Полет Птитса

Штурмовики схватили глизеанца за руки и надели наручники.

— Карл! Ты предал меня? Зачем? — в отчаянии завопил Фокс.

— Худшее, что я могу сделать — это предать себя и Бога-Императора, — спокойно ответил Птитс, — если вы думали, что ваши нечистые дела никогда не будут замечены, Фокс, то вы ошибаетесь.

— Если ты хочешь отправить меня за решётку или сжечь, знай, что у меня есть друзья-охранители! — губернатор забился в истерике, — всё равно никто не сделает тебя губернатором!

— Мне это и не нужно, — так же ровно сказал Карл.

— Я временно возьму на себя полномочия губернатора Зекариса, — произнёс Айзенштайн, — Имперский Сенат потом назначит нового, более верного Империи, чем вы, Фокс. А о ваших друзьях из Бюро, которые, скорее всего, и помогли вам подделать документы, мы ещё поговорим. В тюремной камере.

Штурмовики вывели глизеанца из кабинета. За дверью, помимо гвардейцев, стояла Софи. Её молодое, красивое лицо осунулось, и вообще она выглядела как будто неживой.

— Приношу глубочайшие извинения, — сказал ей Айзенштайн, выходя из кабинета, — вы его дочь?

Софи кивнула. Карл покинул кабинет последним. Когда он прошёл мимо дочери Фокса, она прошипела:

— Я вас ненавижу.

Птитс ничего ей не сказал. Софи была справедлива. Он посадил её отца за решётку, пусть ради благой и очень важной цели, и теперь она точно не сможет жить как прежде.

Пиксель ждал Карла на площади рядом со статуей святого Себастьяна.

— Молодчина, Карл! — поздравил он друга, глядя на уходящих к космопорту Айзенштайна, арестованного Фокса и штурмовиков, — главное, что мой патент выдан на законных основаниях, и я по-прежнему останусь корсаром на службе Императора.

Карл улыбнулся, но улыбка быстро сползла с его лица.

— Слушай, друг, — Птитс взял корсара за плечи и посмотрел ему в глаза, — они скоро прилетят, и здесь будет бойня. Возвращайся на верфь, приготовь корабль и собери ребят. Барбара улетит на пассажирском судне, и я прошу тебя защитить его от разрушителей.

Пиксель кивнул.

— Сейчас я пойду к ней, — продолжил Карл, — прощай, — и он побежал в таверну.

— Что значит «прощай»? — спросил Пиксель, но друга рядом уже не было, — Карл! Карл!

Тяжело вздохнув, корсар быстрым шагом направился к верфи.

Пёстрая толпа собралась у входа в таверну «Амелия». Она состояла преимущественно из женщин, однако были там и мужчины. Люди радостно махали разноцветными ленточками и флажками: как чёрно-жёлтыми имперскими, так и красно-синими — такими были цвета команды Порки, «Серенийских Свиней». Над головами зевак парили репортёрские дроны с камерами.

Карл сначала удивился этому столпотворению. Он слышал что-то про баскетболиста, прилетевшего на Зекарис, но не ожидал, что на Высокой горе спортсмена встретит такое множество поклонников. Карл собрался зайти внутрь в таверну с другой стороны, но остановился, услышав радостные возгласы людей. Дверь открылась, и на ступеньки вышел высокий, атлетично сложенный мужчина в красно-синей баскетбольной форме. Он улыбался безмятежной белозубой улыбкой и махал рукой. Другой рукой он обнимал женщину, которая казалась очень маленькой по сравнению с ним. Она носила белые брюки и фиолетовую футболку, а её волосы были чёрными. Карл не мог поверить своим глазам — баскетболист прижимал к себе Барбару Винтер.

— А сейчас я намерен жениться, — сквозь гомон Карл расслышал баскетболиста, отвечающего на вопросы репортёров.

Барбара и Эдуардо поцеловались в губы, и толпа завизжала.

— Барбара! — закричал Птитс. Его крик был полон злости и отчаяния.

— Что, Карл? — как ни в чём ни бывало отозвалась криганка.

От происходящего у него закружилась голова. Крики слились в один сплошной шум, который бил его по ушам. Дыхание Птитса сбилось, словно после долгого бега.

— Бар… ба… ра, — уже тише сказал Карл, — ты… любишь меня?

Птитса тотчас же окружили репортёры с микрофонами, и дроны с жужжанием зависли над его головой, словно мухи. Журналисты задавали глупые вопросы, но Карл их не слушал. Всё его внимание было сосредоточено на Барбаре и на том животном, что её держало.

— Пойми, ты нравился мне как друг и соратник, Карл, — спокойно ответила криганка, — ты интересный и необычный, но… Мне нужна сильная рука, и у Эда она есть. Мы давно знаем друг друга и встретились сейчас на Кригсхайме.

Из глаз Карла медленно потекли слёзы, и он не мог остановить их. Хоть бы Барбара тоже плакала, думал он, хоть бы и на её глазах появились слёзы! Но она лишь отстранённо, даже несколько холодно смотрела на отчаявшегося капитана, стоя на ступеньках. А Эд тем временем беззаботно улыбался во все тридцать два зуба, поглаживая её мускулистой рукой.

— Я ещё… хочу сказать, — еле выдавил из себя Карл, продолжая смотреть на Барбару.

— Что вы хотите сказать? — спросил какой-то наглый репортёр.

— Чё? — промычал баскетболист.

Людской шум стих. Все взгляды обратились на Карла, Барбару и Эда.

— Сейчас здесь… будет опасно, — голос Птитса стал хриплым, — Эд, прошу об одном — береги её.

— Чё ты несёшь? — пробасил Эд, — иди отсюда и не трогай нас.

Выдаст Карла Барбара или нет — это уже не имело значения. Его и всех на острове ждали куда более серьёзные неприятности.

— Идите… к космопорту, — хрипел Карл, — спасайтесь, улетайте отсюда — БЕГИТЕ!

— Псих, чё ль? — улыбка исчезла с лица Эда, и теперь оно стало по-звериному злобным.

— БЕГИТЕ! — Карл пошатнулся на ногах, словно пьяный, вытащил из кобуры пистолет и выстрелил в небо.

— Да я тебя щас… — мычал баскетболист.

Карл навёл дуло на Эда.

— Береги Барбару! — сказал Птитс.

— Пушку убрал! — только и ответил Эд.

— БЕ-ГИ-ТЕ! — Карл ещё раз выстрелил в небо.

— А ведь он прав, — прошелестел тихий вкрадчивый голос.

С другой стороны площади появилась Леди Серпентира. Голова змеи была приподнята, капюшон раскрыт, а хвост медленно извивался. При виде чудовища люди с криками ринулись к космопорту. Вдалеке послышались шум и автоматные выстрелы. Эд взял Барбару за руку и скрылся в толпе. Дроны исчезли вместе с журналистами. Карл остался стоять на площади, не отводя взгляда от красных глаз змеи.

Рядом с Серпентирой стояли другие разрушители — трое из них образовали небольшую группу, а четвёртый держался обособленно. Из троицы вперёд выступил Лорд Констриктор. Его длинные светлые волосы развевались на зекарисском ветру. Тонкую шею, несмотря на жару, опутывал шарф в виде змеи, а на длинных пальцах блестели серебряные кольца. Разрушитель в третьем поколении жевал жвачку. Он окинул Карла и бегущих людей высокомерным взглядом, а затем демонстративно поморщился. Двух спутников Констриктора Птитс не знал, хотя и видел неоднократно в Тёмном Замке. Это были похожий на попугая мужчина с ярко-красным хохолком на голове и хитро улыбающаяся кудрявая женщина в лёгком платье и сетчатых колготках. А разрушителем, стоявшим отдельно, оказался не кто иной, как Фридрих Грюнвальд. Лорд Ариан надел свой любимый белый плащ с красной каймой и взбесившие некогда Карла сапоги со шпорами в форме Чёрной Звезды. Его тёмные волосы были коротко подстрижены, а под носом-картошкой росли жидкие усы. Конечно, Серпентира всё рассчитала. Она надеялась, что хотя бы Грюнвальд убедит Карла отдать кинжал.

— Где кинжал? — требовательно спросила змея.

Карл снял фуражку и выронил её на асфальт. Затем он выбросил пистолет.

— ГДЕ КИНЖАЛ? — громче повторила Серпентира.

— Миледи, — негромко, но твёрдо произнёс Карл, — я раздобыл кинжал, но появились охранители, и я спрятал его на старом складе…

— Ложь! — рявкнула змея, — это ложь, Авис, недостойный титула Лорда! Я не чую здесь кинжал! Где он? ГДЕ ОН???

— Миледи, я сейчас вам всё объясню…

— Карл, — перебил Птитса Грюнвальд, — мой старый друг, зачем ты встал на их сторону? Тебя что, волнуют люди? Ты им не нужен, и тебе они не нужны!