Страница 5 из 58
Вот вам и благие намерения. Мы поднялись на вершину, и я попытался закрутить "Пескадос" прямо у ворот. Никакой радости
Меня схватили за шиворот и повалили на задницу. Дальше было еще хуже. Я все еще восстанавливался после COVID и едва мог дышать. Наши три круга почти убили меня. К тому же я ненавидел подниматься в гору, чтобы спуститься на лыжах. Я занимаюсь этим ради спуска. У меня даже есть футболка: "Жизнь слишком коротка, чтобы идти в гору".
Хочу также отметить, что моя футболка - это кощунство в определенных кругах.В современной горной культуре курортные лыжники едва ли считаютсянастоящими лыжниками. Сегодня настоящие лыжники зарабатывают свои повороты в бэккантри. "Skin up, ski down" - вот мантра современного спортсмена-приключенца.
Я ничего не имею против этой мантры. Я ничего не имею против бэккантри. Я провожу там значительную часть своего времени со своими собаками. Но единственный раз, когда я поднимаюсь в горы, чтобы спуститься на лыжах, - это после того, как курорты закрываются и я не могу быстрее доехать.
Отчасти это практично. Для меня катание на лыжах - это, как правило, одиночная миссия, а "самоубийство" - это слово, которое лыжники используют для описания одиночных миссий в бэккантри. Более того, для меня катание на лыжах - это фактически миссия.
Впервые я погнался за профессиональными лыжниками по горам в 1994 году. Я был журналистом, и моя тема - экшн-спорт. До этого я считал себя опытным лыжником. Я начал кататься на лыжах в восемь лет, после колледжа катался на лыжах по Колорадо и, как правило, мог скатиться с любой трассы "только для экспертов" с двойным черным бриллиантом, не устраивая беспорядков.
Короче говоря, до катания с профессионалами я думал, что смогу не отставать от них.
Я не мог за ним угнаться. Даже близко. Факты говорят сами за себя: В 1994 году я впервые начал преследовать профессиональных лыжников в горах. Это было в Шамони, Франция.
В 2013 году я был в Джексон Хоул, штат Вайоминг. Я катался на лыжах в полном составе, когда заметил нечто необычное: мы все одновременно подъехали к кресельному подъемнику. Меня никто не ждал. После девятнадцати лет попыток я наконец-то смог не отставать.
Но мне хотелось не просто идти в ногу со временем. Я хотел получить то, что было у этих профессионалов: возможность использовать свой спорт для стильного самовыражения. Я хотел играть в быструю геометрию со вкусом. Если я видел на горе какую-то особенность, которая казалась мне интересной, то я хотел иметь возможность сделать с ней что-то интересное. Искусство внутри, искусство снаружи - так, как это должно работать.
Мое желание требовало практики. В бэккантри вы не получите достаточно кругов для такой практики, которая мне требовалась. Три-четыре круга - это хороший день в бэккантри. На курорте - двадцать пять-тридцать.
Мне нужна была практика, поскольку у меня мало природных талантов. В детстве я был худым, неуклюжим, часто медлительным и всегда напуганным. В начальной школе я был последним, кого выбирали в команду почти на всех спортивных соревнованиях, где требовался выбор команды. Я также был первым парнем, к которому любили придираться качки, что означало, что я провел большую часть своего детства, проигрывая драки качкам. Почему я стал панк-рокером? По одной причине: панки чертовски ненавидели качков.
Я также не являюсь прирожденным спортсменом. Естественно, у меня акрофобия. Высота вызывает ужас, а ужас - реакцию замерзания. Я потратил десятилетие на скалолазание в надежде, что воздействие высоты излечит мой страх. "Неудача" - это главный термин.
Потом долгий период болезни Лайма испортил мои внутренние уши и оставил меня склонным к головокружениям. В наши дни, когда я сталкиваюсь с высотой - если только я не сталкиваюсь с ней регулярно, - сначала приходит страх, затем - замирание, потом - кружение, и наконец - уход. Сначала мужество покидает сцену, а за ним и координация. Мышечный контроль и двигательная ловкость уходят следом, а за ними и самооценка.
В итоге остается только стыд.
"Steazy" - это слово, которое используют хорошие лыжники для описания хорошего катания. Это термин-мешанина, смесь слов "стильный" и "легкий", как, например: "Этот чувак крут в больном гнаре". Если моей целью было стать "крутым" в "больном гнаре", будьте уверены, мне нужна была практика.
Блин, неужели я соскучился по курортам?
СЕВЕРНАЯ НЕВАДА, 28 МАРТА 2020 Г.
Моя кипящая ярость на закрытые горнолыжные курорты становилась все опаснее. Я злился на весь мир. Я злился на Бога. Что может сделать это нормальным? Этот вопрос я постоянно задавал себе.
Я имею в виду что, кроме как забраться на гору за моим домом и кричать в небо: "Как пишется "Бог"? Это F-U-C-K-W-A-D".
Потому что сегодня я попробовал это сделать - и ничего не вышло.
СЕВЕРНАЯ НЕВАДА, 29 МАРТА 2020 Г.
Я проснулась от правды. КОВИД никогда не уйдет. Горнолыжные курорты никогда не откроются вновь. И снега больше не будет никогда, нигде и никогда, во веки веков.
Что может сделать это нормальным? Это был все еще вопрос. У меня все еще не было ответа.
Iv jIH ghotvam?
Нет, даже после того, как я перевел вопрос на клингонский.
СЕВЕРНАЯ НЕВАДА, 30 МАРТА 2020 Г.
Что могло бы сделать это нормальным? Это породило другой вопрос: Что у меня украли? Я уже знал ответ: У меня украли прогресс.
Я потерял последние два с половиной месяца лыжного сезона, и что в этом плохого? Знание. Я знал, что старею. Я знал, что мой шанс добиться серьезного прогресса как лыжника сокращается. И я знал, что еще так много предстоит сделать.
Почему так много осталось сделать? Короткая версия: спортсмены. Издевательства. Психологическое похмелье от качков и издевательств. Проще говоря, нельзя провести детство, будучи последним парнем, выбранным для игры в кикбол, а затем провести раннюю взрослую жизнь, гоняясь за профессиональными спортсменами по горам и будучи последним парнем, прибывшим на кресельный подъемник - что является эквивалентом снежного спорта, - и это не оставит следа.
Почему так много осталось сделать?
Потому что "грязный старый стыд" - это технический термин для обозначения этой метки, и катание на лыжах - это то место, где я решил свести счеты с жизнью и стереть эту метку.
Вчера вечером я взял все эти знания с собой в постель. Ответ ждал меня, когда я проснулся сегодня утром. Если я вступлю в следующий сезон лучшим лыжником, чем закончил прошлый - это может все исправить. Если каким-то образом, когда снег растаял, курорты закрылись, и бушует пандемия, я смогу значительно улучшить свое катание, не имея возможности кататься - да, этот ответ, казалось, утихомирит ярость.
Следующий вопрос: Как вы можете прогрессировать как лыжник, если вы не умеете кататься на лыжах?
ГОРЫ КЕДРОВОГО ОРЕХА, 1 АПРЕЛЯ 2020 Г.
На видео SLVSH лыжники скользили по рельсам. Я никогда в жизни не скользил по рельсам. Я никогда не думал о том, чтобы скользить по рельсам. Феномен скольжения по рельсам охватил лыжный спорт в тридцатые годы, когда я жил у океана и проводил время за серфингом. Потом я переехал в Нью-Мексико, где лучших рельефных парков не было в тех местах, где я любил кататься.
Ближайшая к моему дому зона катания Санта-Фе - одна из лучших в Америке, поэтому там я и катался. В Таосе я обычно катался по Западному бассейну (West Basin), чтобы посмотреть на желоба наверху или на милю бугров, которые представляет собой Al's Run. А в Вулф-Крик на юге Колорадо, где я регулярно останавливался, крутые спуски и деревья сочетаются так, как ни в одном другом горнолыжном комплексе. Это не для всех, но мне это подошло.
Если не считать написания нескольких книг, именно так я провел свои сорок лет.