Брат мой, брат

Тут загорелся зеленый свет светофора, и народ двинул на противоположную сторону. Я решил переждать, пока толпа поредеет. Мой братан заторопился ко мне. Тут из-за поворота вылетел внедорожник и на всех парах устремился к тому самому переходу. За ним с воем серен неслась полицейская машина. Всё произошло настолько быстро, что никто ничего не успел сделать. Эльфы, гоблины летели в разные стороны, как разбитые кегли. Мой братан успел вытолкнуть Мельду из-под колес автомобиля, но вот сам. Его, словно тряпичную куклу отшвырнуло в сторону и приложило об асфальт. Я стоял и ничего не видел вокруг. Только его тело, распростертое на дороге. Завыли серены прилетевшей скорой помощи. Вокруг него засуетились врачи.

"Нет", — думал я, выронив доску, и кинулся к нему. Я рвался залезть в машину, в которую его погрузили. Но меня оттащил кто-то из медперсонала.

— Куда прешь?! — заорал он на меня.

— Пустите! Там мой брат! — в отчаянии вопил я.

— Ты себя в зеркало видел? Какой ты ему брат. Проваливай, не мешай работать,— сказал эльф и оттолкнул меня в сторону.

Тут на моё плечо легла чья-то рука. Я оглянулся. Передо мной стоял светлый, чуть младше моего опекуна. Темный блондин с голубыми глазами.

— Знаешь его? — кивнул он в сторону скорой помощи. Я только и смог, что согласно кивнуть. Только сейчас заметил, как из того злосчастного джипа выволакивали того самого орка, с которым у меня тёрки были.

— Идём, — сказал эльф и повёл меня к своей машине. Поставил на крышу проблесковый маячок. Я назвал имя и адрес. Всю дорогу был как в кошмарном сне. Перед глазами стояло неподвижное тело Вилиндила. Почему я ничего не сделал. Почему застыл, как изваяние. Как-будто в той ситуации можно было что-то сделать.

"Да, лучше бы я, а не он. Случись что со мной, никто бы особо не расстроится", — думал я, невидящим взглядом смотря в окно автомобиля.

— Ты и правда его брат? — с сомнением спросил эльф. Я кивнул.

На звонок в дверь открыла Нандель, нарядно одетая, к приему гостей.

— Здравствуйте, меня зовут Анорхен Рудре. Я офицер полиции, — сказал эльф, показав своё удостоверение.

Она с испугом посмотрела на меня.

— Что он натворил? — спросила она. Её взгляд был полон укора.

— Он ничего, — ответил полисмен. Я зашёл в квартиру, пройдя в зал, прислушиваясь к обрывкам их разговора.

— Вилиндил Лайре, ваш сын? Мне очень жаль... попал в аварию, — говорил эльф. Затем я услышал звук падающего тела. Рванув в прихожую, я увидел эльфийку без сознания.

Потом были звонки на работу отцу, поездка в больницу, куда отвезли Вилиндила. Их отвели в кабинет к главврачу, и там им сообщили, что он умер не приходя в сознание, в карете скорой помощи.

Я как в трансе зашёл в комнату. Лёг на свою кровать и отвернулся к стене. Закрыл глаза. Вот он снова войдёт в комнату и тронет меня за плечо. Повернет к себе лицом, заглянет, улыбаясь, в глаза. Но этого не произойдет. Уже никогда. Внутри была какая-то пустота, которая с каждой минутой становилась всё больше.

Я услышал звук открывающейся двери. Зашла Нандель и села на край моей постели.

— Прости меня. Я была плохой матерью и за это наказана. Он любил тебя очень и всегда мечтал быть на тебя похожим с самого детства. А я боялась, что он тоже ... Теперь его нет...— говорила она, всхлипывая. Я не ответил, давая ей возможность выплакаться, если это поможет хоть как то.

После все было как в тумане. Я не помнил, как траурная процессия прибыла на кладбище. Как были слезы родителей и многих собравшихся. Печальные речи от нашей классной о том, какой он был замечательный, гениальный. Что это огромная утрата для нашей школы. Я не помнил, во что он был тогда одет и как закрывали крышку гроба, забивая гвозди. Как опустили гроб в глубокую яму. Как засыпали её землей. Я долго стоял у свежей могилы с его портретом, пока меня не увел Менелдил. Я не плакал ни тогда, ни после. И сны превратились в кошмары.

Я вошёл в мою комнату и снял черный пиджак. Теперь только в мою. Как часто я мечтал о том, что у меня будет своя, принадлежащая только мне. Дверь, которой я обклею табличками: "Не входить, здесь могут послать на...", "Посторонним вход воспрещён", "Осторожно, дроу". Что ж, получите, распишитесь. Я тупо смотрел на его стол, на его ноутбук, на его грамоты в рамках на стенах, на нашу совместную семейную фотографию. И ту, на которой только мы вдвоём, мелкие, улыбающиеся. Он сидел на моей спине, обнимал меня за шею и смеялся. И тут меня прорвало. Слёзы потекли по моим щекам. Ничто из этого не заменит его, ничто не восполнит ту боль утраты, которой наполнилась эта пустота. Наполнилась тьмой. Внутренний темный эльф рвался наружу, не сдерживаемый больше воспитанием Лайре, добротой и заботой Вилиндила. Злой, вероломный и опасный.

"Они другими быть не могут, не умеют", — вдруг вспомнил я слова Нандель. Другим теперь я быть и не собирался.

Что ж, спасибо, что напомнили мне о собственном темном я. Настолько тёмном, что темнее некуда. Что до того джипа. Орк решил показать свою крутость, угнав машину, стоящую около полицейского участка. Угнал, но полиция не дремала и сразу села ему на хвост. В итоге несколько пострадавших с переломами и повреждениями разной степени тяжести. И только мой брат погиб в тот день. Эльфийка, которую он спас, отделалась синяками.

Когда я вернулся в школу через пару дней после похорон, меня встретили скорбным молчанием. Видать, думали, что я брошу школу, но не бросил. Вилиндил бы явно этого не одобрил. Я сел за свою парту, но не слушал урок. Наплевать стало на всё. На перемене ко мне подошла Мельда, заливаясь слезами.

— Прости, он погиб из-за меня, — всхлипывая, произнесла она. Я посмотрел на неё, и она испуганно отшатнулась. Очевидно, видок у меня был ещё тот.

— Он погиб из-за того урода, — сказал я и пошёл прочь. На следующий день она села за мою парту, но я и к этому отнёсся равнодушно.

Того орка, которого звали Горем, вскоре выпустили из-под стражи под подписку о невыезде. Не знаю, сколько его старик денег за это отвалил, но стало ясно, что наш гуманный суд решит пожалеть убогого, к тому же несовершеннолетнего, которому вменяли похищение чужой собственности, причинение вреда здоровью нескольким лицам разной степени тяжести, непреднамеренное убийство, впоследствии заменили на убийство по неосторожности. Букет не хилый. Лет на пятьдесят строгача тянет. Но я его жалеть не собирался.

Я зашёл в гараж и достал свою доску, приличный кусок железа и стал оббивать им полотно доски. Это естественно, сделает её тяжёлой и менее быстрой. Но убегать я в этот раз был не намерен.

Я заехал на доске в Орочий квартал и видел, как Горем выходил из какого-то магазина. Он остановился и посмотрел на меня. Не знаю, какое чутьё подсказало ему, что ему сейчас будет писец. По всей видимости, глаза у дроу светились не только в темноте, но и тогда, когда мы были полны злобы. Он бросился бежать. Нет, не ко мне, а от меня. Но доска, пущенная моей рукой по воздуху, оказалась быстрее, приложив его по черепу. Живой. Жаль. Красная пелена появилась перед глазами. Я шел на него, подобрал доску. Первый удар в пах заставил его согнуться по палам. Я наносил удары ногами, доской превращая ненавистное лицо в месиво. Как ни странно, никто не вмешался и не вступился за него. Видимо, считали, что я имею на это право. Я не слышал, как за моей спиной остановилась машина и меня скрутил удушающий приём.

— Остановись, Кампин! Этим ты не вернёшь Вилиндила! — услышал я крик Анорхена у самого уха.

Только после этого я очнулся. Я смотрел на Горема, вернее, на то, во что я его превратил, и волосы встали дыбом. Он выставил вперед руку со сломанными пальцами, пытаясь защититься от моей безудержной слепой ярости, и что-то хрипел окровавленными разбитыми губами. Я не сразу разобрал фразу: "Не убивай".