Страница 5 из 39
— Молодец, сынок, — грустно произносит она. – Учись готовить себе самостоятельно. Скоро мама пропадет надолго. А может и навсегда.
Да что же это такое!
Она уже не плачет. Видимо, выплакала все, что можно было за эти два дня. Знаю, что ребенка сегодня похоронили. Знаю, что было очень много народа. Честно признаюсь, что мне стыдно было появиться там. Я видел, как проезжает колонна машин мимо нашего дома. Скорее всего, люди ехали уже с кладбища, поскольку поминки проводились в кафе недалеко от нас. Страшно представить, что переживают родители сейчас. А сколько им еще придется пережить, когда начнутся судебные тяжбы. Верю и надеюсь, что в них не будет той лютой ненависти, которая возникает к убийце или иному преступнику. Должны же они понимать, что она не специально. Что она вызвала скорую, сама во всем призналась. Быть может, учтут и тот факт, что мама является гипертоником. У нее давление иногда повышается до мути в глазах, поэтому в такие моменты вожу ее я. Хотя в данном случае это может, наоборот, быть против нее.
Черт. Размышляю уже как мама. А я всего лишь программист. Мне незнакома обстановка в суде, поскольку несмотря на заслуги и опыт матери, я там ни разу не был. Видимо, придется. Ох, как же будет тяжело видеть мать на скамье подсудимых…
Хотя… Я ее в форме судьи-то видел раза два и то мельком. Не интересовало меня все это. Думал, что далек от юридических вопросов. Зачем мне они? Даже с женой разводился без суда. А тут теперь придется не просто участвовать в судебном процессе. Но и давать показания, быть свидетелем.
За думами не сразу заметил, как на улице стемнело. Вот пошли третьи сутки, как мама не выходит из комнаты. Судя по тому, как она лежит, складывается впечатление, что и в туалет она не ходит.
Смотрю в окно. У нас большой дом. В нем много комнат, но живем мы с мамой вдвоем. Когда мама только начала строить дом, я был в восторге от предполагаемой площади. Но сейчас не понимаю, зачем нам столько? Мама рассчитывала, что я женюсь, и мы с женой нарожаем кучу ребятишек. Ведь я у мамы один, поэтому она ждала много внуков. Я женился. Но вот моя жена вообще детей не захотела. После шести лет брака разошлись окончательно. Маме же пришлось сказать, будто моя жена просто не захотела детей. Об изменах с… не будем уточнять с кем, пришлось промолчать. Довольно болезненно бывшая жена переживала мысль, что ей придется уйти из этого дома. Привыкла жить в хоромах и устраивать вечеринки во дворе. Где она сейчас? Говорят, что как только она развелась со мной, любовник сразу же ее бросил. Наверное, уехала куда-нибудь. Здесь репутация была подмочена.
Долго всматривался в окно. Всматривался и жевал оладушек. Делал все на автомате, пока из дум не вывела незнакомая фигура. Кто это?
Уже темно. Я стою возле окна и смотрю на соседский участок, который практически зарос травой. В нем даже света сейчас нет, потому как хозяева испугались возможного пожала из-за старой проводки и отключили электричество в автомате. Участок слега освещается лампами, которые горят в нашем дворе. Настораживает, что женская фигура будто тихо и с опаской перемещается.
— Маааам! А кто это у нас по соседскому участку гуляет?
На удивление мама реагирует.
— По какому соседскому участку? – ей приходится приложить силы, чтобы я услышал ее на первом этаже.
— Да вот слева который! Заброшенному!
Слышу тихие шаги наверху. Это мама встала и тоже выглянула в окно. Все-таки нутро юриста и правозащитника проявляется даже в такой экстраординарной ситуации.
— Странно, Андрюш, — спускается мама аккуратно по лестнице, крепко держась за перила. – Надо бы проверить.
Видя, что мама проявила активность, тут же соглашаюсь. Она знает хозяйку этого дома. Точнее хозяек. Ранее здесь жила пожилая женщина с сыном. Женщина перенесла инсульт и ее забрала старшая дочь. Сын недолго жил один. Умер от пневмонии. Женщина тоже умерла после второго инсульта. Дом этот так и стоит. Две сестры хотели его продать, но что-то их остановило. Слышал от матери, что есть еще и третья сестра. Младшая. Где-то далеко от нас живет.
Выхожу из дома после того, как мама обещает, что в скором времени тоже подойдет. Беру с собой фонарь. Уличные фонари в нашем городе горят через один, поэтому здесь довольно темно. Калитка открыта, а перед ней стоит незнакомая мне машина. Вхожу во двор. Темень такая, что приходится включить фонарик. На свет тут же выходит та самая женщина, которую я выдел в окно.
— Ой, вы кто? – смотрит она на меня с испугом, прикрывая глаза руками. – Да не светите вы в меня!
— Извините, — тут же осекаюсь и опускаю фонарь так, чтобы было хоть чуть светло, но ей не мешало. – Я сосед. Живу в соседнем доме, — киваю в сторону дома головой. – А вы кто? Дом заброшенный стоит. Но хозяев я знаю.
— Аааа, а вы случайно не сын известного в области адвоката? – смотрит она на меня внимательно.
— Да, сын, — соглашаюсь, понимая, что, скорее всего, женщина знает о случившемся в городе происшествии.
— Понятно, — складывает руки на груди женщина. – У нас тут света нет. Вы не поможете? А то пользуемся фонарями с телефона. Но зарядка скоро закончится.
— Конечно, помогу, — соглашаюсь. – Там только подключить электричество в автомате нужно.
Прохожу в дом, видя, что в замок входной двери вставлены ключи. Точно такие же есть и у нас с мамой. Нам их оставила старшая дочь женщины после смерти брата на всякий случай. Понимаю, что все законно. Я знаю этот дом, бывал здесь и ранее, поэтому мне не составляет труда найти автомат.
— Давайте я вам посвечу, — предлагает женщина, и я сразу же отдаю ей фонарь.
На первый взгляд она производит приятное впечатление. А то, что у нее есть ключи от дома, указывает на знакомство с хозяйкой.
Я не силен в электричестве, но кое-что знаю. Поэтому мне вроде как легко поддается техника, но никто из нас не ожидал, что все будет сопровождено настоящим фейерверком!
За доли секунды до включения света в комнате меня буквально отбрасывает назад. При этом у меня сыплются искры из глаз. Только потом я понимаю, что это не из глаз, а из автомата. Что-то я не так сделал все-таки. Но тогда у меня вся жизнь перед глазами пролетела. Ровно до того момента, пока не упал на что-то мягкое рядом с непонятным бугорком.
Резкая подача света вместе с перенесенным фейерверком безбожно режет глаза. Пытаюсь прийти в чувства, распластавшись на мягком покрывале, и часто моргаю, чтобы эти сине-фиолетово-желтые блики наконец-то прошли.
Прошли…
И что я вижу? Я в рай попал? Или сразу в ад?
Над головой женщины, которая так и стоит с моим фонариком, возвышается нимб. Рядом стоит настоящая темноволосая богиня, которая смотрит на меня, как на пришествие Христа. А под ухом раздается дикий плач младенца…
Глава 5. Катя
— Мам, это какой-то абсурд! – ругаю мать, а сама рулю к дому, где раньше жила бабушка с дядей.
Я помню этот дом. Мы с мамой регулярно приезжали в гости к бабушке. В этом доме и останавливакатюшь. В детстве мне он казался маленькой, но по-настоящему деревенской избушкой. Я даже друзьям говорила, что еду в деревню к бабушке. В доме нет газового отопления, а только печное. В нем нет даже плиты. Готовить приходится в настоящей русской печи. Дом деревянный, без центральной канализации и водопровода. Да что уж там – в нем нет в принципе воды и санузла. Туалет на улице, вода в колодце, который тоже на участке. Туалет был чистым всегда, в нем не приходилось стоять в раскоряку, а можно было расслабиться сидя. А вот с колодцем, как мне кажется сейчас, совсем беда. Воду приходится тянуть ведрами. Раньше меня, городскую девчонку, это все забавляло. Сейчас же пугает, поскольку теперь придется делать это все самой! Тянуть ведра и растапливать печь, чтобы приготовить еды! О, нееет… Только не с трехмесячным малышом…
И потом – дом нуждается в регулярном уходе. Поэтому то, что было раньше, казалось вполне приемлемым, сейчас в условиях полной разрухи покажется полной катастрофой! Сколько лет тетки не заглядывали в дом? Сколько лет не затапливали печь? Про воду в колодце и сам колодец я вообще молчу!