Страница 11 из 15
– За мной, Вадимка, только пригнись! Чуток от берега отбежим, а то тут со спины никакого огляда нет. Во-он там, где плавни у косогора проходят, на нём мы и заляжем. Дорожка там натоптанная есть, самое то сверху это всё место перекрыть.
Пуля пропела над головой, и на спину Горшкову упала срубленная ей ветка.
– Зараза! – выругался Фрол и сместился за дерево. – Задерживают они нас, гады! Отбежать дают остальным! Ваня, Нестор, побегли! Тихон, Елизар, прикрывайте нас! – и, выдохнув, бросился вперёд. Вслед за ним выбежали двое, а вдалеке хлопнул ещё один выстрел.
– Ой! – вскрикнул Южаков, приседая.
Лыков, прицелившись в мелькнувший силуэт, выжал спусковой крючок и подбежал к сидящему на корточках товарищу.
– Куда тебя, Ванька?! Ну?! В башку, что ли, попали?!
С подбородка Южакова сочилась струйка крови. Он выдохнул и подобрал с земли пробитую каску.
– Ежели бы чуть ниже – то хана. Ладно хоть ремень порвался, а то так башку дёрнуло – думал, совсем оторвёт.
Рядом бухнул ещё один выстрел, и Калюкин заработал шомполом, перезаряжаясь.
– Южак, ты бежать сможешь? – спросил товарища Лыков. – А то там только Горшок с Нестором.
– Потом за каской вернусь, – кивнул Южаков и, перехватив фузею, бросился вслед за товарищами.
Горшков с Лошкарёвым перебежали открытый участок и остановились возле обезображенного пулей трупа.
– Ох как башку разворотило! – осматривая тело, проговорил Нестор. – А у него ведь пуля в стволе, чуток не успел гадёныш выстрелить.
– Рядом ещё двое лежали, – произнёс, оглядываясь, Фрол. – Вона под кустом как примято, и там за валежиной. Теперяча их шестеро, бегут они хорошо, без всяких петляний – значит, дорогу знают. Боюсь, не поспеем мы, река уже совсем рядом. Поспешать надо.
Егеря вскочили и бросились бежать по примятой траве. Вскоре следовая дорожка нырнула в заросли рогоза, и скорость движения сильно упала. За каждой прогалиной или небольшим озерцом мерещилась засада. Удобных мест, чтобы встретить огнём погоню, тут было хоть отбавляй.
– Не поспеем, не поспеем, – твердил приглушённо Горшков.
Вскоре их догнала отставшая троица, и теперь звено егерей двигалось более уверенно.
За плавнями отчётливо громыхнули несколько выстрелов, и Аникеев приподнялся.
– Слыхал? Рядом они уже! Ну, значит, точно в нашу сторону бегут. Выходит, всё верно, всё правильно здесь у нас, Вадя. А теперь слушай меня внимательно. Выскочат они из травы в паре десятков шагов от нас, во-он оттуда, – указал он рукой на слегка видимую прореху в зелёной травяной стене. – Из ружей мы бьём только лишь по ногам! Запомни – по ногам! Нам живые языки нужны, а не их дырявые тушки. Времени потом у нас будет в обрез. Эти два десятка шагов мимо косогора они как на крыльях пролетят, ты даже из пистоля и прицелиться как следует не успеешь. Потому не тяни, Вадя, а стреляй и сразу напрыгивай сверху на любого, ну а дальше уже как учили. Ножом только не спеши сразу резать, постарайся лучше чуть придушить злыдня. Я и сам точно так же сделаю. Да ты не бои-ись! Коли стреляли, значит, и наши совсем рядом. Быстро сюды подбегут, – и он, взведя курки на обоих своих пистолях, положил их прямо перед собой.
Время тянулось медленно.
«А вдруг они другой тропой пробежали и уже на берег за нашей спиной вышли? – терзали Аникеева сомнения. – Всё дело тогда насмарку! Эти, со шхуны, они ведь тоже, небось, выстрелы слышали. Чего им, долго, что ли, лодку на воду спустить?! Эх, Панкрата, жаль, гонцом пришлось отправлять, втроём оно бы удобней тут было. Шибко молодой Вадимка, – покосился он на лежащего рядом егеря, – только недавно в дозорные из стрелковой роты перешёл. Сырой совсем».
В прорехе рогоза вдруг мелькнули тени, и на открытое место выскочили сразу двое.
– Бьё-ём! – рявкнул Аникеев, плавно выбирая свободный ход крючка. Бам! Оглушительно хлестнул выстрел штуцера, и бегущий первым с длинноствольным ружьём в руках как-то нелепо подпрыгнул и с громким криком повалился на землю.
Сержант подхватил оба пистоля с травы, а сбоку от него ударил фузейный выстрел Вадима. Из травы выскочили сразу четверо и ринулись мимо косогора. Два пистольных выстрела почти слились в оглушительном грохоте, и сержант, резко оттолкнувшись от земли, влетел сверху прямо на длинного ширококостного мужчину. Они покатились по земле, а рядом боролся с крепким здоровяком молодой егерь. Аникеев перехватил своего ошеломлённого ударом противника на удушающий захват и сильнее стиснул его горло предплечьем. Длинный захрипел и судорожно забился, пытаясь освободиться от захвата. В это же время тяжёлый и здоровенный соперник сбросил со своей спины молодого егеря и, выхватив из ножен кинжал, ударил им его в грудь. Не задерживаясь и даже не подобрав свой выпавший штуцер, он бросился вслед за убегающим в сторону реки товарищем.
Не прошло и минуты, как из травяного прогала выскочила егерская пятёрка. Один из них быстро обыскал стонущего раненого и отбросил в сторону его нож и штуцер. Остальные подбежали к стоящему на коленях и тяжело дышащему Аникееву.
– Сам я, братцы, сам я тут, – прохрипел тот и затянул на запястьях своего пленного узел верёвки. – Бегите к реке, авось поспеете! Двое ещё туды убегли. Один здоровый Вадимушку зарезал. Не успел я ему помочь, этот гад шибко вёрткий оказался.
– За мной! – рявкнул Горшков и сорвался с места.
Четверо егерей выскочили из кустов на возвышенный берег. В двух десятках саженей от них уходила по реке в сторону парусника лодка. Гребцы налегали на весла, и она всё больше отдалялась от стрелков.
– Бьём, Фролка! – крикнул Южаков, вскидывая фузею.
– Нельзя! Не стрелять! – крикнул командир звена. – В матросов попадём! Эти, вишь, вона на дно все залегли!
Бум! Бум! – ударили два орудийных выстрела, и ядра прогудели над головой.
– От берега! – рявкнул Горшков. – Своих в лодке боятся зацепить, а сейчас как картечью сыпанут – и хана нам!
Егеря отбежали подальше, и правда – по прибрежным кустам ударили свинцовые шарики. А вниз по течению Прута, подняв паруса, в это время уходила британская шхуна.
– Ваше благородие, приняли с егерем Матюшиным бой! – докладывал через десять минут прибывшему командиру дозорной роты Аникеев. – Сначала мы из ружей по этим пальнули. Я-то своему в ногу попал, ну а Матюшин другому, похоже, печёнку пробил. Потом всё быстро закрутилось, сразу четверо из травы вынеслись, я из обоих пистолей пальнул и на вот этого длинного прыгнул, – кивнул он на лежащего со связанными руками пленного. – Одна пуля из пистоля, выходит, тому в башку попала, – кивнул он на труп. – Вторая, получается, мимо. Я пока со своим возился, Матюшин на другого с косогора наскочил, ну а тот его ножом, и прямо в сердце. Не успел я ему помочь, вашбродь, чуть-чуть не успел. Придушивал ведь уже своего, тот и хрипеть даже начал. Ещё бы маненько, и точно бы Вадимке помог. Но вот не успел.
– Не вини себя, Борис, вас всего двое тут было, – произнёс тихо Осокин и подошёл к пленному. Тот, как видно, только что очнулся и лёжа на спине оглядывался вокруг.
– Кто таков? Как зовут? – строго спросил его капитан-поручик. – Будешь молчать, прямо тут порешим! Аникеев, добьёшь гада?
– Так точно, ваше благородие! – рявкнул сержант, выхватывая тесак. – Да я его прямо здесь на лапшу постругаю!
Трое егерей повисли на нём, пытаясь изо всех сил удержать.
– И правда ведь постругает! – проговорил Осокин. – Вы его человека, вы его лучшего друга тут только что убили! И верно, чего с тобой возиться, отдать этому егерю – и дело с концом!
– No! You can't kill me![6] No! – прокричал лежащий и, судорожно семеня ногами, попытался отползти. А Аникеев и правда уже рвался к нему изо всех сил. Сейчас он играл свою роль совершенно бессознательно, жаждая мести и крови врага.
На помощь подбежали ещё два егеря, и теперь они впятером удерживали разъярённого сержанта.
6
Нет! Меня нельзя убивать! – англ.