Страница 7 из 17
«Ведьма, как есть ведьма», – пронеслась у него мысль.
И тут же в памяти всплыли слова Мол-Габура: «Ты тут поосторожнее, ученик. Девушек тут много, и среди них немало красивых. Так что не спеши с выбором и не пожирай всех подряд глазами».
Поосторожнее? К Юмнору осторожность! Фильт считал себя большим знатоком женщин и уже понял, что он никогда в своей жизни не встречал такую красивую девушку. А вдруг это его Счастливая ночь? Каким же он был глупцом, что упирался с поездкой на Север! А если бы не поехал? Тогда он бы никогда не встретил Твейлис, и одно это знакомство уже многажды оправдывало долгое путешествие с двумя магами.
– Ты бывала когда-нибудь у нас в Сколладии? – спросил он, практически в первый раз в жизни теряясь при разговоре с девушкой и не зная, что сказать.
– Нет, но мне много рассказывали о вашей стране. Думаю, надо будет как-нибудь нанести визит.
Юноша сглотнул. Он уже забыл про Лоуфель и Квиззту, про шикарное звездное небо, про пока еще непонятную цель поездки в Хэфдоун, про сотни вопросов к старому магу. Его, словно молния, пронзила мысль, что весь смысл его существования находится сейчас перед ним, и если он упустит свой шанс…
– Ты многое уже успел посмотреть, Фильт? – спросила Твейлис. – Наверное, не очень, вы ведь прибыли только сегодня.
«Главное, не делать… как их называла Клэр? А, тухлые комплименты. Навроде того, что, мол, теперь я в твоем лице увидел самое главное в Хэфдоуне. Да, действительно, звучит тухловато».
– Нет, почти ничего, – улыбнулся юноша. – Мы были с учителем в харчевне «У золотого ската», а потом я решил прогуляться, пока Наставник отдыхает. Признаюсь, кухня в том заведении выше всяких похвал.
– Да, неплохое местечко, – согласилась девушка. – Но есть и другие. Например, «Пьяная каракатица».
– «Пьяная каракатица»? А что это?
– Это таверна, одна из моих любимых. Если ты не против и у тебя есть время, то можем зайти.
– Ммм.. эээ… – замычал Фильт, но Твейлис тут же всё поняла.
– Я слышала, что у вас не принято, когда девушка куда-то приглашает юношу, но у нас это совершенно в порядке вещей. Так мы идем?
– Конечно! – воскликнул разведчик, еще раз подумав про Счастливую ночь.
Они покинули смотровую площадку, а Фильт начал судорожно прикидывать, сколько у него с собой монеток: на ужин в такой компании он не рассчитывал. Быстро посчитав, он пришел к выводу, что должно хватить, если только Мол-Габур не обманул его с ценами.
По пути к «Пьяной каракатице» Фильт больше спрашивал, а Твейлис охотно отвечала. Так, он узнал, что девушка занимается разведением цветов где-то загородом, а потом ими украшают дома и улицы Хэфдоуна. Его новая знакомая очень любила музыку, а также разные театральные представления и старалась не пропустить ни одного выступления приезжих артистов, в том числе из Сколладии, которые наведывались сюда довольно редко. На вопрос юноши, какие цветы у нее самые любимые, Твейлис произнесла несколько названий, которые ему ничего не говорили, он в первый раз их слышал, о чем и сообщил. Девушка рассмеялась и сказала, что обязательно покажет их ему, если они где-нибудь встретятся им по дороге.
Наслаждаясь восхитительной музыкой голоса Твейлис, Фильт заметил, что она не задает никаких вопросов про цель их визита в Хэфдоун. Это неприлично спрашивать? Или… или она знает больше, чем кажется? Нормально ли это, когда после буквально двух минут знакомства она его пригласила вечером в таверну? А что, если… Тут юноша даже чуть было не остановился. А что, если эта встреча подстроена и совершенно не случайна? Кто она вообще такая, эта Твейлис? Не работает ли она на Мудрейших, которые ее специально подослали, дабы выведать у него какие-то сведения? Вдруг они только на словах поверили Мол-Габуру, а сами всё равно считают Фильта шпионом его величества?
Юноша почувствовал, что он сам уже начинает рассматривать любые события с точки зрения неких игр, тем самым становясь верным последователем подозрительного учителя. Нет, если так дальше пойдет дело, то о Твейлис ему придется забыть: она наверняка поймет, что он не говорит с ней открыто. Глупости, она не может быть шпионкой! Не потому что красива, а потому что… ну, не может, и всё тут.
Фильт с усилием вышвырнул из головы подозрения насчет его новой знакомой, и ему тут же стало намного легче. Твейлис продолжала что-то рассказывать, и разведчик невольно залюбовался ее движениями: она не просто шла, а словно танцевала, делая то короткие, то широкие шаги, иногда поворачивалась в ту или иную сторону и постоянно жестикулировала, что юноше, как правило, не нравилось в людях, но в данном случае он был буквально очарован.
Когда Твейлис замолчала, завершив очередную историю, юноша вдруг решил поделиться с ней рассказом о путешествии на Север. Он поведал ей о зонтиках Лэрмиса и об удовчике, что привело девушку в восторг, и она даже зааплодировала. Ее интересовало всё до малейших подробностей, и она засыпала разведчика вопросами, на которые ему не всегда удавалось найти ответ. Откуда, например, он мог знать, каким образом Лэрмис устроил представление с зонтиками и куда они, собственно, потом подевались? Устройство волшебного саквояжа он тоже объяснил с трудом, повторив слова магов о посылании образов. Удивил он Твейлис и снежно-ледяной лестницей, по которой они с Мол-Габуром спускались, перед тем как подойти к воротам Хэфдоуна.
За этой непринужденной болтовней время и дорога бежали быстро, и Фильт даже не заметил, как они добрались до «Пьяной каракатицы». Как и перед харчевней «У золотого ската», вход здесь был украшен флагами. На этот раз они были белого цвета, а изображение каракатицы, имевшей умильную мордочку, было фиолетовым. В одном из щупальцев обитательница морского дна сжимала огромную пивную кружку.
Фильт обратил внимание, что на улице около таверны стоят лавочки, и почти все они были заняты. Оттуда раздавался веселый говор и постоянный смех. Присмотревшись, разведчик понял, что все сидящие там держат в руках пивные кружки и активно дымят. Были ли у них трубки или папироски вроде тех, что покуривала Клэр, он разобрать не смог: на улице уже стало довольно темно, а освещались только вход и флаги.
– У нас обычно не курят внутри, – пояснила Твейлис. – Не всем нравится запах дыма, а еще им пропитывается вся одежда. Но раньше разрешалось. А у вас?
– У нас можно, – ответил юноша. – Но мне всё равно, я не курю. Хотя к дыму отношусь нормально, Наставник-то постоянно с трубкой.
– Вот и молодец, – похвалила его девушка. – Что ж, заходим!
Они вошли в таверну, которая их встретила громкими разговорами, непривычной для уха Фильта музыкой и массой вкуснейших ароматов, среди которых юноша смог определить едва ли десятую часть.
Разведчик быстро догадался, что Твейлис является завсегдатаем «Пьяной каракатицы». Она уверенно лавировала между столиков, стоек и многочисленных компаний, постоянно отвечая кому-то на приветствия. Фильт время от времени осторожно оглядывался, но не заметил, чтобы кто-то смотрел им вслед или начинал шушукаться. Явно не было и типичных для подобных заведений в Кафтелии выкриков вроде «эй, Твейлис, нового кавалера подцепила?», хотя он и не понимал местного языка. Здесь были парочки и шумные компании, все ели, пили, смеялись и болтали, но никто никому не хамил, ни к кому не приставал и не падал – во всяком случае, пока – от выпитого под стол.
Наконец они добрались до свободного столика, на котором стояла какая-то табличка, и Фильт, следуя приглашающему жесту своей новой знакомой, уселся на стул, сиденье которого прикрывала тонкая плоская подушечка с изображением каракатицы.
– Ты знала, что столик будет свободен? – удивился он.
– Если бы я не пришла в течение ближайшего получаса, то его бы уже заняли, – улыбнулась Твейлис.
К ним тут же подлетела несколько запыхавшаяся – видимо, от обилия заказов – девушка с точной такой же странной прической, как Фильт видел в харчевне «У золотого ската». Она что-то быстро сказала на местном языке, но, заметив юношу, произнесла на сколладском: