, милая, я скоро».

Эверилд не могла поверить своим мыслям. Темный Эрик здесь!

— Ну, как тебе ощущать вкус крови своих детей? — насмешливо спросил Глава Совета. А потом нахмурился. — Бросьте ее в серебряную тюрьму. Нас штурмуют. Проклятый Эрик Дарт.

Вампиры с готовностью подхватили Эверилд и потащили вниз по ступенькам, она пыталась вырываться, царапаться, но куда ей против двух мужчин? Да сейчас она себя чувствовала слабее человека! Они дотащили вампиршу до подземелья и сторожившим людям велели бросить ее в ближайшую свободную темницу, что те и сделали.

«Как оно жжется — это невыносимо, я умру от боли!» — взвыла Эверилд, пытаясь найти участок, где бы отсутствовало оное. Но тщетно, вся камера была отлита из серебра, медленно, год за годом уничтожала разум вампира. Боль сводила с ума. «Вот интересно, можно ли с годами привыкнуть к боли? Да нет, даже бессмертные боги ее боятся. Кали, как ты мне нужна сейчас, помоги, спаси свою неверную рабу! Мне очень больно…»

Эверилд упала на колени и заорала во весь голос: ее прострелила боль от голени до колен, и ладони обожгла. «Я, наверно, похожа на обугленный труп, серебро меня будет полировать до тех пор, пока не доберется до костей». В камере запахло мертвечиной, и Эверилд пришла гениальная идея. Она не собиралась сидеть сложа руки и ждать исхода сражения. «А если я сделала ставку не на того, я же могла вполне выжить, примкнув к Совету. Что будет, если Эрик Дарт не справится? — она рассмеялась. — «Что-что? Вместе будем гореть в камерах пыток». Она безумными глазами посмотрела на потолок, и там что-то блеснуло. «Неужели я спасена, и это металлическое кольцо?» — молнией пронеслась мысль. Что-то металлическое продолжило блестеть. «Надо всего лишь достаточно высоко подпрыгнуть и ухватиться за эту не обычную штучку», — в глазах вампирши загорелась надежда. Она с трудом поднялась, тело было похоже на сплошной ожог, боль проникала во все клеточки, лишая воли и рассудка.

— Я должна справиться, — твердила Эверилд вслух, пытаясь преодолеть боль, она словно жгутами ее спеленала — ни пошевелиться, ни вздохнуть. «А если это ловушка?» — засомневалась вампирша. Она мутными от боли глазами посмотрела на кольцо, оно ей не мерещилось. «Стоп, а если кто-то проник в мое сознание и просто сейчас издевается? А если нет никакого кольца. Конечно, нет, какой идиот его специально присобачит. Ты дура, с твоим разумом играются. Тем более тебя накачали наркотиками, тебе в любом случае не допрыгнуть до него». Крови бы сюда свежей и горячей — вывести эту гадость, дрянь эту, самое худшее, что придумали люди — серебро и наркоту. Кали, не оставь меня. Чёрт, я и забыла, что ты не можешь влиять на чужие территории. Демон побери, глотку раздери, серебро тебе в жопу».