1905-й год

Тяжелое материальное положение пролетариата усугублялось его полным политическим бесправием. «На русском рабочем классе лежит двойной гнет, — писал В. И. Ленин, — его обирают и грабят капиталисты и помещики, а чтобы он не мог бороться против них, его связывает по рукам и по ногам полиция, затыкая ему рот, преследуя всякую попытку отстоять права народа. Всякая стачка против капиталистов ведет к тому, что на рабочих напускают войско и полицию»{25}. Так сами условия жизни рабочих России в начале XX в., по словам В. II. Ленина, делают их «способными к борьбе и толкают на борьбу»{26}.

Сколь ни бедственно было положение российского рабочего, положение крестьянина оказалось еще хуже. Все пореформенное 40-летие В. И. Ленин определил как процесс медленного, мучительного вымирания крестьянства. «Крестьянин был доведен до нищенского уровня жизни: он помещался вместе со скотиной, одевался в рубище, кормился лебедой; крестьянин бежал от своего надела, когда только было куда бежать, даже откупаясь от надела, платя тому, кто соглашался взять надел, платежи с которого превышали его доходность. Крестьяне голодали хронически и десятками тысяч умирали от голода и эпидемий во время неурожаев, которые возвращались все чаще и чаще»{27}.

Еще в 1898 г. Л. Н. Толстой утверждал: «Если… под голодом разуметь недоедание, не такое, от которого тотчас умирают люди, а такое, при котором люди живут, но живут плохо, преждевременно умирая, уродуясь, не плодясь и вырождаясь, то такой голод уже 20 лет существует для большинства Нечерноземного центра…»{28}. Он был прав. Начало XX в. ознаменовалось голодом, охватившим 20 губерний с населением в 24 млн. человек в пострадавших уездах. Через четыре года сильный, недород поразил население 150 уездов в 25 губерниях.

Наконец, в эти годы четко проявился третий признак революционной ситуации: повышение активности масс, рост их революционной энергии.

В самом начале 1901 г., в феврале, в Петербурге, Москве, Харькове студенты выступают с протестом против отдачи своих киевских товарищей в солдаты. Студентов поддерживают рабочие. «Рабочий идет на помощь студенту, — выделял самое характерное для 1901 г. В. И. Ленин. — Начинается демонстрационное движение. Пролетариат выносит на улицу свой клич: долой самодержавие!»{29}

В следующем, 1902-м году в Петербурге, Москве, Киеве, Батуме, Нижнем Новгороде, Сормове, Одессе, Саратове, Баку, Вильно и ряде других городов происходят первомайские демонстрации и стачки. Причем стачка, вспыхнувшая на одном предприятии, нередко охватывает затем несколько других или даже все заводы и фабрики города. Характерна в этом отношении ростовская стачка, начавшаяся в первых числах ноября под руководством Донского комитета РСДРП, во главе которого стояли твердые ленинцы С. И. Гусев и II. И. Ставский. Она длилась более трех недель. На почти ежедневных митингах собиралось до 30 тыс. человек. Почти каждый день в вооруженных стычках с казаками лилась рабочая кровь.

Характеризуя 1902 г., В. И. Ленин писал: «…громадная ростовская стачка превращается в выдающуюся демонстрацию. Политическое движение пролетариата не примыкает уже к интеллигентскому, студенческому движению…»{30}.

Следующий, 1903-й, год начался с рабочих- волнений на Урале. Здесь серия забастовок закончилась печально знаменитой «златоустовской бойней».

13 марта по приказу губернатора Богдановича войска без всякого повода открыли огонь по собравшимся перед его домом рабочим, требовавшим освобождения арестованных накануне уполномоченных, которых они выбрали для переговоров с заводской администрацией. В результате стрельбы было убито 69 человек (в том числе несколько женщин и детей) и ранено более 250 рабочих.

Лето этого года приносит царскому правительству новые потрясения. 1 июля объявляют забастовку рабочие двух механических мастерских Баку. На следующий день к ним присоединяется еще 10 предприятий, а 4 июля забастовка становится всеобщей: бросают работу более 40 тыс. человек. Забастовку возглавляет Бакинский комитет РСДРП, в результате действий которого, по признанию бакинского губернатора, стачка «по единодушию и сплоченности составляет небывалый пример в истории однородных с нею фактов»{31}.

Трехнедельная стачка бакинцев положила начало Всеобщей забастовке на юге России. Почин бакинцев подхватили рабочие Одессы, Тифлиса. Киева, Николаева, Елисаветграда, Екатеринослава, Керчи. Феодосии, Ростова-на-Дону, Харькова, ряда шахт Донбасса и многих других заводов и фабрик Кавказа и Украины.

Во всеобщих стачках лета 1903 г. на юге России участвовало около 200 тыс. рабочих. Рабочее движение поднялось на новую, более высокую ступень: местная борьба стала перерастать во всероссийскую, наряду с экономическими стали выдвигаться политические требования.

Анализируя события 1903 г., В. И. Ленин отмечал: «Опять стачки сливаются с политической демонстрацией, но на еще более широком базисе. Стачки охватывают целый район, в них участвуют более сотни тысяч рабочих, массовые политические собрания повторяются во время стачек в целом ряде городов. Чувствуется, что мы накануне баррикад…»{32}.

Резко возросшая политическая активность пролетариата России совпала с ростом крестьянского движения. За 1900–1904 гг. в стране произошло 670 крестьянских выступлений, охвативших большинство губерний Европейской России (42 из 55). Крестьянство от пассивного сопротивления (отказ от выплаты податей, от исполнения различных повинностей) все чаще и чаще переходило к активным методам борьбы — запашке помещичьей земли, порубке барского леса, поджогу помещичьих имений. Все чаще и чаще местные власти вынуждены были прибегать в борьбе с бунтовавшим крестьянством к помощи войск. В 1900 г. солдат вызывали 6 раз, в 1901 г. — в два раза больше, а только за первую половину 1902 г. — 17 раз!

В 1902 г. крестьянские волнения достигли давно уже невиданного в России уровня, что дало право В. И. Ленину писать о «крестьянском восстании»{33}. В первых числах марта в одном из полтавских сел крестьяне запахали около 2 тыс. десятин помещичьей земли и засеяли ее захваченным из барского амбара зерном. Это был их ответ на непомерно высокую цену, назначенную управляющим имением за аренду. Примеру полтавчан последовали крестьяне Харьковской губернии. В марте — апреле крестьяне 156 сел разгромили 56 экономий в Полтавской и 24 экономии в Харьковской губерниях. Скот, зерно, сельскохозяйственный инвентарь помещиков восставшие делили между собой. Крестьянские выступления произошли в Киевской, Пензенской, Орловской, Саратовской, Новгородской губерниях, на Кубани и на Кавказе, где они под руководством социал-демократов приняли особенно организованный характер. Здесь (в Озургетском районе Кутаисской губернии) впервые в истории России были созданы революционные крестьянские комитеты.

Как видим, в начале XX в. в России имелись все три признака революционной ситуации. Имелось и условие, необходимое для превращения революционной ситуации в революцию: наличие революционного класса, способного свергнуть старое правительство, «которое никогда, даже и в эпоху кризисов, не «упадет», если его не «уронят»{34}. Таким классом был пролетариат, возглавлявшийся партией нового типа — ленинской партией большевиков.

От гапонады — к революции

Рост революционного движения не на шутку пугал правительство. Борясь с ним, царизм применял весь арсенал доступных средств, полагаясь больше всего на репрессии. Аресты, тюрьмы, ссылка — все шло в ход. Временное положение об усиленной и чрезвычайной охране, по словам В. И. Ленина, «с 1881 года стало одним из самых устойчивых, основных законов Российской империи»{35}. Однако чем шире становилось движение, тем меньше помогали репрессии. Необходимо было революционной идеологии, внедрявшейся в рабочий класс социал-демократами, противопоставить что-то иное, бороться идеями с идеями, ибо штыки в таких случаях аргумент хотя и убедительный, но не всесильный.