Тень Одержимого

Корсарский челнок неторопливо проплыл над мостом, и впереди возникло несколько таких же надземных переходов, воздвигнутых на разной высоте между исполинскими стенами зданий. Местные спокойно шли по своим делам, совершенно не боясь туманной бездны внизу. Один из них, парень возраста Пикселя, прислонился к изящной решётке и закурил сигарету.

— Вот, почти прибыли, — капитан указал на смутные огни в тумане.

Хаямура направил тартану в ту сторону, и за стеклом обнаружилось нагромождение небольших домиков. Они выступали из расширяющейся книзу стены небоскрёба, как грибы-трутовики из ствола огромного дерева. Закруглённые, украшенные узорчатыми решётками окна этих двух- и трёхэтажных зданий сияли жёлтым и зеленоватым светом. Из стен выходили ржавые трубы, которые переплетались друг с другом в причудливых лабиринтах. На покрытых шифером козырьках крыш пестрели, изредка мигая, незатейливые вывески, совсем не похожие на мельтешащую рекламу наверху.

Пиксель с командой подлетел к одному из этих указателей — яркой красной стрелке. Тартана выпустила посадочные шасси, которые с лязгом коснулись платформы. Судя по тому, как встряхнуло транспортный отсек, площадка была не особо прочной.

— Ух, слава Императору! — выдохнул один корсар.

— Кончай ныть, Стив! — ответил ему другой.

— Тихо вы, парни! — Пиксель развернулся к экипажу. — Я знаю, куда идти дальше, и вы держитесь рядом. Нижние уровни Рейвенхольда, как и любого центрального мира — место очень приятное и гостеприимное. Даже сильнее, чем пиратская платформа. Так что смотрите в оба. Вам всё ясно?

— Так точно, — небрежно произнёс Стив.

— И никакого тяжёлого оружия, — добавил капитан. — С большими пушками мы там станем мишенями номер один.

— А я хотел… — протянул Босс.

— Успеешь, — сказал Антимон.

— Ну ладно, — усмехнулся Пиксель. — Опускай трап, Хаямура! Пора нам прогуляться в тумане.

* * *

Дотти вела Фросю и Надю по коридорам со сводчатыми потолками, лестницам, тускло освещённым люстрами, мимо рыцарских доспехов и картин.

Механизм открыл резные дубовые двери, за которыми оказалась столовая. Ефросинья замешкалась было у входа, но Эпплуорт жестом пригласил её войти, и это сразу придало ей смелости… Середину помещения занимал невероятно длинный стол, накрытый белой кружевной скатертью. Вокруг него стояли стулья с высокими узкими спинками.

— Прошу к столу, — любезно сказал охранитель.

Взгляд Ефросиньи скользнул по блестящим тарелкам и столовым приборам, заготовленным на все случаи жизни. Но вскоре её внимание привлекли закруглённые стены. Правая практически полностью представляла собой окно, металлические рамы которого образовывали готические арки. Дождь непрерывно стучал по плотному, наверняка бронированному стеклу — Ефросинья уже начала привыкать к причудам местной погоды.

А вот на левой стене висела огромная картина, изображавшая космос. Когда Пронина приблизилась к полотну, над ним загорелся целый ряд точечных светильников. Теперь она наблюдала, как множество кораблей зависли напротив друг друга посреди россыпи звёзд. Вмонтированные в стену голографические проекторы создавали иллюзию объёма, и могло показаться, будто космическая баталия не нарисована, а проходит совсем рядом, за стеклом.

Судя по угловатым очертаниям, корабли принадлежали эпохе Великой Галактической Войны. Полосатые рейвенхольдские линкоры и глизеанские авианосцы с носами в виде орлиных голов обменивались пушечными залпами с огромными дредноутами Гросскригсрейха, а на дальнем плане рои криганских летающих тарелок схлестнулись в бою с имперскими судами. Орудия изрыгали огонь, и жёлтые росчерки снарядов плавно летели к цели, а затем разрывались при попадании — постепенно, симметрично и ярко, будто распускались цветы. Из скрытых динамиков доносились приглушённые звуки залпов и взрывов.

— Вижу, вам понравилась картина, — Фрося услышала за спиной голос Эпплуорта. — Конечно, художник многое приукрасил — все расстояния в реальности куда больше, и звука в космосе, конечно же, нет. Но в остальном работа весьма достоверна.

— Это ведь Война? — она обернулась к охранителю.

— Битва над Рейвентоном. Она положила конец осаде орбитальных верфей и бомбардировке заводов на поверхности.

— Рейвентонский блиц, — Ефросинья вспомнила историю.

— Именно так, — кивнул Эпплуорт. — И в тот день, 12 октября 417 года, он завершился. Объединённые флоты Рейвенхольда и Глизе окружили криганские бомбардировщики и выбили их из системы. Коммодор Гарольд Эпплуорт, мой славный предок, участвовал в этой битве. Его линейный корабль «Воздаятель» уничтожил два дредноута Кригсхайма и около шестидесяти дисколётов. За это он стал героем Империи. Посмертно.

— Его подвиги впечатляют, — Фрося не могла это объяснить, но что-то в словах собеседника задело её нутро. — Мои родные тоже участвовали в Войне. Кто-то дошёл до Кригсхайма и Блаухафена, а кто-то погиб на Великородине и Бжезинке. Но все они до последнего сражались за правое дело.

— За какое дело, мисс Пронина? — поднял бровь Эпплуорт — Во время Войны ваша планета была, скажем так, за пределами имперской юрисдикции.

«Дипломатичнее надо», — подумала Ефросинья. Её бестактность создала напряжение, которое только мешало поймать человека в маске.

— Видимо, возникло недоразумение, мистер Эпплуорт, — теперь она старалась быть вежливой. — Я хотела сказать, что мои предки боролись не ради ВССМ или Айнура Алмазова, а чтобы защитить свои миры от тех, кто посмел на них напасть.

Охранителя такой ответ, похоже, устроил.

— Я понял вас, мисс Пронина, — черты его лица смягчились. — Пусть у наших народов разный взгляд на Войну, но они тогда внесли общий вклад в победу над криганскими Легионами Смерти. Если бы наш союз тогда проиграл, Галактика погрузилась бы во тьму.

— Это верно, — кивнула Ефросинья.

— Присаживайтесь.

Он указал на пару стульев рядом с картиной, и охранительницы сели. Сам же Эпплуорт занял место во главе стола — к досаде Фроси, которая хотела, чтобы он был ближе. Слуги заранее принесли девушкам несколько белых, идеально чистых тарелок — и кучу столовых приборов. Пронина не представляла, зачем столько почти одинаковых вилок и ножей, но традиции Рейвенхольда мало поддавались объяснению.

— Остальные скоро прибудут, — громко произнёс Эпплуорт.

Только сейчас Фрося заметила, что напротив каждого стула из столешницы выступало небольшое устройство, похожее на раструб древнего граммофона. И поняла, что отлично слышит охранителя на другом конце зала благодаря динамикам.

— Остальные? — переспросила Пронина.

— Вас хочет видеть главный охранитель Грейвулф, а ещё кое-кто из моих коллег, — она едва могла разглядеть лицо собеседника. — О, кстати, а вот и одна из них.

На стуле напротив Фроси проявился призрачный силуэт дамы в строгом сером платье. Её рыжие кудрявые волосы были слегка растрёпаны, а на макушке красовалась маленькая шляпка.

— Позвольте представить — охранительница Уорбёртон, — провозгласил Эпплуорт.

Фрося поёрзала на стуле, но из-за платья никто ничего не заметил. Уорбёртон уже перестала быть прозрачной и теперь будто состояла из плоти и крови, но Пронина всё равно видела тончайшие ниточки лучей проектора, которые тянулись к столу с потолка.

— Здравствуйте, — голографическая рука охранительницы прошла сквозь граммофон рядом с её стулом. — Вы, должно быть, Эфросиния Пронина с Земли?

— Именно так, — ответила Фрося. — Меня сюда отправил Великий Охранитель Баррада, чтобы я помогла с расследованием.

— А я Надежда Мышкина, глава научно-технического департамента Пирамидиона… — добавила её подруга.

— Очень… приятно, — сухо ответила Уорбёртон.

Вскоре начали «прибывать» новые гости. Силуэты мужчин и женщин воплощались на стульях один за другим, и Ефросинье приходилось каждый раз представляться, что было довольно утомительно.

И последний появился напротив Эпплуорта. Пожилой, но крепко сложенный мужчина с буйной гривой седых волос носил чёрный камзол с большими золотыми пуговицами. Черты лица мужчины были волевыми, а глаза скрывались за круглыми блестящими очками.