Страница 52 из 68
– Давай! – закричала я, отбирая у музы бутылку.
Споро открутив крышку, я перевернула бутылку и подставила руку под струю воды, ощутив, как на ладонь упало что-то небольшое и твердое. Как только поток жидкости иссяк, проявились камни. Два камня. Тот, который был у меня всегда, сколько я себя помнила, и тот, который был закопан в землю недалеко от фазенды Князя.
– Ух, ты! – выдохнула муза. А после мы как по команде подняли головы на дерущихся.
Нуатль уже почти загнала Гришу в море, скорее всего, пытаясь добраться до мамы и по пути заодно притопить назойливого мохнатого.
– Камни, невидимые в воде? – поняла Фируса.
– Да, амулеты так заколдованы, – кивнула я, добавляя к двум другим врученный Гришей камень, принадлежавший Морин, она же Маф-Дет. Три камня от каждой из трех сестер.
Как только я сжала их вместе, они притянулись друг к другу, подобно магнитам, образуя треугольник. Триада – один из самых мощных символов в магии, позволяющий концентрировать энергию.
Ощущая, как сочленение камней, зажатое в моих пальцах утончается, вытягивается и заостряется, я повернулась к сражающейся парочке.
Гриша, стоял по колено в воде, перехватил обе руки Нисы и в данный момент пытался завести их ей за спину. Та с таким положением дел был категорически не согласна и изо всех сил рвалась обратно, намереваясь освободиться.
– Нуатль! – крикнула я. – Стой!
Ниса замерла, остановив драку и начала медленно открывать рот. Я знала, что она хотела сделать. Использовать силу банши.
Сорвавшись с места, я побежала к ней, мысленно приказывая морю вернуть тело мамы обратно. Стихия с готовностью подчинилась: зашумела, заволновалась и вынесла на песок королеву, в чьих прекрасных волосах успели запутаться водоросли, а на груди лежала маленькая прозрачная медуза, совсем безобидная, похожая на желе.
– Тебе нужна она, – притормаживая, кивнула я на маму, сильнее стискивая камень, чтобы его острые края вонзились в кожу и пролилась кровь. Моя кровь. – Хочешь её? Я помогу.
– Зачем тебе это? – низким, скрежещущим голосом, в котором не было ничего от Нисы, как и в полностью белых глазах, спросила тень.
– Когда я разбила зеркало, то думала, что ты заберешь меня, – тяжело выдохнула я. – А вместо этого ты выбрала мою подругу. Ты вернулась отомстить, но чтобы ты не выбрала, твоя месть свершится при любом из вариантов. Верни мне Нису и забирай то, что осталось от дочери твоего врага.
Тень задумалась.
– Так просто?
– Меняю одну на другую, – попыталась убедить её я.
– Ладно, деточка, – не без удовольствия протянула Нуатль с премерзкой ухмылочкой, которую так и хотелось стереть, желательно, топором. – Но после того, как я займу это тело, твоя мамочка погибнет. Окончательно и бесповоротно. Готова к этому?
– Для меня она умерла давным-давно, – во что бы то ни стало требовалось убедить тень перейти в тело мамы. – А Ниса жива. Пока еще жива. Ведь так?
– Пока, да, – мелкими рывками, будто бы через силу, кивнула тень, и я поняла, что это душа Нисы пыталась вернуть себе обратно контроль над телом. – Но что мне мешает перебить вас всех, когда я натяну на себя новую оболочку?
– Ничего, – развела я руками. – Но затевать новую драку тебе будет некогда. Как только вселишься, советую поспешить убраться отсюда. Потому что мой отец уже знает о похищении тела своей жены. И, сейчас, пока мы болтаем, на всех порах мчится сюда. Хочешь встретиться с Талласом? Мне он ничего не сделает, а вот с тобой церемонится не станет. Уверена, что справишься с богом, сидя в только-только добытом теле?
Тень скрипнула зубами. Я видела, она колебалась. Пыталась углядеть подвох, но я приложила огромное количество сил, чтобы подкопаться было не к чему, чтобы многие события произошли вроде как спонтанно. Да, часто я полагалась на удачу, на случай, на предсказуемость людей, но именно это должно было стать моим ключом к успеху.
– Договорились, – наконец, в сопровождении жуткого гортанного стрекота прорычала тень.
Я подала Грише знак. Он с облегчением выдохнул, отпустил руки Нисы и, пошатываясь, отступил.
Ниса отерла кровь из разбитой губы, и пошла прочь от воды. Зайдя под навес, она отдала нам приказ:
– Несите тело сюда.
Я повела бровью, указывая Грише на очевидность того факта, что сегодня именно он будет главной тягловой силой.
Вожак волков удрученно качнул головой, явно не обрадованный, что после нелегкой схватки ему придется еще и кого-то носить, но не нам же с музой это делать. Если я еще хотя бы могла попытаться, то Руся загнется при первой же попытке поднять королеву.
Когда маму положили на песок рядом с тенью, та хищно улыбнулась и аж вся затряслась от нетерпения.
Присев на колени, она прикоснулась к маме. К той её части, где должно было биться сердце.
Должно было. Но не билось.
Потому что мою маму у меня забрали.
Прошлое изменить нельзя, только принять. А вот будущее изменить можно.
Глава 32
Когда сгустки черноты полезли изо рта, ушей, носа и глаз банши меня замутило от отвращения. А когда вся эта болотно-слизкая гадость начала пробираться в тело мамы я с трудом смогла остаться стоять.
Тело Нисы забилось в спазмах, глаза закатались, но веки мамы еще не открылись. Тень была в процессе переселения, а это значило, что время пришло.
Нерешительно сделав первый шаг, я отвесила себе самой мысленную пощечину и остальные три промчалась со всей возможной скоростью, налетая на Нису с треугольным камнем на изготовку.
Вложив всю свою силу и всю свою ненависть в удар, я воткнула острие камня прямиком в грудь той, которую десять лет называла лучшей подругой. Прорезав кожу и прорвав мышцы, камень проломил ребра и вонзился во что-то мягкое, что по вибрации, которая стала откликом камня на внутренние сокращения, являлось сердцем.
Кто-то закричал.
Закричал так пронзительно, как лезвием резанув по ушам.
Я непроизвольно сжалась в комок, пытаясь минимизировать ущерб, пытаясь спрятаться от крика, но камень не выпустила и хватку не ослабила. Наоборот, толкнувшись вперед, я вдавила камень еще глубже в тело Нисы, в её сердце…
А оно, несмотря на повреждения, всё еще билось. Но каждый следующий удар был слабее предыдущего. Сердце боролось и своей борьбой напоминало раненного воробья, пытающегося вспорхнуть, но его крылья больше не могли летать. И так до тех пор, пока последний, будто бы прощальный удар не свел тело банши судорогой, после чего она обмякла.
Чернота, протянувшаяся между Нисой и мамой, но так и не успевшая полностью выкарабкаться из банши, завизжала. Она царапалась, дергалась, рвалась изо всех сил, однако словно застряла в том месте, в котором её остановил камень – наполовину в одном теле, наполовину в другом.
Так продолжалось недолго. Силы уходили из меня и это было правильно. Камень выступал проводником, проводником между жизнью и смертью, заставляя выбирать жизнь. Но выбирала сейчас не я, потому что свой выбор сделала давно. И нужно было просто завершить начатое, сделать всё правильно. Спасти не одну душу, а несколько. На самом деле, я хотела спасти стольких, скольких могла.
Заверещав еще громче и выдав практически ультразвук, тень растворилась в воздухе, оставив после себя лишь черный дымок, будто свеча накоптила.
А после исчез и он.
Послышался глубокий шумный вздох. Воздух с протяжным сухим свистом ворвался в легкие, которые много лет не дышали.
Мама распахнула глаза.
Несколько долгих мгновений она лежала, бессмысленно глядя перед собой, будто бы прислушиваясь к миру вокруг и к своим внутренним ощущениям.
– Ну, ни черта себе! – выдал Гриша, разрушив хрупкий момент тишины, повисший тонкой нитью между почти случившейся трагедией и наступившим спасением.
Я со стоном повалилась на тело Нисы, позволив мышцам расслабиться. Мелко-мелко тряслись руки, ноги, внутренности и, кажется, даже мозг.
– Черти не имеют к этому никакого отношения, – мне стало смешно. – А вот я – да.