Тайная Миссия

— Я постараюсь… — прошептал Триффан.

…И тут наступило Безмолвие, на небе сиял яркий свет, а сзади, где находился Данктон, была темнота, и многие подошли и прикоснулись к старому Комфри, а он посмотрел в глаза каждому с любовью. Потом подошла Лоррен. А самой последней — Старлинг.

— Я тебя очень люблю, Старлинг, — прошептал Комфри.

— И Бэйли тоже, скажи это, пожалуйста, — попросила она.

— Да, — прошептал Комфри.

— Бэйли, — произнесла Старлинг.

— Б-бэйли, — с трудом выговорил Комфри. Больше говорить он не мог.

Потом спустилась глубокая тьма. Еще какое-то время они будут в безопасности. Молодые кроты устроились вокруг и заснули, а взрослые охраняли их.

До рассвета было еще далеко, когда замерзший Триффан зашевелился.

Прижавшийся к его боку Комфри, теплый, худой, вздохнул и произнес:

— Я хочу видеть, как вы уйдете, Триффан. Внизу вы будете в безопасности. Я хочу, чтобы вы все отправились в надежное место… и оставили меня здесь. — Выражение глаз Комфри не допускало возражений.

Кроты понемногу задвигались, поднялись и, предводительствуемые Смитхиллзом и Мэйуидом, поодиночке покинули Камень и стали спускаться по крутому склону, чтобы внизу снова собраться вместе, последний раз, а потом разбрестись в разные стороны.

Старый Комфри смотрел, как они уходят. Когда возле него остался только Триффан, Комфри устало пошевелился и проговорил:

— И-и-иди, Триффан, ты им нужен, и они будут любить тебя, как мы любили.

Триффан в последний раз дотронулся до брата и двинулся вслед за всеми — вниз, в сторону рассвета. Он не видел, куда ступают его лапы, слезы застилали ему глаза — он оплакивал всех, кто был ему дорог. А впереди был далекий Вен, где вот уже много веков не бывал никто из кротов. И Триффану было страшно.

Однако, спускаясь с откоса, он принял наконец решение, с кем отправиться в этот трудный путь. Спиндл — раз, Мэйуид — два: он будет находить дорогу, помогать им, смешить их. А третьей будет Старлинг, смышленая девчонка, будущее. Мэйуид без нее все равно не пойдет, только вместе с ней. Ну что ж, она самая толковая среди своего поколения, и Камень защитит ее на пути в Вен и при выходе оттуда! Да, они пойдут вчетвером.

Позже, когда Триффан спустился к подножью откоса, где начиналась ровная долина, его в последний раз обступили кроты. Наступил момент расставания. Кое-кто собирался на север, кое-кто — на юг, и только они, четверо, на восток, в сторону Вена.

Один юный крот спросил:

— Скажи, пожалуйста, мой господин, что это был за Камень, возле которого мы оставили Комфри?

— Это Камень Комфри, единственный Камень во всем кротовьем мире, названный именем определенного крота, — ответил Триффан. Вот так просто это место получило свое название.

— А почему? — спросила Старлинг.

— Чтобы Комфри не был забыт.

— Я не забуду его, — заявила Старлинг. — И Лоррен не забудет. — Она немного подумала и добавила: — И Бэйли тоже, когда я расскажу ему!

— Ты уверена, что он жив, Старлинг?

— Бэйли — мой брат, так что он должен быть жив, — ответила Старлинг.

— Камень Комфри, — прошептал кто-то из молодых кротов, подняв глаза на далекий теперь гребень, с которого они так быстро спустились.

— Да, — проговорил Триффан. — Запомните это место! Я думаю, придет день, даже если это случится не скоро, и здесь произойдет нечто, о чем кротовий мир никогда не забудет. Запомните этот Камень! Расскажите о нем своим потомкам!

Лучи восходящего солнца коснулись склона высокого откоса, а на самый его гребень, туда, где стоял Камень, солнце бросило пучок света такой яркости, что у кротов перехватило дыхание.

— Неужели мы были там? — с благоговейным трепетом спросила Лоррен.

— Конечно, оттуда мы и спустились, — ответила Старлинг.

— Смотрите, — прошептал Триффан, — это Камень Комфри. Крот, который сумеет добраться до него, коснуться его, наверняка в один прекрасный день найдет дорогу домой… А теперь идите, как договорились. Идите скрытно, осторожно, выбирайте дорогу аккуратно, идите с теми, кого вы знаете, кому верите, идите…

И кроты двинулись в путь. Кто-то, прощаясь, прикасался друг к другу, кто-то говорил добрые слова. Лоррен пошла с Хоумом, теперь она стала старше и могла расстаться со своей сестрой Старлинг, пришло время разлуки с родными. Потом ушли Алдер с Маррамом, сильные, решительные. И добрый Смитхиллз, с неохотой покидавший друзей, не перестававший твердить, что они опять скоро встретятся в Роллрайте и Скинт расскажет им про свои подвиги…

И вот остались только Триффан, Спиндл, которого очень растрогало прощание с друзьями, Старлинг, вся в слезах, но изо всех сил старавшаяся выглядеть бодро, и Мэйуид, не отходивший от нее ни на шаг, — четверка кротов, направлявшаяся на восток.

— Пошли! — произнес Триффан.

— Благородный Триффан, и блестящий Спиндл, и юная отважная дама Старлинг, Мэйуид считает для себя великой честью ваше общество, Мэйуид обещает, что он не даст вам заблудиться! — воскликнул Мэйуид.

— Пошли! — повторил Триффан.

Спиндл улыбнулся, а сердце Старлинг встрепенулось от возбуждения. Она старалась казаться взрослой, что ей почти удавалось.

Мэйуид бежал позади всех, по обыкновению оглядываясь по сторонам, потому что крот должен запоминать, откуда пришел, если ему предстоит отыскивать дорогу обратно. Так, пробираясь один за другим между деревьями, они и ушли, направляясь в центральные районы, в глубь Вена.

Тем временем всех кротов Данктона, исчезавших в уходящих вдаль долинах, охранял сверху мудрый любящий крот, лежавший совсем тихо под лучами заливавшего его света, более прекрасного, чем свет солнца.

Гораздо позже, когда стало совсем светло, гвардейцы-грайки, пыхтя и отдуваясь, взобрались вверх по длинному массивному склону и вместо толпы кротов, которую надеялись найти, нашли лишь одного, уже остывшего, тихо лежащего рядом с большим Камнем.

— Поднимите его, — грубо скомандовал вожак. — Подвесьте его, чтобы остальные увидели.

На востоке ослепительно сияло солнце, и его лучи окутывали Камень плотной пеленой, блестящей и жаркой, так что грайки отступили. Никто из них, ни один, не осмелился подойти и прикоснуться к старому кроту, который лежал под защитой Камня.

Тогда вожак, сильный грайк, участник многих боевых кампаний, приблизился к кроту. Солнечный свет был таким ярким, что грайк почти ничего не видел. Но когда он дотронулся до крота, — о чудо, он не смог его даже пошевелить, все звуки исчезли, и на него опустилось пугающее Безмолвие.

Вожак с проклятиями отшатнулся, сказал «Ну и наплевать» и приказал отдыхать. Они найдут живых кротов и тогда сделают то, что велела Хенбейн, — убьют их. Никто не должен уцелеть, кроме тех, кого она назвала.

— Да, да! — закричали грайки, стараясь поддержать свой упавший дух. Однако их крики казались слабым шепотом, растворяющимся в небе, в которое устремлялся этот Камень, защищавший всех, кого любил.

Глава тридцатая

Это лето в Данктонском Лесу было очень напряженным. Постоянно кто-то приходил, кто-то уходил — грайки, предводительствуемые Хенбейн из Верна, превратили Данктон во временный центр своих действий.

Давно уже Хенбейн не чувствовала себя столь хорошо, а Уид не наблюдал ее в таком прекрасном настроении: казалось, окончательная победа над кротами Камня в Данктоне воскресила в Хенбейн боевой дух и энергию, отличавшие ее много лет назад, когда она только покинула Верн и Руна, и которые потом понемногу растеряла во время походов на юг, насаждая повсюду законы Слова.

Когда поутихло раздражение и оскорбленное самолюбие, сопровождавшие вступление в Данктонский Лес, Хенбейн снова стала действовать целеустремленно и решительно, подводя свою длительную боевую кампанию к заключительному триумфу, отдавая приказ за приказом, целью которых было окончательное порабощение всего кротовьего мира и преобразование его по законам Слова. Операция, направленная против ушедших из Данктона кротов, прошла даже успешнее, чем можно было ожидать. Путь их проследили до Камня на западе Вена. Оттуда кроты попытались бежать на север и на юг, за ними гнались и многих поймали. Всех, кого поймали, убили, предварительно заставив их говорить.