Страница 23 из 25
Нотки угрозы, так ярко звучавшие в голосе анакийского вояки, заставили меня… нет, не вскочить на ноги, но хотя бы попытаться подняться. Само собой, безрезультатно.
Эйтн между тем ощетинилась:
– Не посмеете! Вы хоть представляете, что с вами за это сделают и что сделают со всей вашей планеткой?!
Послышался удар и тихий выдох, после которого кто-то обрушился на пол неподалеку от меня. Кто-то рассмеялся, но быстро замолк. Я повернул голову и, сквозь мутную пелену на глазах, различил очертания Эйтн, припавшей на одно колено. Ладонью она прикрывала половину лица.
– Думаете, меня это волнует, госпожа? – склонив к ней голову, прошипел Беоссар. – Передо мной поставили задачу, и я ее выполню, чего бы это ни стоило.
Эйтн, глядя на него в ответ с нескрываемым отвращением, почти выплюнула:
– Так уверены в себе?
Мне все же удалось разглядеть, как сытая улыбка медленно возвращается на лицо Беоссара.
– А вы еще не сообразили, госпожа? – Он стянул перчатку и продемонстрировал ей нечто – снизу трудно было разглядеть, – изображенное на тыльной стороне ладони. – Моя работа – не допускать ошибок, и все, кто пытался помешать мне ее исполнить, давно покоятся в могилах. А потому, ради вашего же блага, предупреждаю: не делайте глупостей, если жить хочется. Сейчас я еще раз спрошу, а вы ответите. Итак, где леди и лорд Томеи?
Эйтн молчала недолго – ровно столько, сколько хватило бы разумнику, чтобы успеть взвесить все «за» и «против», – после чего коснулась серебристого медальона, похоже, после удара и падения выскочившего из-под сорочки, и беззастенчиво соврала:
– Не знаю. И он тоже не знает.
– Вы лжете!
– Говорю вам, это правда! На нас напали пираты. Поджидали у места назначения. – Звучало ничуть не убедительней, так что я даже не стал винить Беоссара, когда он скептически хмыкнул:
– Пираты знали, куда вы направлялись? Смеетесь надо мной?
– Но именно так все и было!
Было видно, что терпение Беоссара истончается. И быстро. Снова подавшись вперед, он тихо зарычал.
– Тогда какого черта вы забыли в этой дыре, и почему с вами нет Томеи?
Эйтн встретила полыхавший от ярости взгляд параксанского вояки с вновь обретенной невозмутимостью. Кулон она больше не теребила.
– Все дело в том, капитан, – проговорила она холодно, – что вас это никоим образом не касается.
Беоссар отпрянул и вновь занес руку, с явным намереньем ударить Эйтн по лицу, однако прежде чем он успел как следует размахнуться, кое-что произошло. Признаться, сам я ожидал, что механическая тварь, притворявшаяся безобидным амулетом, сорвется с цепочки и тонкими лапками сорвет с наглой анакийской морды кожу, но ничего подобного не случилось. Штуковина вообще не шелохнулась, лишь выпустила пучок из пяти тонких световых линий. Они не ударили в никуда, но будто заранее приметили цель, поочередно, и очень быстро коснулись нагрудных пластин каждого солдата, что находился в комнате вместе с нами, и исчезли. Секунду-другую все как будто замерло, а затем безопасники один за другим стали заваливаться назад и с грохотом падать на пол. Беоссар рухнул последним, да и то, казалось, что, похоже, лишь благодаря личному упрямству, не желавшему признавать ранение. Глаза его закатились, веки смежились и больше не открывались.
– Ты их убила? – первое, что спросил я, когда обрел достаточно силы, чтобы подняться.
Эйтн не ответила. Даже не взглянув в мою сторону или в сторону тел, она подхватила голову Кукольницы и стремительно зашагала к выходу.
– Шевелись, – бросила она мне у самых дверей.
Кто ж знал, что будто в ответ на ее приказ в этот самый момент труп портакианца и впрямь оживет?
Нам бы отвернуться, да взгляды точно присохли к потемневшему лицу решившего вдруг приподняться старика. Нам бы бежать, да ноги отказывались подчиняться и будто вросли в каменные плиты. Коленки все еще тряслись после укусов механической шок-пиявки, которую я инстинктивно содрал с себя вместе с добрым лоскутком собственной кожи. Все тело будто в кипятке обваривали, однако то, что творилось сейчас перед глазами, затмевало своей невозможностью всякое воспоминание о боли.
– Не приближайся к нему, – предупредил я на всякий случай Эйтн.
Она, как ни странно, не возразила, лишь осторожно пятилась в сторону выхода. Голова погибшей роботессы все еще оставалась при ней.
– Надо убираться отсюда.
Я тоже не собирался с ней спорить, но вид начавшего странно гримасничать портакианца заставил меня помедлить. Я осторожно позвал:
– Гомса?
Старик не ответил. По-прежнему сидя на заднице, он схватился за объемистый живот и, неуклюже подавшись вперед, попытался вдавить его в себя.
– Эй! Ты что делаешь?
Но Гомса будто и не заметил моего оклика, упорно продолжая попытки избавиться от живота. При этом из его приоткрытого рта вылетало громкое урчание вперемешку со вполне обыкновенной отрыжкой и капельками чего-то красноватого, оседавшего на губах.
– Сет, нам надо уходить, – напомнила Эйтн. – Эти идиоты вот-вот придут в себя. Будет гораздо лучше, если к этому моменту нас здесь уже не будет.
Я медленно оглянулся.
– Так ты их не убила?
Эйтн презрительно скривилась:
– Не говори глупостей! И пошевеливайся! У нас всего пара часов, прежде чем они придут в себя. Нужно уходить. Второй раз этот трюк может и не сработать.
Я собирался сказать ей, что в моем состоянии быть достаточно проворным получится едва ли, но тут старик резко дернулся, скукожился, а потом с поразительно отталкивающим звуком громко выблевал большой кровавый сгусток себе на колени. В одно мгновение воздух в комнате наполнился сильным древесным запахом, а дрянь, что валясь на теперь уже раскрытых ладонях старика зашевелилась.
– Сет! Не подходи!
Я и не собирался. Но узнать, что за пакость только что вывалилась из портакиансокго нутра все же хотелось. Логика подсказывала воспользоваться Тенями, но после беоссаровского трюка меня еще потряхивало, а жажда касаться могучих потоков значительно поослабла. Опустив взгляд на штучку из металла и пластика, все еще зажатую в кулаке, я двумя руками переломил ее пополам и бросил к бесчувственному анаки, и тут же выбросив все мысли о ней из головы, с прежним вниманием уставился на продолжавший слабо трепыхаться сгусток.
– Ты когда-нибудь видел подобное? – Эйтн, не смотря на собственное предупреждение, подступила ближе. – Что это?
Сложно было сказать вот так, с кондачка. Тем более, когда мысли, казалось, состояли из сухого песка, рассыпавшегося при малейшем напряжении. Но представшая нашим глазам тварюшка сошла за явление куда более редкое, чем попытки параксанских безопасников поймать живого лейра, так что я заставил себя взять ее в то и дело расплывавшийся фокус. Существо напоминало человеческого зародыша, но самого уродливого из всех, что когда-либо видели люди: довольно крупная относительно всего остального тела головка размером была с детский кулачок и сразу переходила в веретенообразное тулово, по бокам и на противоположном конце которого болталось нечто, очень похожее на растительные корни. Ножек у существа не было, зато имелись ручки – две тонкие плети с длинными нитевидными пальцами.
– Только не говори мне, что эта дрянь была у старика в животе! – Не скрывая отвращения, Эйтн, видимо, вдоволь налюбовавшись, отступила обратно к двери.
Я на мгновение обернулся, а затем, все-таки опустившись возле трупа на одно колено, пробормотал:
– Сомневаюсь.
Тварюшка еще трепыхалась в ладонях Гомсы, но было понятно, что это ненадолго. Какая бы сила ни позволила ей пережить смерть носителя, долго без него она явно не могла. Когда труп старика обрушился обратно на ковер, крохотное создание, обитавшее внутри него, тоже испустило дух.
– Не вздумай трогать!
Я очнулся от этого оклика и с удивлением понял, что потянулся к окровавленной тварюшке, как будто и впрямь намеревался ее взять, вот прям так, голыми руками. Это насторожило. Как новорожденный всегда тянется к груди матери, так и лейры никогда не упускают возможности сделать что-то с помощью Теней. Взгляд мой упал на ладонь. Она дрожала. А место ожога, который я получил на борту Обсерватории, снова начало подергивать. Как если бы оно реагировало на создание, погибшее только что.