Страница 46 из 71
— Увы, природа нам так и говорит. Иначе бы эти представления не были такими живучими.
«Ещё одно рассуждение о человеческой природе…» — не без раздражения подумал Карл, — «но если я так часто слышу их от разных людей, то, возможно, в этом есть какая-то истина…»
— Природа человека дурна изначально, — ответил он Барбаре, — это стремление к вечной борьбе между своими и чужими, к борьбе за власть и место под солнцем. Это же происходит и между имперцами и разрушителями.
— Я тебя понимаю, Карл. Я не переношу эту хрень, — брезгливо поморщилась криганка.
— Пиксель не понял меня, когда я с ним обсуждал эту тему. Он даже подумал, будто я жалею, что люди — не роботы.
— Тот самый Пиксель? Корсар? Ты с ним дружишь?
— Да. Он неплохой парень, только немного ограничен.
— Но всё не так просто, Карл. Путь к свободе лежит через клетку.
— О чём ты? — фраза Барбары напомнила Птитсу коаны Хотеуса.
— Сейчас поймёшь, — ответила Барбара. Она правой рукой сжимала руку Птитса, а левой теребила сорванную травинку, — мы бы никогда не узнали настоящей цены свободы, если бы не родились в клетке.
— Наверное, ты права. Если бы меня не пытались с детства загнать в жёсткие рамки, если бы говорили: «Молодец, Карлуша, думай, что хочется и делай, что вздумается», то я вряд ли стал бы тем, кем являюсь.
— Значит, ты понял мою мысль, Карл, — заключила Барбара.
Карл и Барбара не хотели покидать старый парк. Они оба жалели, что нет возможности остановить время и навсегда остаться среди деревьев и белых цветов. Карл даже в шутку предложил воспользоваться мощностями лаборатории Штейнштейна в Тёмном Замке и собрать машину времени, чтобы пережить этот момент снова и снова. Но день шёл своим чередом, и Винтер с Птитсом из старого парка направились на пляж. Впервые за год Карл искупался в лазурно-синей морской воде. Вместе с Барбарой они достаточно отдалились от берега и поплыли бы дальше, если бы не наткнулись на пояс из медуз. Эти морские существа дрейфовали одно над другим и угрожающе шевелили зелёными щупальцами.
— Ты боишься медуз, Карл? — спросила Барбара, увидев, как смотрит на них Птитс.
— Они зелёные, скользкие и противные, как живое желе, — Карл поморщился.
— Не ворчи, Карл, — Барбара обдала его брызгами.
— Ах так…
Птитс и Барбара поливали друг друга брызгами и смеялись. Ядерный реактор в голове Карла работал на пониженных оборотах, чему он был рад.
— А вот так не хочешь? — Барбара взяла одну медузу за купол и бросила в Птитса.
— В следующий раз я подложу тебе жука в постель, — Карл увернулся от летящего кишечнополостного.
— Ой, не надо! — он знал, что Барбара боялась жуков.
Воспользовавшись замешательством криганки, Карл быстро подплыл к ней и принялся её щекотать. Затем они, надрываясь от смеха, дружно доплыли до берега и устроились на полотенце на пляже. От палящего дневного солнца их защищал зонтик, воткнутый в песок.
— Бабущка, — Барбара произнесла слово из родного языка Птитса, которое она знала.
— Бабушка, — поправил её Карл, — ударение на первый слог и «ш», как в «Mensch (человек)».
— Ба-бу-щка, — по слогам повторила Барбара, — не пойму, зачем вам целых тридцать три буквы в алфавите.
— У нас всего на три буквы больше, чем у вас, — рассмеялся Карл, — а во всеобщем их всего двадцать шесть. За это я его и люблю.
— Всеобщий — слишком простой язык.
— И поэтому на нем говорит всё человечество. Иначе как бы мы с тобой сейчас общались?
— Lern Kriegisch, Carl.
— Что?
— Учи криганский.
— Размечталась. Я знаю только «die Strabe» — «улица».
— Die Straße, бабущка, — со смехом поправила Карла Барбара.
— И как оно пишется? Через «s» или через пузатую бету?
— Это не пузатая бета, а эс-цет. И она есть в слове «die Straße».
— Эта буква мне нравится.
— Чем?
— Тем, что она пузатая, — сказал Карл, и они оба залились громким смехом.
Тем вечером, как и в три последующих, Карл приходил к Барбаре в таверну, где они занимались любовью. Птитс знал, что первого апреля криганка вернётся с Зекариса на родную планету, и радовался каждому мгновению, проведённому рядом с ней. Он чувствовал, как его сердце начинало биться сильнее от волнения. «Десять лет я изображал неприступную крепость, а сейчас волнуюсь как мальчишка», — подумал Карл, — «именно что изображал. Я осознанно скрывал за холодностью то, что у меня в душе. Скрывал даже от себя самого. И зачем? Чтобы получить иллюзию независимости, контроля? Или чувство защищённости? Эй, Карл, хватит нести бред!»
— Карл, что с тобой? — прозвучал где-то рядом звонкий женский голос.
Окружающая реальность начала обретать форму. Сначала стены таверны и окно, затем тумба с крабом, картина-экран… Карл не без удивления обнаружил, что он лежит голый на кровати, а рядом с ним — Барбара Винтер, тоже нагишом.
— Задумался, — сказал он ей, — да, так со мной бывает.
— Я не хочу от тебя улетать, — произнесла Барбара.
— Я тоже не хочу, чтобы ты улетела. Но мы ещё встретимся, я уверен. И у меня есть хорошая новость. Высшая Леди Ребеллия сообщила, что я могу показать тебе Тёмный Замок, только тайком от Верховного Владыки. В августе полечу туда — я уже взял у губернатора отпуск. Офицеру, который круглые сутки видит море, не помешает, скажем, покататься на горных лыжах.
— О! Наконец-то! — казалось, Барбара вот-вот заплачет, — я увижу мечту детства. Я смогу полететь с тобой туда, я брошу все свои дела! А потом мы снова вернёмся на Зекарис.
— Теперь, думая о Зекарисе, я всегда буду вспоминать тебя. Мы неразрывно связаны с этим миром. Ты сильно изменила мою жизнь.
— Как и ты — мою. Я теперь не чувствую себя неправильной, потому что я не одна. Я знаю, что Тёмный Замок и Н. С. — не сказка. И что у меня есть самый лучший разрушитель во Вселенной.
Карл вздохнул и обнял Барбару.
— Остался день до твоего отлёта, — сказал он, — так давай сделаем завтрашний день самым ярким в нашей жизни!
— О! Кого ты привёл! — Пиксель был явно рад увидеть своего друга с девушкой.
— Я Барбара Винтер.
— Пиксель, просто Пиксель. Космический корсар.
— Я думала, что корсары выглядят немного по-другому.
— Ты права — мне надо опустить бородку подлиннее, — пошутил Пиксель, — прошу на корабль!
Карл и Барбара поднялись по трапу вслед за корсаром и прошли в переднюю часть корабля. В кабине пилота никого не было. Барбару удивило обилие рычагов на стенах и у кресла пилота. Слева и справа от обширного лобового стекла висели мониторы.
— А где остальные? — спросил Карл.
— Развлекаются в «лабиринтах», — не стал скрывать Пиксель, — особенно это дело любит Антимон. Да этот тип просто жить не может без того, чтобы наловить побольше неприятностей на свою задницу, а потом удивляется, что их надо расхлёбывать! Не пойму, как он ещё жив при таком подходе. Надирается до змеёнышей, простите мне мой всеобщий.
Пиксель включил рубильник на стене, сел за пульт управления и нажал на несколько кнопок на клавиатуре. Корабль заревел, как дикий зверь. На мониторах замерцали изображения систем и показатели измерительных приборов.
— Билл, установку ионного ускорителя придётся отложить, — проговорил он в устройство связи, — на полчаса, не больше. За это время твои ребята как раз подготовятся.
— Он собирается вылететь в космос? — спросила Барбара.
— Ну да, — произнес Карл.
Птитс и Барбара сели в кресла, где обычно сидели Пиксель и Босс, когда управлял кораблём Михаил.
— Вперёд! — закричал Пиксель и взялся за руль.
Корабль завис в ангаре, опоры с шипением исчезли в его днище, и он резко тронулся с места, оставив за собой огненный след.
— Вау! — Барбара завизжала от восторга.
Из кабины они видели зекарисский океан, превратившийся в размытое пятно, и небо, которое было сложно отличить от океана.