Тень Одержимого

Пиксель прокрутил в голове события двухлетней давности: как он вместе с Карлом летал на луну с храмом Пастырей и сражался бок о бок с другом против чужацких роботов-стражей, а затем отдал артефакт агентам Бюро.

— Выходит, тебя там в то время не было, — с тихим удивлением сказал Пиксель.

— Да, — признал Птитс. — Но я это сделал не только чтобы спасти свою шкуру, хотя и ради этого тоже. Я хотел быть рядом с тобой и Барбарой. Продолжить войну против Тёмного Замка под маской имперского офицера…

— Как мило, — корсар не впечатлился. — А где ты прятался, пока я вместе с другим тобой крошил роботов-маньяков?

— На Нойбайерне, на базе «Чумы». А потом меня оттуда перевезли. В мир с гигантскими грибами, где стоит ещё один храм Пастырей. Там была их главная база. Меня встретили странные люди в масках с птичьими клювами, — Карл показал рукой длинный вытянутый нос. — Сначала они держали меня в неведении. Я не знал, что случилось с тобой и Барбарой. Они в итоге сказали, что ты выжил, а она… а она… — он замер, и в его глазах проступили слёзы, — она ушла от меня к баскетболисту Порки.

— Это грустно, — Пиксель пожалел старого друга, словно последних двух лет и не было.

— Спасибо, — натянуто улыбнулся Карл. — И тогда я принял решение. «Чума» хотела сломить меня и сделать своим рабом на побегушках. И я позволил ей — частично. Я взял всю свою злость, всю боль, горечь и обиды — и создал Одержимого. Другого себя, желающего только «справедливости», а на самом деле — жестокой мести и расправы.

— Ещё одного клона? — удивился Пиксель.

— Нет, — хохотнул бывший террорист. — Одержимый поселился внутри меня, и они поверили, что я весь поглощён ненавистью. Что я стал тенью себя прежнего, из которой можно лепить что угодно, как из пластилина. Но на самом деле тот прежний я остался где-то внутри, и я старался постоянно напоминать себе об этом, чтобы помешать планам «Чумы» и со временем от неё освободиться.

— Как сложно, — вздохнул капитан.

— Со мной просто никогда не было, — обречённо подтвердил Карл.

— Скорее ты сам всё усложняешь, — заметил Пиксель.

— Возможно, — растерянно ответил Птитс.

— И чего же хотела эта… «Чума»?

— Всех подробностей я не знаю — те люди очень скрытные и даже в своём штабе ходили в масках. Но мне они поручили задание снова найти кинжал Пастырей — тот же самый. С его помощью они собирались убить Философа и Серпентиру, чтобы захватить власть в Тёмном Замке.

— И почему ты им помешал? Ведь цель с твоих же слов, то есть со слов твоего клона, благая? — Пиксель вспомнил, как перед прощанием фальшивый Птитс ругал верхушку разрушителей.

— Ты про то, чтобы свергнуть Философа и Серпентиру? — уточнил настоящий Карл. — Нет, я ими недоволен, но того не желал. Хрупкий партитет между Империей и Разрушением лучше, чем новая Великая Галактическая война. Иначе начнётся хаос и погибнут миллиарды с обеих сторон. И в моих интересах было, чтобы кинжал оставался в надёжном месте у охранителей.

— И как же ты саботировал поиск? — капитан был заинтригован.

— Всё просто. Имперцы хранят данные в серверных внутри штаб-квартир Бюро. В своей гордыне они уверены, что никто не вломится в их крепости, но при этом помешаны на всяких документах. Отчётность для них важнее эффективности. Поэтому как только «Чума» отследила корабль с артефактом от Зекариса до Рейвенхольда, я стал готовиться к проникновению в тамошний центр охранки. Нанял команду из бандитов, угнал фрегат на орбите Скумринга — кстати, ту планету я выбрал не случайно, ведь моей задачей было привлечь тебя.

— Зачем? — не понял Пиксель.

— Об этом позже. В общем, на Рейвенхольде я заручился поддержкой охранителя Эпплуорта, который тайно ненавидел Империю. Он помог мне и похитить членов местного Парламента, и проникнуть в Рейвентауэр, и отвлечь внимание охранительницы Прониной, которая прилетела туда с Земли. Я нашёл в серверной данные, но они были зашифрованы. «Чума» их расшифровала, но не знала, что я действовал на опережение. Не догадывалась, что отчаявшийся псих с лезвиями с помощью чёрного рынка и собственного ума сам найдёт способ взломать имперскую защиту. И подсунет ей архив уже без нужных файлов или с ложными сведениями.

Карл смотрел на Пикселя и торжествующе улыбался.

— Впрочем, я рассматривал и другой вариант — что кину «Чуму» ещё на Рейвенхольде и улечу с тобой. Для этого я и подстроил всё так, чтобы ты лично подрался со мной и снял с меня маску.

— Ах ты хитрый гад… — покачал головой корсар.

— Но этого не произошло — имперцы прибыли раньше, чем я надеялся, — Птитс проигнорировал его слова. — Мне пришлось ждать нового шанса. Отдать «Чуме» чистые данные с наводкой на Великородину, а потом — проникнуть в Красный Дом в Престольном.

— И чтобы туда попасть, ты убил тысячи людей, в том числе и маленьких детей? — вспылил Пиксель.

Он снова захотел врезать Карлу, но решётка мешала.

— Нет, — печально ответил Птитс, закрыв глаза. — В исходном плане не было взрывчатки. Только голограммы и речи с экрана. Иллюзия того, что я взял мирное население в заложники. Но «Чума» заподозрила меня. Она велела Крысюку, моему старпому, устроить взрывы по всему проспекту, — он со скорбью взглянул на капитана. — Это чтобы я чувствовал вину и стал ещё более злым и управляемым. За это я потом выпотрошил Крысюка и всех, кто ему помогал. Лично и без пощады.

— Увы, это не вернёт погибших, — с горечью сказал Пиксель. — Не поможет их семьям…

— Знаю, и то, что я допустил подобное, будет лежать на мне вечно, — Карл уставился в одну точку. — Но тогда я смог обернуть обстоятельства в свою пользу. Ещё одно ружьё, повешенное мной на стену, неожиданно выстрелило. Хосров — молодой легкомысленный Лорд Разрушения, который присоединился к «Чуме» за компанию. Раньше он прилетал ко мне на X-5, и мы много говорили на всякие философские темы. О гуманизме и том, насколько праведны пути организации. Я таким образом хотел посеять в его голове сомнения — и они проросли, лишь когда он на моём примере убедился, какими чудовищными могут быть последствия. И тогда он в подземелье Тёмного Замка освободил пленника «Чумы» — Грюнвальда, который чуть не раскрыл заговор по поручению Леди Серпентиры. Хосров выдал Фридриху местоположение моей базы, тот уже сообщил тебе, а ты — имперцам. И вот я здесь, в уютном карцере со старым другом. Далеко от «Чумы» и от Империи.

— Да уж, ловкий сукин сын, — хмыкнул Пиксель. — Выходит, ты всех сделал своими пешками: Эпплуорта, этого Хосрова, Фридриха, всю свою команду, а теперь меня? И я рискнул жизнью и репутацией, чтобы сыграть роль в твоих шахматных партиях…

Карл с трудом всё же поднял спину и сел на койку.

— Подумай, — он посмотрел капитану в глаза. — Ты ведь сам почему-то поступил так, а не иначе. Не сдал меня Прониной, хотя у тебя была возможность. Не добил меня вместе с ней, хотя ты мог. Что-то внутри тебя заставило так поступить. Не я. Не какая-то внешняя сила, а ты сам.

Пиксель вспомнил всё, что произошло с ним за последнее время. Избиение туриста на Зекарисе. Слова Лысой Бороды на Кровавом Пределе. Расстрел сбежавших узников Кроуярда. Несправедливый арест всех корсаров «Аркана» и ужасную казнь Эпплуорта на Рейвенхольде. Готовность Прониной расстрелять Хаямуру лишь из-за разреза глаз — и закономерный уход рулевого из команды.

— Ты… — Пиксель прервался. — Не только внутри тебя одни противоречия. Во мне борются корсарский прагматизм и… стремление к справедливости, что ли. Я подался в «космические волки» не только для того, чтобы летать по планетам и нехило зарабатывать. Я ещё хотел помогать людям. Защищать их от пиратов, разрушителей и чужаков. Спасать обездоленных от голода. И за последний месяц я увидел столько несправедливости со стороны Империи, что какая-то часть меня начала этому противиться. Я и раньше видел, что моё правительство далеко не сахар, но на фронтире оно творит меньше беспредела, чем в центральных мирах, где я побывал лишь недавно. И всё это… вылилось в то, что вылилось.