Страница 2 из 4
– Я думал уйти на покой, – сообщил Дерош.
Прозвучало не слишком воодушевляюще. Антуан покрутил бокал в руках, вдохнул аромат.
– Ммм… – Коньяк оказался хорош: похоже, хранился его для особого случая. – А как это связано с визитом Элен и ее помощницы?
Дерош сначала застыл, а потом расплылся в улыбке и погрозил Антуану пальцем:
– Ты внимательный. Давай за это.
Антуан поднял свой бокал, принимая похвалу. Они выпили, и Дерош продолжил:
– Госпожа Елена представляет одного частного коллекционера, который планирует выкупить у меня маленькую семейную реликвию. Я и не думал, что это может столько стоить… Даже съездил сегодня домой и привез сюда, чтобы положить в сейф. Мне хватит, чтобы уехать из этого средневековья и совершить кругосветное путешествие, а потом осесть где-нибудь на Филиппинах.
– … чтобы тебя похоронили в висячем гробу в Сагаде3? Брось, для этого надо быть местным!
– Но никто же не мешает мне попробовать?.. – Дерош поднял бокал.
Антуан коротко улыбнулся и потер лоб. Почему бы не попробовать. За окнами звонкие девичьи голоса дружно пропели Je suis malade4 и рассыпались нестройным смехом.
Дерош вытащил из ящика стола хьюмидор с красной шелковой кистью, открыл и повернул к Антуану.
– Так что скажешь?..
Что он в ужасе?.. Что он только почувствовал, как обретает контроль над собственной жизнью, а теперь Дерош говорит, что все опять поменяется? Что как только «Ля сите селест» выставят на продажу, его купит компания Elysium, которая вместе с Virtual Sky Corp. создает гигантские цифровые мемориалы?.. И что «Элизиум» принесет с собой корпоративные цвета, корпоративные ценности и другую корпоративную мудотень, которой он досыта наелся в Sekan Group?
И которая совсем не помогла ему сохранить работу.
– Что я рад за тебя. – Антуан покачал головой, отказываясь от сигары. Коньяк весенним солнцем согрел желудок, во рту осталось переливчатое послевкусие.
– А если я продам «Ля сите селест» тебе?
Во рту стало горько.
– …и что ни один приличный банк Парижа не даст мне кредит. Извини, Шарль.
– Не подумал об этом. Налей себе еще.
Дерош неспешно вынул сигару из хьюмидора и осмотрел шляпку в поиске идеального места для среза. Пристроил кончик в гильотину, а потом резким движением отсек его. Поднес сигару к носу и вдохнул запах.
Антуан неосознанно повторил это движение – втянул воздух и даже через стол почувствовал аромат табака из открывшегося среза, густой, пряный, ореховый. Дерош обожал церемонии. Вероятно, поэтому «Ля сите селест» считалась одним из самых респектабельных ритуальных агентств центрального Парижа. Дерош даже мог позволить себе некоторую экстравагантность: носить синий приталенный пиджак, установить в церемониальном зале аудиосистему Dolby последнего поколения или игнорировать настойчивую рекомендацию доминирующей дзайбацу не брать человека на работу.
За эту экстравагантность Антуан был ему бесконечно благодарен.
В руке Дероша вспыхнула газовая зажигалка. Он неспешно вращал кончик сигары над огнем, а потом поднес ко рту и подул, чтобы усилить розжиг. Нахмурился – видимо, с первого раза не удалось достичь равномерного горения – и снова неспешно покрутил над огнем, а потом сделал первую затяжку.
– Как тебе вертикаль в «Ля Дефанс-дис»? – спросил он, выпуская струю ароматного дыма.
2
Дерош засобирался домой ближе к десяти. Антуан попрощался с хозяином и зашел в свой закуток, где оставил вещи утром. В голове слегка шумело: он успел пообедать в три, а до ужина дело не дошло. Обнаружив в ящике стола шоколадный батончик, Антуан вгрызся в него зубами, с сожалением расставаясь с чудесным послевкусием коньяка, и отправился проверить морг. Там, на старинном металлическом столе в окружении флюоресцирующих прозрачных трубок лежало тело господина Дельфино, из-за которого и приходилось проверять резервный генератор. Процесс бальзамирования был деликатным и требовал около 12 часов, зато патентованная технология давала гарантию, что мумия сохранится на десятилетия. Господин Дельфино, владелец сети ресторанов, которые располагались в лучших моллах Парижа, вполне мог себе позволить бальзамирование. А вот Антуану придется выбрать вертикальное кладбище где-нибудь на окраине – если его мнение вообще кто-то спросит.
Он хмыкнул, выпрямил спину, и, изображая Дероша, поправил несуществующий шейный платок и неспешно прошелся между столов. Сделал вид, что проверяет оборудование, дает указания Захиру, который слишком уж доверяет электронике, и останавливает Маргариту, когда в результате ее косметических ухищрений покойник выглядит свежее, чем при жизни.
Если Дерош всерьез говорил о продаже «Ля сите селест» – а Martell Cordon Bleu подтверждал худшие опасения – то скоро этот уютный маленький мир изменится. Превратится в прошлое.
Антуан аккуратно защелкнул запоры двери и проверил ручку, а потом, оставив господина Дельфино наедине с патентованной технологией бальзамирования, поднялся в холл.
Полоса света из кабинета Дероша все еще пересекала коридор, и в этот раз он точно забыл выключить свет – дверь хлопнула минут десять назад. Вздохнув, Антуан прошагал к кабинету, распахнул дверь и рукой потянулся к выключателю…
… и столкнулся с безумным взглядом выпученных карих глаз.
У книжной полки в дальнем конце кабинета стоял кто-то, одетый в черное с головы до ног.
Не до конца соображая, что делает, Антуан захлопнул дверь – заурчал и закрылся кодовый замок – и тут же набрал номер экстренной связи.
– Полиция! – крикнул он голосовому помощнику, прислушиваясь к звукам за дверью. – Антуан Дессе, агентство «Ля сите селест», у меня тут вор в кабинете, адрес…
За дверью громыхнуло.
Какого черта он там делает?! Выворачивает книжные полки?! Похоронное бюро никогда не подвергалось нападениям – если не считать пьяный дебош на похоронах госпожи Бушаллих или вдову господина Мюллера…
– Месье Дессе, не подходите близко, преступник может быть вооружен! Наряд будет через три минуты…
Послышались звуки падающих на пол тяжелых предметов.
Да какие сокровища он там ищет?! Семейная реликвия Дероша… А еще в комнате есть окно.
Антуан зарычал, набрал код и снова распахнул дверь.
Ситуация в комнате изменилась: полки были сломаны, книги валялись на полу вперемешку с осколками гипсовых бюстов древнеримских мыслителей, а в стене зияла открытая пасть сейфа. Воришка пытался запихнуть в объемный черный рюкзак серую картонную коробку. Оружия при нем не было.
Вроде бы.
Антуан в два прыжка пересек комнату и выхватил коробку, а левой рукой засадил противнику несколько раз под ребра. Вор крякнул, сделал шаг назад, а потом хлопнул Антуана ладонями по ушам. В голове зазвенело, мир утратил реальность. Антуан согнулся, прижимая коробку к животу. Вор стоял совсем близко, и Антуан ударил его самым низким способом, который придумало человечество: с размаху между ног. А потом ударил каблуком по ступне.
Вопль слился с завываниями полицейских сирен, вор с трудом разогнулся, прихрамывая, подхватил рюкзак, метнулся в сторону окна и исчез в темноте.
Шатаясь, Антуан вышел из кабинета и направился к входной двери, на звуки громкоговорителей и красно-синие вспышки, а потом споткнулся обо что-то в полумраке холла. Включил свет.
На полу лицом вниз лежал Дерош. По черно-белой плитке расплылось темно-красное пятно крови.
3
На «скорой» ехали втроем: Дерош, Антуан и коробка.
Дерош лежал на носилках и казался ужасно маленьким и бледным на фоне дешевого флисового одеяла. Он так и не пришел в сознание, пока машина с дикими завываниями неслась к госпиталю, подпрыгивая на мостовой.
Антуан следовал за носилками как змея за дудочкой факира, пока у дверей в операционную его не остановил медбрат.
3
Одно из самых знаменитых мест, где захоронение осуществляется в закрытых гробах, которые размещаются на отвесной скале.
4
«Я болен» – песня французского певца Сержа Лама, известна также в исполнении Далиды и Лары Фабиан.