Страница 6 из 66
Когда в октябре у меня началась следующая менструация, тампонов мне хватило уже на весь цикл. Они были больше, чем тот, который дала мне уборщица, и поначалу я никак не могла их вставить. Но в конце концов у меня получилось. На деньги, заработанные у Вуозо, я купила прокладки, но так как я их практически не использовала, то выбрала те, что подешевле.
— Поняла? — сказал папа, когда мы стояли в отделе женской гигиены в аптеке. — Когда тратишь собственные деньги, это совсем другое дело.
Я согласилась с ним, и мне стало хорошо. Каждый раз, когда папа думал, что он все прекрасно понимает, а на самом деле ничего не знал, у меня поднималось настроение.
Больше я никогда не смывала тампоны в туалет. Даже в школе, хотя там унитазы были помощнее. Вместо этого я заворачивала их в бумагу и выбрасывала в мусор, как делала это с прокладками.
В школьном туалете у нас висят такие маленькие металлические коробочки, привинченные к кабинкам, и я любила туда заглядывать. Обычно там ничего не было, но иногда я обнаруживала всякие штуки, которые сама туда не клала.
Я начала разглядывать других девочек в школе, чтобы понять, у кого из них тоже уже начались месячные.
В конце менструации у меня крови почти не было, но я все равно вставляла тампон. И однажды, когда я потянула за ниточку, чтобы его вытянуть, она порвалась. Это было просто ужасно — стоять посреди женского туалета и разглядывать оторвавшуюся нитку. Я не знала, что мне делать. Я не смогла бы засунуть себе туда больше одного пальца зараз, это точно. Для двух просто не хватило бы места. Я села на унитаз и потужилась, как будто собиралась покакать, но безрезультатно.
Весь оставшийся день я ужасно боялась. Мне казалось, что теперь, без ниточки, этот тампон исчезнет во мне навсегда. К тому же я знала, что можно заболеть какой-то гадостью, если слишком долго использовать один и тот же тампон. Дома я померила температуру, но так и не поняла, повышена она или нет. Придя к Вуозо, я попросила Зака, чтобы он потрогал мне лоб, но он заявил, что ни за что на свете не станет до меня дотрагиваться. Я сама прикладывала руку ко лбу, но это было так же бессмысленно, как пытаться унюхать, пахнет ли у тебя изо рта. Вроде бы все было в порядке.
Оставалось надеяться только на “Плейбой”. Каждый раз, когда я его читала, мои трусики становились мокрыми, и я надеялась, что, если тампон станет достаточно влажным, он выскользнет сам. Тем вечером я сжимала ноги усерднее, чем обычно. Я пересматривала все мои любимые фотографии, особенно те, на которых девушки улыбались. Мне нравилось, что они ничего не боятся, хоть и стоят там голые перед мужчиной с камерой.
Одна фотография мне особенно нравилась. На ней была изображена девушка в расстегнутой рубашке в гольф-карте. Она смеялась и была ужасно счастливая, и, кажется, не обращала внимания на то, что она стоит посреди гольф-клуба с голой грудью.
Я попыталась представить себя на ее месте. Как будто бы это я стою с расстегнутой блузкой перед фотографом, а все вокруг пялятся на меня. Стою и, несмотря на все это, улыбаюсь. И чем больше я об этом думала, тем сильнее сжимала ноги. Я понимала, что произвожу много шума, но не могла остановиться. Мне казалось, будто я кого-то догоняю. И если догоню, то мне будет даже лучше, чем сейчас. Не знаю, откуда я это взяла, но я точно знала. А потом случился Он. Оргазм.
Он напомнил мне чувство, которое я испытывала у стоматолога, вдыхая специальную смесь. Все вдруг стало хорошо. Я больше не ненавидела родителей, не переживала из-за жизни в Хьюстоне, даже на застрявший во мне тампон мне стало наплевать. На минуту я снова стала счастлива. Но, в отличие от газа, оргазм долго не продлился. И, когда он закончился, мне стало еще хуже, чем до него, потому что мне хотелось испытывать это чувство сутки напролет.
Я не заметила, что все это время за мной наблюдал Зак.
— Что это с тобой? — спросил он.
— Ничего.
— А чего ты тогда в кресле прыгала?
— Ничего я не прыгала, — возразила я, — мне просто было неудобно.
Он, кажется, не поверил.
— Я сейчас вернусь, — пробормотала я и пошла в ванную. Я села на унитаз и потужилась, но тампон все равно не вышел. Тогда я вернулась в спальню. Я хотела испытать еще один оргазм, но Зак уже убирал обратно все журналы.
— Эй! — воскликнула я, когда он взял журнал с девушкой в гольф-клубе. — Я его читаю!
— Уже пять, — сказал он.
Пять часов были той границей времени, которую я определила для чтения журналов.
— Что, уже? — удивилась я и посмотрела на часы. Он был прав.
— А что это ты делала в ванной? — поинтересовался Зак.
— Ничего.
— Я все слышал. Ты какала.
— Неправда, — возмутилась я, а Зак издал неприличный звук, якобы пародируя меня, но я-то знала, что ничего такого не делала.
— Заткнись, — велела ему я и пошла к шкафу за журналом.
— Эй, никаких журналов после пяти!
— Думаю, надо продлить это время до половины шестого, — решила я.
Все равно мистер Вуозо никогда не приходил раньше шести. Я не была уверена, что смогу дотерпеть до завтра, чтобы испытать еще один оргазм, да еще без помощи журналов.
Зак пожал плечами и тоже взял себе журнал. Мы сели на свои обычные места, и я опять начала скрипеть креслом. Я чувствовала, что Зак на меня смотрит, но мне было наплевать. Я хотела, чтобы мне опять стало хорошо. Испытать оргазм, и во время него думать обо всех неприятностях в моей жизни, и видеть, как они растворяются и не кажутся уже такими страшными. Я думала, что если получу несколько оргазмов один за другим, если буду стремиться к этому приятному чувству, то мне никогда уже не будет плохо.
Когда случился второй оргазм, я захотела добиться третьего. Не то чтобы я очень этого хотела, просто я продолжала твердить себе, что в конце мне станет лучше. Мне пришлось гораздо тяжелее в этот раз. Я сжимала ноги, смотрела на девушку в рубашке, представляла себя на ее месте и снова сжимала ноги. Может, если бы стул так не шумел, мы бы услышали, как открылась входная дверь и пришел мистер Вуозо. Или услышали бы, как он поднимается по лестнице и идет по коридору. Но мы не услышали. Я вообще заметила его только тогда, когда Зак вдруг сказал: “Папа”.
— Что тут происходит? — спросил мистер Вуозо. Он был сам на себя не похож. Вроде та же одежда и прическа, но лицо стало совершенно непроницаемым.
— Ничего, — сказал Зак, закрывая журнал и слезая с кровати.
Я свой тоже закрыла.
— Вам кто разрешал читать мои журналы? — спросил мистер Вуозо.
— Никто, — ответил Зак.
— Тогда почему вы их читали?
— Не знаю, сэр.
— Джасира? — повернулся ко мне мистер Вуозо.
Я встала.
— Да?
— Почему ты читала мои журналы?
— Я не знаю.
— Не знаешь?
Я помотала головой.
— Ты ведь няня. Ты должна знать.
Я кивнула.
— Так почему ты так поступила?
— Я не знаю, — повторила я снова. Казалось, мы обсуждаем это снова и снова, и конца этому разговору не видно.
— Отдай мне журнал, Зак, — сказал мистер Вуозо.
Зак подошел к нему и протянул “Плейбой”.
— А теперь ступай и жди меня у лестницы.
— Да, сэр, — сказал Зак и выскользнул из комнаты. Мне стало страшно, когда я услышала, с какой скоростью он побежал, хотя никто за ним и не гнался.
— От тебя я такого совсем не ожидал, Джасира, — проговорил мистер Вуозо. Он подошел и забрал у меня журнал. При этом наши руки на мгновение соприкоснулись. Я смотрела, как он убирает журналы в шкаф, а потом закрывает дверь.
— Извините, — сказала я.
— Ты извиняешься? — засмеялся он.
Смех у него был недобрый, и мне захотелось домой.
— Извинений тут недостаточно.
— Наверное, я не очень хорошая няня.
— Это точно, — ответил мистер Вуозо и, повернувшись ко мне, сел на кровать. Он долго смотрел на меня.
— Иди сюда, — наконец сказал он.
Я не шелохнулась. С тех пор как он пришел, я продвинулась уже на сантиметр ближе к двери, и меня это место полностью устраивало.