Страница 10 из 23
Тогда у меня были длинные волосы.
Коса – девичья краса.
И гребень, свой, собственный, отцом с ярмарки привезенный, как знак того, что я уже взрослая, я… гребень остался где-то там, в другом лесу, пусть он и походил на нынешний.
- …и я его поправил! Никто не верил, а я вот сумел…
- Молодец, - похвалил Бекшеев. – Сколько тебе лет-то?
- Шестнадцать…
- А на самом деле?
Парень смутился слегка, а после ответил.
- Шестнадцать. Будет. Через месяц уже!
Совсем мальчишка. Хотя… мне ведь тоже пятнадцать было, когда все… и я считала себя взрослой.
- А родители твои где?
Туржин стоял у грузовика, явно маясь неразрешимою задачей. То ли в кабину лезть, место занимая, то ли все же уступить это место начальству.
- Софья, сядешь впереди. Зима, ты тоже, - Бекшеев на раз решил чужую моральную дилемму. - Девочка с нами поедет.
- Зубастая тварюга! – оценил Васька. – А погладить можно? Руку не сожрет? У Аньки тоже кобель был. Раньше. Здоровущий такой! Я на ем еще катался когда! А потом издох. Старый уже. Я говорил Аньке, что нового завесть надо. Тем более когда я на службе…
Это он произнес важно, с чувством собственного достоинства. И сигаретку вытащил из-за уха. Правда, была та мигом реквизирована Тихоней.
- Рано тебе еще курить, - сказал он и убрал сигаретку в карман.
Васька насупился.
- Анька вот тоже ворчит все… а я же ж уже большой!
- Больше некуда, - хмыкнул Тихоня.
Но сигаретку не отдал.
- Ехать-то далеко? – Тихоня оперся на борт.
- Да не, туточки близко. Напрямки. По старой дороге. Ежели не заглохнем, но не должны уже ж! – Васька быстро позабыл обиду. – И не думайте! Я там подметши! И ковер положил. И лавки вона накрыл, чтоб мягчей было.
Девочка потянулась к мальчишкиной ладони.
Втянула запах её. И фыркнула. Наверняка от руки пахло табаком. Да и от самого Васьки, причем сейчас, когда я притерпелась к окрестным ароматам, именно табачная вонь ощущалась остро и резко. Курил он явно давно и немало.
А еще, даже сквозь эту вонь от Васьки все равно пахло кровью. Старой. Такой крепкой, терпкой, которая имеет обыкновение въедаться в кожу. И запах заставил насторожиться не только меня. Девочка тихонько заворчала, оскалилась, правда, скорее для порядка, чем и вправду желая напасть. Но Васька руку одернул.
- Чегой это она? – и отодвинулся на шажок. Вопрос прозвучал донельзя жалобно.
- Кровью пахнет, - я сама потянулась к нему, позволяя телу измениться. И верно, запах стал резче. И крови, и… дыма. Навоза?
- Так… это… мы третьего дня свиней били. С Анькою, - жалобно произнес Васька. Он смотрел на меня с ужасом и… восторгом? Совершенно неуместным детским и искренним. Необъяснимым, ведь нормальные люди измененных боятся. – Она попросила сподмогчи, потому как Генрих, это ейный помогатый, прихворнул. Да и так вдвойгу им тяжко управиться. Там же ж свиньи две, еще пара поросяток. Заказ большой. Надобно и бить, и кровь сцедить, и тушу осмолить, обскоблить. Потрошить.
Васька принялся перечислять все-то, что требовалось сделать. А я успокаивалась.
Этак, Зима, ты и вправду свихнешься.
Кровь свиная. Не то, чтобы по запаху отличить могу, но уж больно сочетание характерное. И паленым волосом тоже пахнет, и шкурой.
Точно.
Свиней здесь многие держат.
- Вчерась вон целый день колбасы крутила да сало солила. И на рынок опять же ж надо было. Но это не вчерась, это когда били. С парным-то… и еще колбасы после делала. Завтра повезет одни. А другие повесит. Сушит она их… и полендвичку тоже ж. вы, небось, такой и не едали в своих столицах! – Васька окончательно успокоился.
Да и я тоже.
И только Девочка нервно ушами подергивала. Для нее запах крови был однозначен. Я положила руку на загривок и дернула слегка: угомонись.
- Ну так чего? – спохватился Васька. – Едьма? Вас же ж еще обустраивать надобно! Мне так и велели. Мол, встретить, чтоб честь по чести и обустроить. Я уже ж и договорился-то. У тетки Маврухи дом есть. Там ейный сын жил прежде, с женою, стало быть. А его после уж немцы расстреляли. И жену. А Мавруха деток к себе прибрала. Глядит и ростит. А дом пустой. Не подумайте, за ним глядит, аккурат приезжих и пущает, но публику хорошую, чистую… вы сажайтеся, сажайтеся!
Он поспешно открыл дверь, и я помогла Софье подняться в кабину. И сама залезла.
- Смерть может быть свиной? – уточнила зачем-то, хотя совершенно точно знаю, что смысла в таких предсказаниях немного.
- Может. Наверное. Я не знаю, - Софья поправила шляпку так, чтобы край её прикрывал глаза. – Я потом полный расклад сделаю…
- Ну, - Васька с обезьяньей ловкостью вскарабкался на водительское место. – Там эта, сейчас погодьма чуть и поедем.
- Хорошо, - я понятия не имела, о чем говорить с этим, по сути совершенно незнакомым человеком. – А тебе не страшно?
- Чегой? – удивился Васька.
- Лес тут… - я махнула рукой. – И убийца в нем… не боишься?
А ведь мальчишка вполне на роль жертвы подходит. Пятнадцать? В это одежде он выглядит постарше. Да и в целом крепкий, ловкий.
И один.
Мотор опять же заглох. Наверняка, такое случается частенько. В кабине вон пахнет дымом и бензином, и еще железом, маслом. Всем тем, что заставляет меня морщить нос.
- Анька вон тоже бурчит, чтоб оружию с собой носил, - Васька положил руки на руль, заботливо оплетенный кожей. – Матвей Федорович, это начальник наш, Шапошников, так сказал, что мне еще не положено, что шестнадцати нету. И что вовсе свое оружие сдать надобно, потому как незаконно это, без разрешению. Анька-то себе разрешению выправила. А я от…
Он пошарил за сиденьем и вытащил короткую крепкую дубинку.
- Мне пока хватит. Вы не думайте, - сказал Васька вполне серьезно. – Я же ж крепкий. Да и то… я ж вырос туточки. И лес добре слышу. Ко мне так просто не подойдешь.
Я вздохнула.
И промолчала.
К чему тратить время попусту. Он, как и многие, кто был до него, полагает себя бессмертным. Что ж, надеюсь, что этот убийца оставил след и дело закончится быстро.
В стенку постучали. И Васька, спрятавши дубинку, весело сказал:
- Трогаем! Только вы держитеся, дамочки… а то трясти будет!
И не соврал, поганец этакий.
Глава 6 Поедь
Глава 6 Поедь
«Поедью именуют следы от кормившихся в оном месте зверей и птиц, по которым опытный охотник может…»
«Толковый словарь юного охотника»
- Да чтоб всех вас… - Туржин честно попытался удержаться, когда грузовик качнуло влево, но все одно съехал с лавки вместе с покрывалом, на эту лавку заботливо наброшенным.
Грохнули чемоданы, сваленные тут же.
- Мы тут… сейчас… навернемся.
- Говоришь много, - оборвал его Тихоня, который выглядел расслабленным, словно совершенно не мешали ему ни тряска, ни мешанина запахов, царивших внутри кузова.
Как ни странно, подействовало.
Туржин опалил Тихоню взглядом, но поднялся и молча вернулся на место. Покрывало и то поправил. Молчание, правда, долго не продлилось.
- Стало быть, нам тут не рады, - сказал он иным, спокойным тоном. – Если выслали это…
- Скорее всего, - Бекшеев надеялся, что он-то усидит. Самодельные лавки были прикручены на совесть, да и поручни имелись, но дорога явно оставляла желать лучшего. – Мы чужаки. Начнем расследование. Копаться будем. Как знать, чего на копаем.
- И на кого, - добавил Тихоня.
- И что делать?
- Работать, - Тихоня поглядел на Туржина снисходительно. – Мешать прямо не посмеют, но по-тихому гадить будут.
Бекшеев подумал и согласился.
- Скорее всего попытаются убедить, что никакого серийного убийцы здесь нет.
- А головы?
- А головы… мало ли. Может, местные браконьеры шалят. Или там контрабандисты тропы делят. Граница-то близко. Да и леса тут старые, в них много кто скрываться может…