Страница 21 из 23
Только люди все одно боятся.
Чего?
- Что за история? – Бекшеев отступает, позволяя нам с Девочкой пройти вперед. И мы идем. Не спешим, нет. Крадемся, подбирая оброненные следы. Их много, а потому действовать приходится аккуратно, чтобы не ошибиться.
Читаем по следам прошлое.
Двое.
Идут. Ступают гуськом. Пропавший впереди, а его напарник – Евтухов – вторым номером. Он чуть подволакивает ногу. Хромает? Натер? Или же подрался?
Тело в части. И взглянуть нам позволят, а вот увезти для полноценного вскрытия – нет. Бахтин не видит в этом смысла. А может, просто не хочет, чтобы маленькие местные тайны выходили на свет божий.
Его право.
Бекшеев тело не оставит, если это и вправду по нашей части. Но спорить пока не видит смысла. Да и я… этот мальчишка хромал, но пытался не отставать от напарника.
Расстояние между следами большое. Так бывает, когда люди спешат. Шаг становится шире.
- Обычная глупость… дух леса, который…
Голос Новинского стихает. Он не хочет говорить об этом духе. И не потому, что это глупость. Наоборот. Он в него тоже верит.
Пусть и подспудно.
Он сам себе не признается, но нюх не обманешь. Как и собственное тело, которое чует опасность и подбирается, готовое бить или бежать.
Бить.
Или все-таки…
Девочка коротко рыкнула. И солдатики от звука этого замерли, а в руку Новинского прыгнул пистолет, и вовсе не из поясной кобуры.
Значит, и скрытым оружием не брезгует.
- Здесь, - я уже понимала Девочку более-менее ясно. И сама присела, а потом и вовсе опустилась на колени. Расставила руки, наклонилась к земле, что сохранила запахи.
Крови.
Всего пара капель. И их пытались скрыть, спрятать. Кто бы ни пришел к этой стене, он знал правила игры. Более того, он был опытным игроком, а потому не побрезговал смесью табака и перца, которая наверняка отшибла нюх у обычных собак.
Девочка тоже вот чихнула.
И рявкнула уже возмущенно. Ничего, мы справимся. Но запах крови, как и след её, не перекрыть табаком.
- Здесь он убил, - сказала я, голос звучал надсадно. – Подошел сзади…
Я обернулась.
И люди попятились. Кроме Бекшеева. Он привык уже. Впрочем, он и прежде меня не особо боялся, скорее наоборот, инаковость влекла его, как ребенка.
Сейчас Бекшеев уставился на траву, явно раздумывая, стоит ли искать следы.
Не стоит.
Все, что можно, затоптали. Тут ведь сперва смена подошла, потом, обнаружив труп… хотя… я оглянулась.
Тот, кто сюда приходил, не стал бы бросать труп. Не здесь. Забор рядом. Вышки. Прожектора. Кто-то явно бы заметил неладное…
И что-то этакое пришло в голову Бекшеева.
- Когда обнаружили, что их нет?
Ко мне подобрался Тихоня и тоже присел, вглядываясь в вытоптанную тропинку. Он поднял одну былинку.
Другую.
Понюхал и выбросил. Повернулся влево. Вправо. А потом так, как сидел, на корточках, сдвинулся чуть в сторону.
- Утром… когда пришло время сменяться, - Новинский смотрел за действиями Тихони, который описал полукруг.
- Они ведь должны были выходить на связь?
- Должны, но… - Новинский замялся, явно имея, что сказать, но не зная, можно ли. – Вчера пуск был… на всю ночь. Связь и накрыло. Да и в целом… возмущения поля таковы, что… в общем, по протоколу смена была утром.
Связь?
Возмущения?
Что за дрянь тут творится?
- И что за пуск?
- Боюсь, - Новинский принял решение. – Не в моей компетенции… вам нужно получить допуск и тогда…
Он развел руками, словно извиняясь.
- А на вышках? Почему не заметили, что караульных нет.
- Никого не было на вышках, - Новинский вздохнул. – Согласно протоколу во время запуска необходима изоляция личного состава, находящегося внутри рабочего периметра, во избежание негативного влияния излучения.
- А те, которые…
- Поле не выходит за периметр внутренней ограды. Протокол работает давно. И сбоев не было.
А Тихоня растворился во тьме.
- Прожектора работали?
- Нет, - произнес Новинский не сразу. И нахмурился. – Они и вправду… поле таково, что… В самый первый раз… вам лучше поговорить…
- Поговорю, - пообещал Бекшеев тем самым добрым тоном, который я распрекрасно знала. – Всенепременно… то есть, вчера часовых не было. Прожектора не работали. Личный состав находился… в казарме?
- Да.
- А снаружи была… сколько? Пара часовых?
- Двадцать четыре, - Новинский морщился. – На каждом участке по двое… расставлены так, чтобы находится в поле зрения друг друга.
Только двое исчезли.
Точнее один исчез, а второй убит.
- Ночь ясной была! Луна почти полная. Звезды. И фонари у них были! Масляные. Поле дает сбои, но масляные фонари горят нормально! И личное оружие!
Он оправдывался, этот человек.
Вот только не перед нами. Перед собой. А это всегда сложнее.
Глава 12 След
Глава 12 След
«Бибиковские борзые особенно распространены среди охотников Тульской губернии и пошли они от заводчика Назимова. Ростом эти борзые некрупны и даже, можно сказать, мелки. Окрас всех маетен, за исключением черного. Псовина их также разного характера вплоть до жесткой, стоящей ежом, и вообще на ощупь очень груба и не густа. Голова определенного типа не имеет. Глаз небольшой и разных оттенков. Кость и колодка довольно прочные. Вообще эти собаки по внешнему виду неприглядны, но весьма резвы и особенно злобны в поле». [1]
«Очерки истории русской борзой»
Тихоня растворился.
Бекшеев и забыл, что люди так умеют. И вроде вот, прожектора, которые рассекают ночь. Да и ночь еще не ночь, так сумерки. Ограда. Тропа. Поле гладкое, чистое. На таком не укрыться, но шаг в сторону и Тихоня исчез.
А потом появился вдруг за спиной того из солдат, который шел последним. И накрыл ладонью его лицо, а второй рукой ткнул куда-то под ребра. И солдат только дернулся, а потом беззвучно лег на траву.
- Так он сделал, - сказал Тихоня, отступая.
- Стоять! – заорал Новинский, нелепо взмахивая руками, пытаясь одернуть двух других солдатиков, что потянулись к оружию. – Чего ты творишь, твою…
- Следственный эксперимент, - ответил за Тихоню Бекшеев. – Небольшой. Почему по двое? Если память не отшибло, то часовой должен быть один. И почему вообще здесь? – Тихоня указал на стену. – Часовые осуществляют охрану объектов путём патрулирования между внешним и внутренним ограждениями. Так должно быть!
- У нас свой протокол, - Новинский убрал оружие.
- А разводящий? Почему он не обнаружил пропажу часовых? – Тихоня наклонился и похлопал лежащего солдатика по щекам. – И остальные? Соседние посты?
Молчание.
И ответ очевиден.
Ночь. И темнота. Лес вдали. Стена и запертые ворота. Разводящий… разводящий наверняка остался там, у ворот, на пункте пропуска. Что до остальных, тут сложнее.
Бекшеев потер переносицу.
Люди явно старались держаться поближе к ограде. Знали ли они об эксперименте? Вот, к слову, почему начальник гарнизона ни словом о нем не обмолвился? Не мог же не понимать, что вопросы возникнут.
Неудобные.
Нехорошие.
Или время тянул?
Он ведь на что рассчитывал? Не на появление Бекшеева. Скорее уж на то, что Шапошников поможет организовать поиски… или их видимость? Второе вернее. Информацию передадут на ближайшие станции. Проведут проверку по месту регистрации беглого солдатика.
Да и признают сгинувшим без вести.
А тут вот Бекшеев.
С инициативой.
Зимой и зверем, который может-таки след взять.
Наверняка любезный Ермолай Васильевич в данный момент отчаянно пытается согласовать действия. И понять, что именно говорить можно, а о чем – не след.
Ладно.
Дело пока в ином. В локальном. Ночь. Неизвестный эксперимент. Запертые ворота. Начальство, которое само за пределы поста носу не высунет. Тут ведь часть закрытая, наверняка все и всё про всех знают. И про то, кто разводящим пойдет. И как он вести себя станет.