Страница 14 из 26
— И что ты собираешься делать?
Кажется, ответ очевиден — возможно, он захочет поговорить с Романией вместо меня. Но если так, то это самая никчемная трата времени. Роми уже доказала, что слова брата значат для нее едва ли не меньше, чем мои.
Джас смотрит на меня и коротко кивает в сторону стола.
— Твой ход.
Медлю, но всё-таки наклоняюсь, чтобы рассчитать бросок, а потом отмечаю:
— Если хочешь заставить Роми с тобой говорить, то должен понимать, что это бесполезно.
— Я понимаю, — кивает он. — Но раз она не хочет говорить, то я заставлю ее слушать. Молча.
— Что, прости?
Мои глаза, должно быть, размером с бильярдные шары. Удивление настолько сильное, что я выдаю один из своих худших бросков. Наверное, Джас и рассчитывал на этот эффект, чтобы заставить меня проиграть.
— Как, во имя Праматери, ты собираешь заставить ее слушать? — восклицаю я.
Это даже звучит нелепо — заставить Романию что-то сделать.
Но Джаспер невозмутим. Он оценивает позицию, а потом кидает на меня быстрый взгляд и подмигивает.
— Наберись терпения, друг мой. Поверь, сегодня нас ждет весьма занимательный ужин.
Глава 12. Романия
Глава 12. Романия
Ужин подали поистине великолепный. В честь приезда Синклера на столе стоят все лучшие блюда драконьей кухни — тут и «Вулканические Ребрышки», маринованные в остром соусе и медленно тушенные до идеальной нежности, и «Драконий хвост» из филе лосося в бронзовой глазури, а на десерт должны вынести шоколадный вулкан с вишневой начинкой.
Вот только я не могу всем этим по-настоящему насладиться, потому что сижу между мужем и братом. Это невыносимо. Боги должны щедро вознаградить меня за усилия, которые я прикладываю, чтобы улыбаться этим двум предателям.
Но мне хотя бы не приходится говорить с ними больше, чем того требуют приличия. А всё потому, что Мирабель сидит напротив нас и трещит без умолку, развлекая своей болтовней семью. А рядом с нею Дивора изо всех сил закатывает глаза и с унылым видом ковыряет лосося.
— Жду не дождусь весны, — мечтательно произносит Мира. — Скорее бы бал дебютанток! Я уже репетирую свои танцы. Все говорят, что вальс мне дается особенно хорошо, правда, дедушка?
Он приподнимает бокал в тихом тосте за внучку.
— Да, дорогая. Твой вальс прекрасен.
Дедушка делает глоток вина, а потом еще один, и еще. Разве ему можно столько пить?
Я бросаю обеспокоенный взгляд на маму, но она лишь пожимает плечами, словно говоря: «Попробуй ему запретить».
— А что насчет тебя, Дивора? — спрашивает бабушка. — Какой у тебя любимый танец?
— Никакой, — без промедлений бормочет сестра. Ее голос, как и всегда, мучительно монотонный.
Ох, бедная Дива. Она бы предпочла навечно закрыться в библиотеке, чем танцевать. Но через бал придется пройти всем, иначе у императрицы возникнут вопросы, а Дива никогда не найдет жениха.
Мира кривится на ее замечание. Так забавно наблюдать за ними — у их недовольства разные причины, но лица при этом выглядят абсолютно одинаково.
— Какая же ты зануда, Дива, — вздыхает Мира. — Танцы — одно из самых лучших развлечений. И полезных, между прочим!
— Так станцуй их все сама, а меня оставь в покое, — бубнит Дива себе под нос.
— И станцую! — парирует Мира. — Вот увидишь, станцую все танцы, которые знаю, и с самыми красивыми холостяками империи. О, не могу дождаться!
Она подпирает щеки ладонями под одобрительный смех семьи.
— Хотя-я-я… — игриво продолжает сестра. — Вряд ли эти холостяки будут же красивыми, как наш дорогой Синклер.
Я замираю. Кусок ребрышка застревает в горле.
Син склоняет голову в вежливом кивке, принимая комплимент. О, поглядите на него, ну прямо само воплощение скромности.
— Благодарю за теплые слова, — отвечает он, поднимая бокал. А потом добавляет так тихо, чтобы услышала только я: — Если бы только твоя сестра думала так же…
Я натягиваю настолько широкую улыбку, что еще немного, и треснут скулы. И цежу сквозь зубы:
— Что это было?
— Ничего, любимая, — шепчет Син, отпивая вина. — Просто мечты…
Нужно приказать ему заткнуться. И я почти это делаю, но тут над правым ухом раздается возглас Джаспера:
— Кстати, насчет наших молодоженов! Хотел у вас кое-что спросить… Ой, вы ведь всё еще считаетесь молодоженами, не так ли?
Будь он проклят.
Мне хочется провалиться сквозь землю. Или хотя бы сползти под стол, а еще лучше — проткнуть брата вилкой. Но всё, что мне остается, это продолжать улыбаться.
Я поворачиваюсь к Джасу и пару раз невинно моргаю. Стараюсь ответить беззлобно, всё ради дедушки.
— Нет, вовсе нет. Мы же женаты уже более двух лет, какие уж тут молодожены.
— Значит, ваша семейная жизнь насыщена? Было бы очень интересно послушать, — Джаспер окидывает взглядом присутствующих. — Думаю, все со мной согласятся.
Ради святых драконов, что он делает?!
Радует только то, что Син тоже напрягся. Я чувствую это. Что, неужели недоволен выходками своего дружка?
— Увы, нам нечего рассказать, — отвечаю как можно спокойнее. — Семейные будни довольно скучны, правда, Синклер?
Я выделяю его имя, как бы предупреждая, чтобы только попробовал ответить что-то кроме смиренного: «Да».
А потом, не в силах улыбаться дольше, подношу к губам бокал с вином.
— О, ну даже не знаю, — усмехается Син, с довольным видом откидываясь на стуле. — Последние дни определенно приобрели остроту. Столько всего интересного…
Я давлюсь вином. Начинаю кашлять, на счастье Синклера, ведь если бы не приступ, клянусь, он бы умер на месте. От моей руки.
Он хлопает меня по спине, а я, прокашлявшись, пинаю его под столом со всей силы. Ничтожная плата за гнев и панику, которые угрожают поглотить меня с головой.
— Ай! — шипит Син, наклоняясь, чтобы потереть ногу.
Обезвредив мужа, я кидаю злобный взгляд на брата, чтобы тот осознал, что тоже получит порцию побоев, если сейчас же не сменит тему. И Джас прекрасно всё понимает, но выбирает прикинуться дурачком.
— Ну, раз вам нечего рассказать, — говорит он с самой невинной улыбкой, — тогда, возможно, бабушка с дедушкой ответят на мои вопросы.
Дедушка вскидывает бровь, а бабушка тепло улыбается.
— Что за вопросы, милый? — спрашивает она.
— Мне стало любопытно, — отвечает Джаспер, — в чем, по-вашему, секрет такого долгого и явно счастливого брака, как ваш?
Слава Богам, я больше ничего не пью, а то бы непременно поперхнулась еще раз.
Бабушка выглядит удивленной, а потом смеется.
— О, во-первых, наш брак не был счастливым каждый день, в этом можешь быть уверен. Но большую часть времени мы были вполне довольны. Правда, Элдер?
Она поворачивается к дедушке, и он накрывает ее ладонь своей.
— Лучшее решение, которое я принял в жизни — это просить твоей руки, родная.
Мое сердце сжимается. Они прекрасны. И они заслужили счастье, которого так желала и я.
— Да, но в чем секрет? — не унимается Джаспер. — Что вы можете посоветовать нам, своим внукам, чтобы мы достигли такого же успеха на семейном поприще?
Бабушка хмурится, обдумывая вопрос. Наконец, отвечает:
— Полагаю, важно прислушиваться друг к другу…
— И сохранять чувство юмора! — добавляет дедушка, подмигивая Джасу. — Даже в самые трудные времена.
— Так-так… — бормочет брат. — Значит, сохраняем юмор и слушаем друг друга.
Он подносит к губам кусочек лосося и, прожевав его, продолжает:
— А что насчет доверия? Это важно?
Мне приходится стиснуть зубы, чтобы не закричать во весь голос. Я дарю Джасу еще одну натянутую улыбку — надеюсь, в ней он прочитает, что его потуги меня не обманывают. Я точно знаю, что он делает.
— О, конечно! — восклицает бабушка. — Доверие в браке важнее всего.
— Но нужно ли доверять супругу, если он совершил ошибку?
— Особенно тогда, — степенно кивает дедушка.