Необитаемый Остров

Все еще не решаясь приняться за настоящий обыск, она будто бы невзначай доставала книги, протирала банки, различные сувениры, рассматривала фотографии. Взяв в руки африканский барабан в форме кубка с открытым низом и натянутой сверху кожей с рисунком, привезенный из Туниса, Анна почувствовала, что внутри что-то есть. Подняв его, она увидела, что низ заткнут тряпкой. Анна вынула ее, и на полку перед ней вывалился перетянутый резинкой валик купюр.

— Ничосе, — привязавшимся к ней в последнее время емким словом прокомментировала Анна и, подняв валик, скатала с него резинку, быстро пересчитывая деньги. Купюры были неодинакового достоинства, и валюты разные — Анна насчитала пятьсот долларов, пару сотен евро и чуть больше семидесяти тысяч рублями.

— Бережливая, — негромко сказала Анна, скатывая деньги в положении «как было» и убирая их обратно: — Может ей поменьше на карманные расходы выдавать?

Уборка, а параллельно и поиск, продолжились. Когда пыль была вытерта, пол пропылесосен и вымыт, Анна остановилась у шкафа с одеждой, раздумывая. Откатив в сторону дверь, она уставилась на многочисленные полки. Был соблазн вынуть все вещи, и перебрать их, но тогда Ника точно поймет, что Анна копалась в ее вещах — а этого не хотелось. Решившись — не тревожа беспорядок на полках, Анна просто начала приподнимать вещи и открывать ящички, просматривая — почти сразу обнаружив большую пачку презервативов. Сглотнув, она вытряхнула из нее шуршащие квадратики, пересчитав. В пачке должно было быть двенадцать штук, в наличии имелось только восемь.

Переведя дыхание, Анна невольно опустилась на диван, так и держа контрацептивы в руках. Долгое время она на них просто смотрела, отказываясь верить — «ведь ей всего пятнадцать!» — а после, положив пачку на место, пошла к телефону.

— Я нашла, — произнесла она, едва на другом конце провода подняли трубку.

— Подожди немного, — ответила Елена, и в динамике зашуршало, задышало, равномерно затопало — видимо поднявшись из-за стола, Лена искала уединенное место. — Ну говори, что нашла, — через некоторое время, когда в трубке все стихло, произнесла он.

— Деньги нашла, в тайнике, больше сотни. И… и презервативы, пачку. Там их двенадцать должно быть, в пачке только восемь.

Судя по звукам с той стороны, Елена едва сдержала смех.

— Анечка, солнышко, — произнесла она, откашлявшись, — ты немного не то нашла. Деньги, это хорошо — копить значит умеет. Презервативы — тоже неплохо. Ты не поверишь — Светка в свои пятнадцать о сексе знает больше меня в двадцать. Даже было если там шпили-вили — пусть лучше в презервативе — не думаю, что у ее кавалеров хватит ума в сторону спускать. Лучше когда презервативы есть, чем когда она тебе в подоле принесет.

— Но… — у Анны только от одной перспективы перехватила дыхание, и в то же время она почувствовала, как изнутри приливающей кровью обожгло стыдом щеки — сама-то она Нику именно так домой и принесла.

— Но короче, она эти презервативы может с подругами где-то надула, или просто для крутости в сумочке носит. Ищи дальше.

— Так что еще искать то? — недоуменно произнесла Анна.

— Ищи то, что поможет тебе ее узнать так, как она тебе сама никогда не расскажет. Смотри, не найдешь — придется мне с Женей к тебе приезжать. Давай, давай, не отлынивай. Ну вспомни себя в ее возрасте, может придумаешь, где искать и что искать — может у нее дневник есть, или еще что!

Глава 32

Анна

— Так ты все же что-то нашла, — полуутвердительно произнес Женя после того, как Анна замолчала.

— Тетрадку нашла, — ответила Анна, сделав над собой усилие — несмотря на установившиеся доверительные отношения с Женей, ей все же было непросто говорить дальше. — Тетрадку, — повторила она, — а на последних страницах ее переписка с подругами — наверно на уроках писали. Когда в школе училась, мы тоже так переписывались, — добавила Анна, — напишешь что-то, и передаешь на соседнюю парту.

Она посмотрела на Женю — понял ли тот, и парень неожиданно кивнул:

— Да, есть такое.

— Просто я думала, что сейчас подобным не балуются — смартфоны же у каждого школьника, — пояснила Анна свое недоумение.

— Гаджеты запрещают на уроках, заметят — отобрать могут, и только родителям отдают после, — приоткрыл перед Анной завесу школьных реалий Женя: — Так что чатятся по-старинке.

— Тогда ясно, — покачала головой Анна.

— Прочитала? — спросил Женя.

— Прочитала, — вздохнула Анна.

Женя просто повел подбородком, глотая готовый вырваться вопрос — он видел, что на обычно бесстрастном лице Анны отражается неуверенность — и счел нужным промолчать, ожидая пока она сама скажет. Или не скажет.

— Прочитала, — все же выдохнула Анна, и бросила на Женю растерянный взгляд, в глубине которого плескалось отчаяние: — Несколько страниц переписки. И они там, — Анна сглотнула: — Они там переписывались с подругой… Ника спрашивала, а та ей объясняла — как… как лучше делать минет. Она, Ника, так собиралась парня завлечь. Девятый класс…

Анна, поймав глаза Жени, что-то почувствовала — он ведь был старше Ники всего на пару лет, и по выражению лица практически прочитав его мысли, она отрицательно покачала головой.

— Нет-нет, ты не подумай, я не ханжа вовсе — да и мне ли об этом говорить — в семнадцать родила! Дело в другом — понимаешь, у них цинизм зашкаливает — для них люди не как люди, нет какой-то… человечности, что ли! Как будто они неживые — настолько все безэмоционально, и они так к чувствам других людей относятся — просто мерзко, они эмоции других людей как лягушек препарируют!

Анна впервые выговаривала свои мысли после прочтения вслух — даже Елене она о прочитанном не рассказала — оговорилась только, что теперь ей есть над чем подумать о том, как общаться с Никой.

— Вот смотри, ладно еще как они там обсуждали глотать-не глотать, черт бы с ним. Но та девушка пишет Нике про презерватив, мол главное не забудь, та поддакивает. И вот дальше, сейчас вспомню, дословно… — Анна закрыла глаза, вспоминая тот момент, когда она, стоя посреди комнаты — забыв присесть, читала переписку: — Даже не думай давать ему без гандона — вдруг тебе заделает, — начала словно надиктовывать текст Анна, едва не по слогам, — у меня у сестры спиногрыз только родился — он, конечно ми-ми-ми, но когда эта маленькая тварь орет, его хочется за ноги взять и… в общем, об стену его, чтоб замолчал, — удержавшись от ругательства в передачи прямой речи, закончила Анна фразу своим голосом.

Переведя дыхание — вновь переживая эмоции от испытанного потрясения, Анна заговорила снова:

— Я уж не буду говорить тебе, как Ника мое возможное удивление описывала, если у меня денег на аборт попросит, — добавила Анна, и продолжала в бессильном удивлении: — Просто ничего святого, сплошной цинизм. Я училась, такого не было — мы как-то более дружные были, что ли, даже где-то наивные… Жень, скажи, теперь везде так?

— Да нет, — задумчиво пожал плечами Женя, глядя в костер, — встречается, но не скажу, что везде. Да и что ты у меня спрашиваешь, — вдруг встрепенулся он, — может я сам такой?

— Да ладно, — грустно усмехнувшись, отмахнулась Анна, после чего оба надолго замолчали, глядя в угасающее пламя костра.

— И все же, наверное ты прав — я боюсь, — неожиданно проговорила Анна, вздрогнув от звука своего голоса. — Я боюсь, — повторила она, разговаривая больше с самой собой: — Не Нику боюсь, а боюсь не найти с ней общий язык — ведь еще вчера, образно, это была милая малышка, она всего боялась — так это трогательно, любую проблему мне рассказывала, мы с ней вместе гуляли, делали уроки… а сейчас это девушка — а физиологически женщина уже… минет она к Новому Году собиралась дарить, как я поняла, — ответила Анна на невысказанный вопрос Жени: — Посмотрела по датам в тетрадке, какой пастой написано — как раз начало декабря. Так вот — я упустила ее, понимаешь — она мне уже чужая, а что самое страшное — мы разговариваем на разных языках, не понимая друг друга.