Вы его полюбите!

Например, доведенный до белого каления вампир внезапно может сделать глубокий вдох, расслабиться и одним движением оказаться рядом.

Присев на землю рядом с постелью, он заглянул мне в лицо и тихо рассмеялся:

— Надеюсь, в мою пользу?

— Что?

— Сравнение, — пояснил он причину своего веселья, не сводя с меня глаз.

— Честно сказать, оно было из тех, что любого мужчину могут порадовать и огорчить одновременно, — невольно усмехнулась я в ответ.

— Типа "Дорогой, из всех твоих друзей у тебя самый большой"? — клыкасто улыбнулся Алистер.

— Вроде того, — я рассмеялась в ответ, и неожиданно поняла, что его близость меня больше не пугает.

По крайней мере не настолько, чтобы продолжать держать щит.

— Ты чего разбушевалась, Май? — спокойно спросил он, а у меня екнуло сердце от ярко-синего взгляда.

В какой-то момент мне показалось, что нам снова по пятнадцать, и он протягивает мне руку, помогая вылезти из оврага, в котором я оказалась в результате своих настойчивых попыток научиться летать. Я не звала и не просила о помощи. Просто сидела на дне, размышляя, как вылезти, но день уже клонился к вечеру, а сотни безуспешных попыток оставили содранные до мяса ладони, сбитые коленки и россыпь синяков по всему телу. Поняв, что я просто не дотянусь, а резерв практически исчерпан, он спрыгнул вниз и попытался подсадить меня к краю. Тогда-то я и поняла, что меня во всей этой истории с полетами смущает только отсутствие опоры под ногами...

— Понятия не имею, — честно ответила я, все еще пытаясь понять причину смены настроения. — Просто... твои предположения... ну, фу же!.. Ты ж его видел! И аура смерти...

Я не знала, как это объяснить словами, но он продолжал на меня смотреть так, что у меня похолодели пальцы, а сердце подпрыгнуло куда-то к горлу.

— А сам-то чего завелся? — буркнула я, опустив взгляд на руки.

Надо будет по приезду сделать нормальный маникюр, сегодняшнее падение стоило двух ногтей.

— Я?.. Я думал, ты давно все поняла, — осипшим от волнения голосом пробормотал он, тоже находя себе гораздо более интересный объект для созерцания.

Уверена, что разошедшийся шов на штанине ничем не хуже обломанных ногтей. О чем он вообще? Что я должна была понять? Что он каждый раз оказывался там, где терпели крах мои одиночные затеи и нужна была помощь? Если бы я была чуть более склонна к самообману, у меня легко бы сложилось впечатление, что его присутствие и было причиной моих неудач.

* * *

Если ты хочешь быть заводилой в подростковой компании, ты должен быть лучше всех во всем. А я и тогда себя не обманывала. Да, умная, хитрая и изворотливая. Талантливая. Но и все. Резерв выше нормы, но не безграничный. А еще этот абсурдный страх высоты! Более слабые воздушники из нашей компании спокойно летали, а мне приходилось придумывать каждый раз новые отговорки, пока не догадалась ввести в моду полеты на метле.

И, конечно, проявление слабости или каких-либо нежных чувств было под строжайшим запретом. Иначе кто тебя будет уважать и, уж тем более, бояться! Поэтому всю жалость и благодарность к недостойным нашей дружбы я давила в зародыше.

Кстати, первым, кто разубедил меня в этой подростковой глупости был как раз Валиэлион.

Огромный светловолосый демон, ректор демонической Академии магии как раз застал меня за подобным моральным избиением одного из одногруппников. Я тогда решила, что затеряться под землей будет гораздо проще, а в Академию поступила на тот факультет, на который был самый низкий конкурс. Недобор туда был, если уж совсем честно. Не хотели демоны учиться обрабатывать статистическую информацию и копаться в архивах. А мне было все равно.

Но в тот день в кабинете ректора случилось одно из самых важных событий в моей жизни.

— Адептка Лиеда, — обратилась ко мне эта рогатая широкоплечая громадина. — Вы же еще адептка?

Я кивнула, стараясь глубоко дышать и не выдавать своего страха. Боялась я не столько демона (он-то как раз был безумно красив), а того, что он меня отчислит и мне придется опять что-то придумывать.

— Как вас зовут? — мягко улыбнулся он, потому что на нагрудном значке выбивалась только фамилия.

— Дамайа, — выдохнула я, не сводя глаз с его переплетенных пальцев.

— Дамайа, — пророкотал он, как будто пробовал мое имя на вкус. — Как порыв летнего ветра на поверхности.

Он побарабанил когтями по сверхпрочной столешнице, видимо, размышляя о чем-то своем, а я, как завороженная, кивнула и зачем-то пояснила:

— Я человек и у меня воздушный Дар.

Демон поднял на меня красные глаза с вертикальными зрачками:

— Я так и подумал... м-да... Дамайа, Дар дан вам не затем, чтобы издеваться над слабыми, уж поверьте старику...

— Вообще-то, вы очень даже ничего, — зачем-то ляпнула я.

Видимо, в тот момент мой язык с мозгом был абсолютно никак не соединен. Он гулко расхохотался и присмотрелся ко мне внимательнее.

— Вы смелая девочка, Дамайа, — отсмеявшись, проговорил он. — И умная. Если вы поймете, что самоутверждаться за счет слабых — это не сила, у вас все получится.

— А как же мне тогда... ну... стать самой главной? — я решила, что терять мне уже нечего, а кому и знать ответ на этот вопрос, как не главному демону в Академии.

— А вам обязательно быть главной? — усмехнулся он.

— Хотелось бы... — вздохнула я и, совершенно не понимая как, а еще интереснее — зачем, рассказала ему обо всех своих неудачах и о попытках их преодолеть.

Почему он тогда меня выслушал? Понятия не имею. Даже спустя сто лет брака, Валиэлион не ответил на этот вопрос. Только смеялся: "Сам не знаю, ты была такая крошечная, но потрясающе убедительная!"

— Дамайа, выбирайте себе в противники того, кто сильнее, — улыбнулся демонический ректор, после того, как я выговорилась. — Даже если не победите, вы станете сильнее и лучше, чем были до этого.

Я приняла его слова, как абсолютную истину и... влюбилась. Лорд Астаагрелам бегал от меня лет десять или чуть больше. Первый раз мы пообедали вместе после церемонии посвящении меня в студенты, но он изо всех сил пытался держать дистанцию. Тогда я поняла, что его голыми руками (да и всем остальным голым тоже) не возьмешь, поэтому с каждым годом становилась лучше, умнее, мудрее и изощреннее в достижении поставленной цели.

Отдавая мне последний лепесток своего сердца в Главном святилище Изначального огня Подземного Города, Валиэлион, прежде, чем уйти в беспамятство, шепнул, что просто ждал, когда я вырасту. Имел ли он ввиду возраст или все-таки мозги, я никогда не спрашивала...

* * *

— Алистер, — тихо позвала я.

После воспоминаний о муже выделываться и злиться расхотелось окончательно. Настроения ссориться тоже не было. Да, Баал был сто раз прав — огонь прогорел и мое сердце стало свободным, но... было уже... или еще... что-то другое. Вампир поднял голову и посмотрел на меня с каким-то болезненно-мучительным выражением на лице.

— Честно, я понятия не имею о чем ты, — прошептала я.

— Я люблю тебя, Май, — просто ответил он. — С того самого момента, как заметил твою макушку в овраге, где ты сидела такая сильная, решительная и... очень одинокая. Когда я понял, что ты не дотянешься до моей руки, — он тяжело прерывисто вздохнул, — я принял решение. Как только я взял тебя на руки, я оказался связан с тобой крепче, чем любыми обещаниями, которые мы могли бы дать друг другу...

Сказать, что я опешила от такого заявления — не сказать ничего! Я подавилась родным воздухом, не имея сил даже Даром пропихнуть его в легкие и хоть как-то вздохнуть. Мать Природа! Это что же получается?..

Взгляд Гридли в этот момент выражал еще большее недоумение:

— Я был уверен, что ты именно поэтому надо мной издеваешься, — хрипло выдохнул он.

— Боюсь повториться, — ошарашенно сглотнув, пробормотала я, чувствуя, что сердце сейчас просто выпрыгнет из груди, — но, Алистер, ты ...ся? Ты за кого меня принимаешь все эти годы?.. Да какие годы... сотни лет!