Страница 48 из 68
– Я помнил о ней каждый день, – всматриваясь в моё лицо, прошептал отец так искренне, что у меня заныло под ребрами. Не всегда стоит требовать откровенности, потому что порой эту откровенность практически невозможно выдержать. – За последние два десятка лет не было ни одного дня, который бы я прожил, не вспоминая о ней. Даже, когда ты ушла, покинув меня так же, как покинула она. Я думал о вас – о тебе и о ней.
– Надеюсь, когда имел своих любовниц ни обо мне, ни о маме ты не думал, – поморщилась я, видя страдание в его глазах и какой-то темной частью себя желая это страдание увеличить. Сделать его глубже. Это как взять гвоздь и из маленькой царапины проковырять рану побольше. – Потому что это прям мерзость.
Отец с разочарованием выдохнул, потер лицо, а после холодно заметил:
– Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь меня. Скоро ты выйдешь замуж и начнешь рожать детей, много детей. И ты не единожды столкнешься с ситуациями, когда придется принимать непростые, но нужные решения. Потому что все мои попытки получить наследника мужского пола были одним из таких сложных решений.
– Ну, да, забыла. Я же просто ходячий инкубатор, к которому прилагается корона. И ты не прав. Я никогда не буду принимать никаких решений. Мне просто не дадут этого сделать те двое, которым ты меня собираешься отдать. И ты это прекрасно знаешь.
Сказав так, я сделала несколько шагов вперед и выскользнула из пузыря, погрузившись в воду. Подплыла к самому маленькому из дьяволов, поводья которого передал мне Лорс. Я устроилась на широкой черной спине, поджав под себя ноги так, чтобы не мешать скату плыть.
Чуть погодя тоже самое проделал отец, сев на самого крупного манта. Левого крайнего оседлал Лорс. Дернув поводья, мы развернули дьяволов и поплыли к воротам.
Город больше не был ни полусонным, ни пустынным. На улицы высыпали обитатели подводной столицы. Все они желали увидеть свою принцессу, то есть, меня. Я плыла на дьяволе, сохраняя королевскую осанку, что было очень нелегко, и величественно поглядывая вниз, на своих подданных, зная, что многие их них считают меня предательницей, которая большую часть жизни провела вдали от тех, кем должна была учиться править. И править во благо. А потому любопытство в глазах горожан соседствовало с осуждением и где-то даже с презрением. Некоторые кибиры, так вообще неприкрыто скалили зубы мне в спину.
Несмотря ни на что я держала на лице выражение безразличия, зная, что никому не интересны мои чувства, важно лишь то, что я делаю.
Мы приблизились к вратам, и они начали по очереди распахиваться с таким звуком, будто падали выстроенные в цепь костяшки.
Никуда не торопясь, мы выплыли за пределы города.
С тем же звуком врата за нами по очереди захлопнулись.
– Куда плывем? – покосившись на отца, спросила я, когда закрылись последние врата и перед створками появились уже знакомые мне кибиры с грозными выражениями на мордах. Даже их гребни топорщились с напыщенной воинственностью.
– К границе Атлантического океана и Карибского моря, – сообщил отец. – К желобу Пуэрто-Рико.
Мои глаза непроизвольно расширились. Названная отцом точка – одна из самых глубоких в мире.
– Далековато, – осторожно заметил Лорс.
– Да уж, – поддержала я главного стража. – Долго плыть будем. Чтобы покрыть такое расстояние мантам потребуется часов шесть, не меньше.
Названная мною цифра была с учетом того, что дьяволы – зачарованы магией и могли развивать скорость куда большую, чем их обычные сородичи.
– Будем там через пару минут, – возразил король, переложил поводья в одну руку, а другую вытянул вперед. Вокруг его пальцев заклубилось сиреневое свечение, которое едва появившись, начало стремительно разрастаться и темнеть, образуя завихрения. Это напоминало заполненную до краев раковину, из которой выдернули пробку.
Отец хлестнул поводьями и устремил своего дьявола прямиком в эту воронку. Мы с Лорсом неуверенно переглянулись и беззвучно последовали за своим правителем.
Я знала про подобный способ перемещения, но никогда не пробовала, более того, никогда не пыталась перемещаться так самостоятельно. И правильно делала, потому что ощущения были тошнотворными. Меня будто бы протянули сквозь узкое бутылочное горлышко, вытолкнув где-то, где меня практически прибило ко дну. Огромное давление водной толщи ощущалось очень четко и вызывало скованность в груди, потому что лишь немногие из нас имели привычку погружаться на столь экстремальные глубины.
Я знала, что не погибну, меня защищала моя магия, но чувство естественного страха всё же накатило, заставив сердце колотиться быстрее.
Лорс взмахнул рукой и создал несколько пульсирующих сфер, от которых исходило розоватое свечение. Даже для нас здесь было темно. Как только появился свет, я смогла оглядеться.
Мы находились в узком ущелье, которое образовалось в результате разлома в океаническом дне. В центре ущелья, зависнув в воде, покачивался каменный прямоугольник размером примерно два на три метра.
Я замерла, сердце пропустило несколько ударов, а по спине прошелся холодок.
– Плывите к ближайшему берегу, что на юго-западе, там есть остров, – приказал отец. – Я доставлю саркофаг туда.
– Почему? – оживилась я.
– Здесь опасная зона, – кивнул отец на окружающий мир. – Когда я начну подъем усыпальницы, это может спровоцировать сдвиг тектонических плит.
– Не мог спрятать в месте попроще? – проворчала я, крепче стискивая поводья.
– Нет, – пресек критику отец. – Потому что я – единственный, кто способен добраться сюда.
– Ваше Высочество, – прикоснулся к моей руке Лорс. – Надо плыть.
Я кивнула, бросив последний взгляд на отца и вместе с Лорсом направила своего манта резко вверх, почти по вертикальной траектории, одновременно прикладывая магическое усилие для ускорения дьявола.
Это было похоже на полет, если бы только в воде можно было парить. И это… завораживало. Перехватывало дух, волновало разум и заставляло думать, что если жить и стоит, то ради вот таких вот моментов.
Мы с Лорсом, охваченные сиянием, я – голубым, а он – розовым, неслись сквозь воду, ощущая, как нас периодически подхватывают течения, то теплые, то холодные. Мы мчались туда, где сияло солнце, с самого дна к самой поверхности, ощущая себя детьми водной стихии и зная, что дети мы любимые.
Вынырнув, я тяжело задышала. Подъем был головокружительным, но потребовал больших магических и физических затрат.
– Туда, – указал Лорс на желто-зеленую полоску суши слева от нас. Глава стражи отличался немногословностью, но он всегда был таким. Возможно считал, что ему со мной просто не о чем поговорить.
Направив своего манта в нужную сторону, я несколько минут рассматривала мокрую спину Лорса. Мы оба были обнажены, потому что, как только вынырнули на поверхность, наша магия, позволявшая нам создавать одеяния под водой, перестала работать.
Проконтролировав, чтобы мои мокрые и заметно отросшие за последнее время волосы прикрыли всё, полагающееся стандартным нормам приличия, я поинтересовалась у стража:
– Вы только со мной столь молчаливы или со всеми?
Лорс некоторое время ехал молча на расслаблено взмахивающем плавниками дьяволе, а после спокойно ответил:
– Я не имею права быть с вами разговорчивым, Ваше Высочество.
– Почему? Разве на разговорчивость требуется право? – продолжая рассматривать рельеф его спины, ударилась я в уточнения.
– С вами требуется право на всё, – невозмутимо ответил Лорс. – Вы – принцесса, я – ваш страж. Моя задача уберечь вас от любой физической или магической угрозы. А разговорчивость в задачи не входит.
– Я сама могу уберечь себя от угрозы. И физическая угроза – не самое страшное, что может случиться. От самого страшного, от того, чего действительно стоит бояться, вы меня уберечь не смогли.
– Я знаю, – проговорил Лорс. Впереди уже четко вырисовались очертания пустынного песчаного острова, усеянного обточенными водой осколками скалы. Вдоль линии берега росли пальмы вперемешку с еще какой-то густой зеленью. – И помню, что вы можете постоять за себя. И всё же я должен быть рядом с вами. Жить рядом с вами или умереть рядом с вами. Или за вас. Ваша жизнь – моя жизнь, ваша смерть – моя смерть.