Цветок лотоса

Через всю Россию пропутешествовали плащ ахуула и шлем Камеамеа, найдя постоянное прибежище на стрелке Васильевского острова в Кунсткамере Петербургской академии наук.

Камеамеа добился своей цели. Он создал единое государство всех Гавайских островов. Гавайцы учились строить большие корабли, воины узнали огнестрельное оружие. Он стремился поднять национальную культуру своего народа и встать вровень со странами цивилизованного мира. Незаурядный человек, Камеамеа завещал своим преемникам вести борьбу за независимость государства. Борьба была успешной, пока архипелаг лежал в стороне от путей колонизаторов, которые делили мир.

С середины XIX века США захватили острова. Иностранцы отняли земли, принадлежавшие исконным обитателям, обрекли гавайцев на гибель от голода и эпидемических болезней, от беспрерывного рабского труда на плантациях.

Когда корабли Кука прибыли к островам, на них жило более трехсот тысяч человек. К 1947 году оставалось уже немногим более десяти тысяч гавайцев.

Теперь, как и прежде, если плыть из Австралии в западное полушарие, держа курс на север, то между Новым и Старым Светом корабль встретится с крайним северным архипелагом— Гавайскими островами. Но теперь у них другое имя — сорок девятый штат США. Как и прежде, высятся снежные вершины Мауна-Лоа и Мауна-Кеа; как и прежде, можно услышать быструю певучую гавайскую речь, но только в музеях Гонолулу, Лондона и Ленинграда можно увидеть образцы самобытной культуры современников и потомков Камеамеа.

АМУЛЕТ ПОСЛА

Не правда ли, это случается не со многими. Лишь людям редкой «удачи» приходится читать некролог о собственной смерти.

Василий Васильевич Юнкер дважды побывал в Африке, прожил там в общей сложности десять лет, исследовал истоки Нила. Он разгадал многие географические загадки «черного» материка, но не причислял себя к удачливым людям.

Четыре года от него не. было известий, друзья и родные успели похоронить и оплакать путешественника, «безжалостно умерщвленного дикими бушменами», как сообщала в большом некрологе одна из иностранных газет.

Закутанный в теплый плед, Юнкер сидел у окна и нервно листал старые издания, красочно расписывавшие его «трагическую гибель». Перевернув последнюю страницу, он отшвырнул газеты и посмотрел в окно на петербургскую улицу. Шел мелкий весенний дождик. Юнкер зябко поежился. Голова начинала тихо и нудно гудеть. Румянец быстро сходил со щек. Лицо с пышными посеребренными сединой бакенбардами и окладистой бородой покрылось восковой желтизной.

Всего два дня как он снова в Петербурге. Речи, радостные восклицания близких и знакомых, теплые встречи, а его не покидает тоска. Неодолимо влечет к недавно покинутому континенту.

Юнкер откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Сейчас начнется приступ. Руки беспомощно повисли, но мозг продолжает работать.

Как во сне он видит небольшую возвышенность, свой экспедиционный лагерь. Далекая ружейная пальба привлекает его внимание. Он направляет подзорную трубу на горное африканское селение. Отдельные дымки слились в большое облако дыма, встающего над хижинами. Очень скоро огонь охватил все строения. Деревня была расположена на склоне ярусами, и огонь постепенно поднимался все выше и выше, дымной полосой отмечая путь грабителей и поджигателей — газве. Газве — некоторые кочевые арабские племена, шейхи которых, подкупленные английскими колонизаторами, послушно выполняли волю белых хозяев, нападая на многоязычное чернокожее население Африки, на своих соплеменников.

Видения приходят снова и снова. Тело уже бессильно, но в разгоряченном мозгу продолжается жизнь. Мысли бессвязны, память словно назло выхватывает из своих тайников только самое болезненное, жестоко отягощая страдания.

И снова дым. Слабый стелющийся дым. Небольшие деревья саванн, обугленные от пожара. Пепелище и выжженная окрест трава на месте бывшего селения. Что это, неужели опять газве, опять та горная деревня. Нет! Вон хижины погорельцев, десятки голодных и измученных непосильной работой людей. Это все, что осталось от еще недавно цветущей области независимого племени азанде, племени вождя Мбио. Вождь Мбио…

Мозг делает лихорадочные усилия, но тщетно… Видение исчезает. Наступает долго забытье…

Очнувшись, Василий Васильевич недоуменно огляделся вокруг, как бы спрашивая как он сюда попал. Он вспомнил, что о чем-то очень важном думал перед приступом и, напряг память. Конечно, о Мбио, о несбывшейся мечте попасть в его независимую страну. Мечте, не осуществленной до конца.

Он позвонил.

Вошел слуга.

— Воды и мою сумку, — слабым голосом попросил Юнкер.

Приняв хинин, он раскрыл холщовую экспедиционную сумку, долго рылся в ней и достал кусочек дерева. Короткий сучок, заостренный и обожженный с одного конца.

— Ты помнишь, что это такое? — спросил Юнкер слугу.

— Да, барин. Это амулет посла Мбио.

Да, это был амулет посла вождя Мбио, единственная вещь, которую Юнкер привез из Африки от независимых азанде.

Желание попасть в независимую страну Мбио пришло не сразу. Когда он в 1875 году впервые высадился в африканском порту Александрия, то стремился проникнуть в глубь материка во имя одной цели — исследовать неизвестные еще географам водоразделы Нила и Конго.

В то время англичане и французы, захватив Египет и Судан, натравливая послушных шейхов и их присных на африканцев и одно африканское племя на другое, устремлялись к тропикам.

Чем дальше к югу шел Юнкер, тем чаще он видел, как горели селения непокорных, как гибли в огне произведения искусства человека, имевшего черную кожу.

Территория, по которой шел путь Юнкера, была тогда населена народами азанде и мангбетту и считалась под властью правительства Египта, но не все племена азанде подчинялись ей. Были вожди, которые находились на службе правительства, были племена, лишь формально признавшие его власть, но жившие по своим законам, и была одна независимая область под самыми тропиками, у горы Бангези — область вождя Мбио.

Желание побывать у Мбио все больше и больше овладевало путешественником, и однажды он сказал об этом своему проводнику, вождю племени азанде, Рингио, состоявшему на правительственной службе.

Рингио удивленно посмотрел на Юнкера.

— Господин хочет ехать к горе Бангези?

— Нет, Рингио, я хочу побывать в области вождя Мбио.

— Господин хочет ехать к горе Бангези? — вновь повторил Рингио и склонился над разостланной на столе картой.

— Видите, господин, это Бангези. Здесь, — Рингио показал на юг и на север от горы, — ничейная земля, никто из моего племени не решается ступить сюда, за ней область Мбио. Если господин хочет идти к Бангези, я пойду с ним.

Чем больше Юнкера пугали опасностями такого похода, тем настойчивее он хотел совершить его.

«К горе Бангези, в области азанде и мангбетту, к их культуре и их жизни, а может быть и к Мбио», — с такими мыслями Юнкер собирался в путь.

В назначенный день Рингио пришел с воинами. Это были настоящие азанде! Рослые, сильные, с причудливыми прическами и мужественными красивыми лицами. Руки воинов сжимали копья и сплетенные из тростника щиты. К щиту у каждого воина были привязаны один или два метательных ножа гангата. От центрального лезвия ножа отходили остро заточенные металлические клинки-отростки, напоминая лепестки раскрывающейся лилии. Бросишь такой нож — он вращается и уж каким-нибудь лепестком поражает цель. Щиты изнутри и снаружи украшены черным рисунком, сделанным обугленным тростником. Рисунок изображал крест, а вокруг него квадраты.

Вожди, подчиненные Рингио и пришедшие со своими воинами, украшали свои щиты шкурами леопарда, а гангата гравировкой.

У некоторых воинов, кроме набедренной повязки, на плечи были накинуты шкуры антилопы, дикой кошки или красивой обезьяны гвереца. На голову надета маленькая соломенная шляпа, украшенная петушиными перьями и прикрепленная к прическе костяной шпилькой.