Хиллингар

– Можно я уже пойду? – тихо спросил Максим, но услышан не был.

– Тогда пойдемте думать отсюда в другое место, – полушепотом предложила Аня. – Меня пугает этот парень. Он скоро просверлит в нас по дырке глазами.

– Это участковый, – сказал я.

Крайчек пил чай с лимоном мелкими глотками и никуда не спешил. Наша компания и тепло стен его вполне устраивали. Я краем уха слышал, как Борис Борисович сокрушался насчет его потерянной ночью на берегу шапки и подливал чай в прозрачный бокал. Я не выдержал и засмеялся вслух, когда он притащил из кладовой несколько бесхозных забытых постояльцами головных уборов и Крайчек выбрал и надел на голову старомодную шляпу с полями.

– Ты чего? – спросил Максим. Аня тоже удивленно смотрела на меня.

– Вы что, ничего не видите?

Они молча осмотрелись и вопросительно уставились на меня.

– Пальто, шляпа, участковый…

Максим пожал плечами, а Аня вернулась к ноутбуку.

– Максим, – нараспев сказала она. – Мне правда очень пригодилась бы твоя помощь. Нам пригодилась бы?

Он обреченно кивнул.

– У меня смена через двадцать минут. Вечером загляну. Идет?

Не дожидаясь ответа, он потихоньку проскользнул к двери, и, помахав мне рукой, скользнул на улицу, впустив в фойе волну сырого холода.

– Как ты вообще с ним познакомилась? – спросил я.

– Он сидел за моим столиком, – пояснила Аня. – Ну что, идем ко мне? Обсудим детали?

– Да, через минуту.

Я выбежал на улицу, окликнул Максима. Тот успел спуститься с помоста почти к самому берегу. Он терпеливо ждал, пока я сползу по скользким ступеням.

– Слушай, я только вопрос задать, – сказу сказал я.

Максим засмеялся, причем так естественно, что тоже захотелось улыбнуться.

– Уже страшно, – сказал он. – Твоя подружка успела всю душу вынуть, а тебя она, между прочим, называет гуру.

– Ты учился зашивать раны в Чикаго? Серьезно? – усомнился я.

– Я сшивал кучи бумаг, когда работал у одного портового нотариуса одним морем южнее отсюда. Включаешь негромкий, но убойный рок в наушниках, пока старый пень дремлет над своей печатью, берешь иголку потолще и поострее и стежок за стежком, лист за листом. Так можно постичь настоящий дзен, если бы рабочий день не восемь часов, а хотя бы двадцать четыре. Хотя бывало и такое. Анна сказала, что ты из Смоленска. Бывал проездом и даже пожил недельку. Крутой город. Над ним не хватает только купола из кварцевого стекла, а на каждом углу пульта для управления погодой. В Чикаго, кстати, такого тоже нет.

Шутить с непроницаемым лицом – редкий талант. Но кажется я начал привыкать.

– Что скажешь про раны? Ты их шил. Правда минога? Мне нужно знать, что писать в пост.

– Скажу честно – я видал такое в первый раз. Ну, не считая крипипасты на телефоне, когда дремал в ночную смену сторожем, и в паре дешевых ужастиков. Что бы это не было – это что-то бесчелюстное и довольно сильное физически. Зато точно не ядовитое, если ты говоришь, что Игорь жив.

– Ты такое видел раньше?

– Я видел пятиметровых сомов, кашалота-людоеда и как бегемот перекусывает жертву пополам. Но такого – точно нет, извини.

– Ладно, тогда до встречи, – я пожал сухую руку и вернулся в отель. Не найдя в кафе Аню, поднялся к ней в номер и деликатно постучал в дверь.

В отеле действительно были тематические номера, что необычно для маленькой и довольно заурядной гостиницы. Номер Анны напоминал библиотеку и одновременно кабинет ученого-затворника. Видимо при заселении предпочтения не учитывались. Не походила Аня на человека, которому максимально комфортно было бы в такой обстановке среди полок с цветными, но старыми корешками книг и портретов хмурых писателей с сигаретами в зубах и глубокой тоской на лице. Но Аня не замечала, казалось, ни старой печатной машинки на столике среди пухлых томиков ни коллекции винила у древнего проигрывателя возле графина с бутафорским ромом и сигарой на чистой стеклянной пепельнице. Впрочем, ром мог быть и не бутафорским.

Пока Аня искала шнур от ноутбука, я изучал книжные полки. Корешки не были склеены, как я предположил сначала. Но и книгами в прямом смысле слова они тоже не являлись. Кто-то создал умелые подделки для знатоков, вложив немало труда. Я выудил томик «Подлец» Ильфа и Петрова с имитацией строго издания. Внутри затаилась открытка из какого-то балтийского городка. На ней красовались руины рыцарского замка.

– Ждан, а ты молодец – я видела твой блог и решила поначалу – еще один трэвельщик, хоть и пишет неплохо. Но идея на миллион. Теперь завидую, что не сама придумала. Так что будешь нами командовать. Я, так и быть, побуду копирайтером и ходячей харизмой. Равное партнерство? – она шутливо, но твердо протянула руку.

Я улыбнулся и краешком мысли пересчитал остаток денег в кармане и на карте, которых уже не хватало на обратный путь и пожал ее ладошку. Все пополам – это честно. Тем более, что задор Ани давал фору остаткам моих сил, которых только и хватило что придумать свежий проект.

– Пока ты там бродил, я уже нашла немного интересного про этот городок. Могу рассказать в двух словах, но лучше почитай сам. Тут кроме истории и теорий насчет странного атмосферного явления есть вещи, которые просто ждут чтобы о них написали. Вот, например. Ждан, ты взглянешь? Это фотографии, которым лет пятьдесят. Тут когда-то была шахта, теперь давно заброшенная. Причины закрытия никто не сообщал, но… В общем, вот смотри, – Аня развернула ко мне экран. – Фотографии плохие, но так их и сделали очень давно назад. Это шахта, когда в ней еще работали. Внимательно посмотри на задний план. А теперь на это.

Картинка быстро сменила одна другую и я едва успел разглядеть выглядывающую из-за деревянной подпорки голову за спинами угрюмых шахтеров, рот которой был вытянут в шипастый овал, как ее сменила усеянная зубами круглая пасть миноги. Каким бы я не был скептиком, меньше всего это походило на брак фотоэмульсии.

– Сходство не видишь?

– Может подделка.

– Ага, – Аня кисло улыбнулась. – В семидесятых только этим и занимались шахтеры – делали фотофейки крипоты.

– Ладно, – я поднял руки, делая вид, что сдаюсь. – Ты умница. Делаем пост. Даже примерно представляю, как он будет выглядеть: покусанный рыбак, пара фактов про древних бесчелюстных рыб, старые фотографии, на которых можно что угодно увидеть, репортаж якобы из страшного места – заброшенной шахты.

– Ага! —сказала Аня. – А Максим нас туда отвезет и добудет нормальную камеру.

– А его ты спросила?

Она задумчиво покусывала губу, а поняв суть вопроса только отмахнулась.

– Считай, договорилась уже.

– Подожди, а это что? – я ткнул в файл на краю рабочего стола с пометкой «до пятницы сделать».

– То, над чем я работала, пока ты не предложил кое-что получше.

– Про отель.

– Нет. Очередной долгострой.

– Можно взглянуть?

Я присел рядом и открыл файл с ее старой статьей. Несмотря на шероховатость текста, он был пропитан настоящей историей.

– Клим Киров – это кто? – спросил я.

– Тебе правда интересно?

– Хочу получше узнать твой стиль.

– Ладно. Там все написано, – отмахнулась Аня, и я принялся читать вслух.

***

В октябре две тысячи шестнадцатого года в небольшой частный отель маленького курортного городка на Черном море прибыл наряд полиции. Сотрудников вызвал администратор отеля, обеспокоенный тем, что один из постояльцев третьи сутки не выходит из оплаченного им номера и никак не реагирует на просьбы персонала открыть дверь для уборки. В номере не было обнаружено никаких вещей постояльца, кроме дневника.

Страницы дневника – самое интересное в этой истории, но не самое загадочное. В толстой тетради было исписано всего несколько листов и складывалось впечатление, что человек специально завел этот дневник, чтобы его нашли. Однако никакой информации, проливающей свет на то, что случилось с постояльцем и куда он исчез в дневнике не было. Только намеки.