Судьба принцессы

— Элиэн, — окликнул он удаляющуюся светлую эльфийку. Та нервно обернулась.

— Зайди к Сайлу и вылечи руку. Это приказ.

Она недовольно поджала губу и, отвернувшись, быстро исчезла с тропинки. Вадерион лишь усмехнулся и принялся раздумывать о том, как быстро он разделался с одной из кучи проблем, которые ежедневно возникали у правителя самого крупного и могущественного государства мира.

* * *

Едва войдя в покои, Элиэн осела на пол и обняла себя дрожащими руками. Она смогла, она выдержала разговор с ним. Со своим мучителем. Это было невыносимо: смотреть в багровые глаза мужчины, который каждую ночь насиловал ее. Хотелось сбежать, сжаться в комочек, спрятаться от него, но она продолжала сидеть и спокойно отвечать — насколько хватало ее знаний языка.

Но неужели он, и правда, оставит ее? Не придет больше? Элиэн боялась поверить в свое счастье. Только бы это оказалось правдой!

Шатаясь, она добрела до ванной: она и не заметила, как промерзла, сидя в саду, горячая вода поможет согреться. И смыть липкий взгляд темного. Как же ей страшно!

Глава 5

Очень неприятные разговоры

Глава 5. Очень неприятные разговоры

…Свечи таинственно мерцали в темноте ее спальни. Он прошел к ней и опустился на одно колено.

— Я люблю тебя, будь со мной навсегда, — шепотом произнес он, боясь разбить эту чарующую тишину. Она склонилась к его губам и выдохнула свое роковое «Нет».

— Ты не можешь быть столь жестокой со мной, хес’си, — вскричал эльф, поднимаясь. А она лишь поманила его к себе, довольная своей победой, и они слились в сладострастном танце любви до самого утра…

Элиэн решительно закрыла любовный роман. И почему в жизни так не бывает? Она лишь тяжело вздохнула и отложила дочитанную, несмотря на куцые знания языка, книгу.

Начался последний месяц лета, на горизонте забрезжила осень. В замке стало холодать: по длинным черным коридорам гулял ледяной ветер. Элиэн теперь чаще проводила время в своих покоях, греясь у камина. Пламя весело потрескивало в очаге, и эльфийка светло улыбалась ему, протягивая руки к алым язычкам. Постепенно ее перестала пугать пустота ее комнат — особенно спальни. Она знала причину. Темный… Вадерион (она приучала себя звать его по имени) сдержал слово и больше ни разу не пришел. Первую ночь Элиэн так и не заснула, боясь закрыть глаза и вновь очутиться в том кошмаре. Но темн… Вадерион не пришел и на следующую ночь, и дальше. Элиэн плакала от облегчения, пряча лицо в подушке, а потом просыпалась от кошмаров, в которых ее вновь касались горячие мужские руки. Но все равно это было в тысячу раз лучше, чем первые полтора месяца ее супружеской жизни. Боль постепенно уходила из ее жизни, и не только приносимая мужем: Элиэн сходила к Сайлриусу, и тот без лишних вопросов и выразительных взглядов вылечил ее пострадавшее запястье. Правда, предупредил, что процесс заживления может затянуться из-за запущенности раны. По крайней мере, так поняла его Элиэн. Она продолжала усиленно учить язык дроу, но понимала, что разговаривать свободно сможет не скоро.

На следующий же день после разговора в саду Элиэн собрала всех светлых эльфиек, которых отправил с ней отец и которые за все это время так ничем не помогли и не поддержали свою принцессу, и отправила их обратно. Тут же начались слезы и заверения, что их высочество не справится без них, как они могут бросить ее⁈

— Величество, — холодно поправила их Элиэн. Она была неумолима, и эльфийкам пришлось смириться, тем более темные словно ждали этого момента: выселение из замка произошло крайне быстро. Так Элиэн осталась единственной светлой эльфийкой в Меладе. Не сказать, что это огорчало ее — помощи от соотечественниц она все равно не видела. Она со всем справится сама.

— Благодарю, Кархан, — кивнула Элиэн орчихе, и та расплылась в оскале — это у ее народа было за улыбку. Вообще, с орками общаться оказалось намного приятнее, чем с дроу. Темные эльфы были элитой Темной Империи: почти все знатные рода были представлены именно этой расой. Конкуренцию им могли составить разве что оборотни — тех тоже насчитывалось несколько знатных семей — да вампирский Владыка, но все они жили вдали от столицы и влияние имели небольшое. Дроу же были верхушкой Империи и очень этим гордились, даже слуги. Если орков использовали на грязных работах — разжечь камин, к примеру, — то темные эльфийки были горничными у знатных леди и частенько задирали нос перед смертными. Поэтому нет ничего удивительного, что Элиэн начала сходиться именно с последними. При близком общении орчихи оказались весьма простыми и добродушными созданием. Те же люди, только массивнее и страшнее. Впрочем, принцессу уже не пугал грозный вид орков. Ей нравилось слушать низкие голоса служанок, рассказывающих ей о замке, столице, об их семьях и кланах. У орков был свой язык, но они разговаривали и на языке дроу, поэтому Элиэн уже могла понять их. И даже стала отвечать. С каждым днем она все лучше и лучше владела языком, а орчихи все больше привязывались к «доброй госпоже» — так они сами ее называли в разговорах между собой. Постепенно у Элиэн стали появляться союзницы. Впрочем, Алеса и ее темные эльфийки не дремали: и дня не проходило без очередной проблемы, созданной дроу. У управляющей явно была личная неприязнь, хотя Элиэн и не понимала, чем могла насолить темной эльфийке, властвующей в замке. Но еще по родному дворцу она знала, что зачастую им, женщинам, не нужно повода, чтобы возненавидеть друг друга. Так что Алеса со своими служанками каждый день устраивала для Элиэн что-нибудь особенное. Недожаренные окровавленные обеды стали нормой, уборка всегда проходила со скандалами, но бывало и так, что принцесса находила в своей постели дохлых крыс и змей, лужи ледяной воды на ковре в гостиной или иголки в сидушках дивана. Фантазия служанок была безгранична: к открытым действиям они не переходили, травили втихую. Элиэн держалась. Сжимала зубы и кулаки и шла разбираться. Алеса мило улыбалась оскалом змеи и обещала разобраться с виновными, а на следующий день все повторялось. Эти, казалось бы, мелкие неприятности отнимали много сил и нервов. Окружающая Элиэн враждебность постепенно начинала давить все сильнее. Орчихи, с которыми она успела сойтись, ничем помочь не могли — они были низшим звеном в этой замковой иерархии.

Но все же что-то менялось вокруг Элиэн. Или менялась она? Получив свободу хотя бы от мужа, она стала чуточку спокойнее. У нее появились силы поднять голову и оглянуться. Бродя по коридорам замка, она больше не видела вокруг лишь царство Тьмы, начиная различать своеобразную, пусть и мрачную красоту. Строгий и величественный, как скала посреди шторма, замок начинал ей… нравится? По крайней мере, больше не отвращал. Она часто стала думать о том, кто его построил. К тому же все вокруг словно сговорились и стали рассказывать ей об Императоре. Может потому что он был в умах всех подданных.

— … Моя мать была командиром темных следопытов. Великолепная лучница, как говорил Вадерион, — степенно рассказывал Сайлриус, перевязывая запястье Элиэн. Та мысленно поежилась, услышав имя супруга, но больше ее поразило, что какой-то лекарь, даже не лорд, называет Императора на «ты» и по имени.

А тот меж тем продолжал:

— Во время войны Света бои шли в разных частях мира, мать побывала во всех уголках центральных земель и однажды ее занесло к самой границе Проклятого Леса… Так родился я, — просто пожал плечами полукровка. — Мать любила отца, но не могла остаться с ним. Она уехала вместе с Императором в Темную Империю. После ее смерти я побывал в землях отца: к тому моменту он уже умер, но я многое узнал от сородичей по его линии. Однако и мое сердце позвало меня вернуться обратно. В Темной Империи мой дом, я верой и правдой служу Вадериону.

— Почему? — склонив голову, поинтересовалась Элиэн: ей хотелось понять, почему Гырызтарг, Жерис и Сайлриус так боготворят Вадериона. Она видела от него лишь жестокость, да и слуги падали на колени при одном лишь упоминании Императора.