Страница 41 из 64
— Я думал, твоя мать замужем, — в удивлении отозвался Смирнов.
— Да, вышла совсем недавно. Никогда бы не подумала, что даже в таком возрасте люди продолжают влюбляться, но, кажется, у мамы это получилось.
— Ты поэтому уехала?
— И да, и нет, — я задумалась, вспоминая лето. – Во всяком случае, мама ни о чём таком не просила. Я не могла продолжать смотреть, как она разрывается между привычной жизнью и новой, которую едва ли успела построить. Уехать к Косте казалось хорошей идеей.
Я замолчала, вспомнив родное лицо матери. Её привычку забывать, где и что лежит; маленькие карандашные зарисовки, разбросанные и тут и там по дому. Я скучала по ней. Ни один телефонный звонок не заменит человека рядом.
— Казалось? — уточнил Эдуард, сделав голосом акцент на окончание: — Ты всё же планируешь вернуться?
Я пожала плечами, не зная, что ответить и обернулась к Эдику. Разглядывая его серьёзное лицо, обращённое к дороге, я в очередной раз удивилась точёным идеальным чертам и подумала, что ему бы сниматься для журналов одежды или вовсе ходить по подиуму, но никак не учиться в старшей школе. Перед людьми с такой внешностью любые дороги могли быть открыты, стоило им только захотеть. Ни я, ни тем более моя альбиноска-мать, даже мечтать бы не осмелились о таком.
— Ты уже знаешь, что будешь делать после школы?
— Скорее да, чем нет. А ты?
— Скорее нет, чем да, — отозвалась я. Внутри разрасталось грустное чувство. Оно было таким вязким и всепоглощающим, что, казалось, впереди ждёт кромешная тьма, а мне так хотелось бы дотянуться до света. Почувствовать почву под ногами и, оглядываясь на своё прошлое, точно знать: я всё сделала правильно. Но в чём заключалось это «правильно» сейчас едва ли представлялось.
Рассудив, что момент подходящий, я решила сменить тему:
— Ты специально отправил ко мне Диану?
Эдуард многозначительно промолчал, сведя брови. Он смотрел не отрываясь на дорогу, которая после заката казалась совсем пустой, точно с уходом солнца вся жизнь в Ксертони остановилась.
— Она рассказала о вашем отце. О том, каким он был до того, как обратиться.
— В отличие от нас, у отца был выбор. Нас же никто не спрашивал. Во всяком случае, меня и Диану.
— Что ты имеешь в виду?
— Разве Диана не объяснила? — в голосе звучало искреннее удивление: — Мы рождены такими.
— И давно?
— Что «давно»?
— Давно вы родились такими?
Эдуард повёл одним плечом и неоднозначно покачал кисть из стороны в сторону:
— Если брать в расчёт возраст отца, то нет. Я чуть старше тебя, как и Диана. Нам уже исполнилось по восемнадцать.
— Но как такое возможно? Вы же не близнецы?
— Нет. — Эдуард ответил чуть тише и помедлил прежде, чем продолжить: — У нас разные матери и отцы.
Настало время мне в недоумение свести брови.
— Но зовёте отцом вы одного человека?
Эдик кивнул:
— Владимир воспитал нас обоих. Моя мать была влюблена в другого вампира и умерла, подарив мне жизнь. Она знала кто он, знала ЧТО он и всё равно решилась выносить дитя. Отец повстречал её, когда было ещё возможно всё исправить: спасти её жизнь, оборвав мою так и не начавшись, но она не смогла. Всё думала, что тот вампир вернётся, услышав о ребёнке.
В салоне было темно. Стоило машине выехать на шоссе, как свет от близстоящих фонарей то и дело принялся касаться лица Эдуарда, освещая натянутую маску, едва скрывающую боль. Я разглядывала Эдика и создавалось впечатление, что стоит ему продолжить рассказ, и маска треснет, обрушив водопад из неудержимой боли, которая следовала за юным вампиром по пятам. Должно быть, это тяжело: знать, что своим существованием ты обязан жизнью потенциально самого родного и самого дорогого человека.
— Но этого так и не случилось?— с осторожностью спросила я, готовясь в любой момент отступить. То, что рассказывал Эдик, было слишком личным. Не этого я ждала, в надежде узнать о вампирах больше.
—О, нет, — Эдуард улыбнулась новой, злой улыбкой от которой внутри у меня всё похолодело: — Он не объявился, даже когда Владимир отправил тому письмо. «У вас родился сын» — гласила первая строка. Адрес прилагался. В дверь так и не постучали.
— Может, письмо затерялось? — с отдалённой надеждой проговорила я, сама не зная, кого этой мыслью пытаюсь успокоить: себя или Эдика.
— Не думаю. Он знает, я уверен. — когда Эдик опомнился от воспоминаний, глаза его округлились при виде красного сигнала светофора и он быстро затормозил. Это произошло с такой силой, что моё тело подалось вперёд, но, к счастью, удержалось ремнём безопасно на месте. Я сильно испугалась и даже не успела выставить руку. Эдуард извинился, и машина съехала в шоссе, петляя по знакомым улочкам ближайших к дому окрестностей. Только на подъезде к моему району, Смирнов вновь нарушил тишину:
— Каждый год в день моего рождения я хожу на могилу матери и приношу цветы. Знаешь, что я всегда замечаю и почему уверен — он знает?
Эдуард обернулся на мгновение ко мне, и я покачала головой.
— На могиле всегда уже возложен другой букет из свежих белоснежных хризантем — любимых цветов моей матери.
— Их мог приносить и кто-то другой из родственников. Например, твои бабушка или дедушка. Быть может, у матери были братья или сёстры?
— Вряд ли. Она росла в детской доме. У неё совсем никого не было. Когда мне исполнилось тринадцать, я хотел найти других родственников, но тщетно. Владимир помогал мне всем, чем мог. Правда оказалась довольно болезненна. Единственная семья, которая у меня есть – та, что подарил доктор Смирнов. Теперь другой мне и не нужно.
Эдик припарковал машину напротив подъезда и заглушил двигатель. Почти синхронно мы выбрались из машины, вот только я умудрила поскользнуться на льду. К удаче успела ухватиться за раскрытую дверь и удержаться на ногах. Эдуард ничего не заметил, пока отпирал багажник и доставал оттуда пакет с костюмом. Обойдя машину, я подошла к нему и потянулась к ручкам, вот только Эдуард тут же отдёрнул ношу.
— Я донесу, не переживай.
— Не обязательно провожать меня до подъезда.
— До подъезда? О, нет. — Эдуард ухмыльнулся. На прекрасном лице не осталось и следа грусти. — Константин мне голову оторвёт, если я не поднимусь вместе с тобой в квартиру. Готов поспорить, что за хлопоты мне ещё полагается и чашка чая.
Смирнов направился в сторону подъезда, и я поспешила за ним, раздумывая уткнувшись в ворот куртки носом.
— Ты как-то притихла. Хочешь что-то спросить?
Он обернулся, дойдя до двери и выжидающе посмотрел на меня. В голове крутили вопросы. Один казался неудобнее другого. Озвучить их было страшно, боясь показаться слишком навязчивой, а того и хуже – глупой. С другой стороны, рассудив, что Эдик создал возможность, глупо было упустить шанс, и я рискнула.
— А разве вампиры могу пить что-то кроме крови? — вопрос показался мне недостаточно точным, и я поспешно добавила: — Или у вас только с едой проблемы?
— Да нет, никаких проблем ни с тем ни с другим. Мы же не мёртвые, в конце концов, как любят считать. Вполне себе живые. Все процессы в организме скорее происходят несколько иначе, чем у людей. Есть нюансы для каждого вида, но если мы говорим о рождённых вампирами, то нам проще всего: наша жажда не так сильна, как у обращённых и мы нуждаемся в крови намного реже физически, психологически и так далее. Это если очень коротко ответить. Отец тебе может объяснить со всеми известными нюансами, а теперь открой уже дверь.
Глава 6. Тревожный звонок
Поднявшись на этаж, я достала из рюкзака ключи от квартиры. Стоило распахнуть дверь, как с кухни послышался голос Кости. Тот с кем-то говорил о предстоящей дискотеке, и это показалось мне странным: неужели родительский совет и до него добрался? Как странно.
Эдуард громко захлопнул входную дверь и голос сразу затих. Послышались поспешные шаги.
— Папа, я дома! — крикнула я, и тут же нагнулась, чтобы снять обувь.