Страница 76 из 81
— Зачем весь? — спросил Костевар, вышедший на палубу, — ему нужны люди, разве не так?
— Откуда ты знаешь? — ответил я вопросом на вопрос.
— Вы все время говорите о культе Шотера, а я так понимаю туда на работу очереди не выстраиваются. Здесь, в Ширианском море много материала, который можно вполне законно купить, и никто бы не стал его преследовать за убийство рабов.
Да, наш кок был прав. Так уж заведено — если ты купил раба, можешь с ним делать все, что заблагорассудится, можешь пытать, можешь отпустить, и, конечно, если ты убьешь его, никто тебе и слова не скажет.
— Наступает ночь, и я думаю, мы вполне можем отправиться на Иг-Сантен, он здесь, в дне пути, там есть небольшое поселение, кажется, добывают медь. Завтра к вечеру уже будем там, и спросим местных жителей обо всем, что они знают, — предложил Адаба, уловивший мысль судового повара, а когда мы с Калгрениэр утвердительно кивнули, капитан прокричал — судно на левый галс!
Но за день нам не удалось преодолеть столь малое расстояние — поднялся шторм, и как мы с Калгрениэр не пытались его усмирить, «Счастье Гардора» сильно отнесло на север, почти к самым берегам Нардарики, и мы оказались на месте лишь на утро третьего дня.
Костевар был старым хитрецом, и не ошибся в своих предположениях. Некий богатый драгорийский купец скупил на острове большую часть невольников, и увел к себе на корабль, а куда он отправился, никто не знал. Мы сумели выяснить только название посудины — «Босас». Странно, но это имя было написано на языке древних лассонесцев, но никак не на родном языке Калентренора, и означало «Злая добыча». Я вспомнил наречие древних лассонесцев, и понял, куда нужно плыть.
— Адаба, мы идем на Дор-Сантен. Мне кажется, желание все красиво обставить точно сведет этого поклонника Шотера в могилу.
— Что ты хочешь этим сказать? — с надеждой спросила Калгрениэр.
— Калентренор большой любитель все сделать с изюминкой. Именно поэтому, вместо того, чтобы просто-напросто отрубить мне и Арне голову, он скинул нас с обрыва Хайнетл, на западном побережье Драгории, ему показалось, что такая концовка будет… красивой. Поэтому я остался жив, а принцессу, скорее всего, он нашел, и вновь пленил. Приплыв же сюда он обосновался на Мер-Сантене, что в переводе с языка моих предков означает «Остров смерти». Но, изучив карту, он заметил, что все малые Гольтские острова, имеют очень своеобразные имена. Капитан, открывший их, был лассонесцем, и чтил язык древних королей. Названия говорят сами за себя — «Остров смерти», «Остров Зверя», около которого мы стоим. А Дор-Сантен переводится не иначе как «Остров жизни». Уверен, поклоннику Шотера показалось это забавным.
— Да, Гол, ты прав. Он всегда был эстетом, считал, что если в жизнь добавить драматургии, все будет значительно интереснее. Именно это качество привело его ко мне в совет. Я помню, мы познакомились, когда мне не было и пятнадцати. С трудом верится сейчас в то, что тогда он был любимцем всего двора, ловеласом, весельчаком. Как мой друг мог настолько измениться, что теперь я хочу его смерти?
— Сила меняет людей, причем большую их часть не в лучшую сторону, — ответил я ее мыслям, — поэтому я был бы рад отказаться от своей.
— Когда ты не можешь совладать с тем, что имеешь, ты слаб, уродлив и опасен. Но такие люди как ты должны иметь…
— Нет, госпожа Эстеррионар, — ответил я, — никто не должен иметь такую силу. — но так складывается моя жизнь, что я вынужден принимать важные решения и делать грязную работу. Калентренора тоже придется убить мне, — при этих словах лицо бунтарки исказилось, и я поспешил дать объяснения, — ты ведь знаешь, что он убил Илению Кальгон, жену Агетера?
— Тогда все думали — несчастный случай, но при чем здесь это? Его убью я, у меня на это прав больше, чем у кого-либо другого!
— Не спорю. Но его смерть запечатана барьером короля. Твоя племянница подарила мне свой поцелуй, тем самым, привязав меня к королевскому роду, и теперь не так много людей способны одолеть проклятого колдуна.
— Не страшно. Дашь мне каплю своей крови, и этого будет достаточно, чтобы сломать древнее волшебство. Не знал об этом?
Я вспомнил страницы древних фолиантов Кога — человек, чьей кровью рушат барьер должен быть жив… Теперь мне стало ясно, почему Агетер лежал на кровати, проткнутый собственным мечом — он сам ушел из жизни, чтобы Менетер мог скрыться. План Латии и ее таинственного партнера потому не удался, именно поэтому до сих пор есть шанс вернуться истинному наследнику. С наместником, коим сейчас является Рауг Санвер, она не может заключить никакого договора, равно как не могла этого сделать с королем, и совет магов по-прежнему не имеет власти, которой ведьма в металлической маске так упорно добивалась. Это пронеслось у меня в голове так быстро, что я сам не заметил, как вздохнул от облегчения. А затем я осознал, что наверняка никакого совета верховных чародеев больше не существует, а Латия хочет получить королевство в свое распоряжение лишь для себя. Оставалось понять, кто же ее заказчик, заключивший с ней тот самый договор, благодаря которому я лишился сил на долгое время.
Дор-Сантен это последний остров из цепи малых Гольтских островов, после него идут три крупных колонии — Гораслен, Риген и Арен, все до единой принадлежащие государству Ласса, но они находились на порядочном удалении. Вообще остров жизни не был обитаем по одной простой причине — он лежал немного в стороне от торговых путей, и был совсем невелик. Ко всему прочему, на нем было совершенно нечего добывать. Говорят, что некоторые отчаянные рыбаки изредка посещали приветливые берега, там всегда был хороший улов.
В какой-то момент там попробовали создать поселение, чтобы обозначить свое присутствие, но во время предпоследней войны с Артанией, жители Дегтамера вырезали незадачливых колонистов, хоть впоследствии не собирались осваивать эти места — им хватало одного острова, климат которого был еще достаточно холоден. Жаркие земли для них хуже любой пытки.
Плавание доставляло немного удовольствия — здесь, на архипелаге наступила зима, и постоянно штормило. Не будь на корабле двух колдунов, которые имели опыт работы с ветром — команда «Счастья Гардора» уже кормила бы рыб. Что и говорить, даже мне с той чудовищной силой, которая бурлила во мне, было трудно справиться с порывами стихии.
Шторм оставил корабль без парусов и сломал бизань, а в одном из бортов образовалась пличная пробоину. Но наши мучения прекратились также неожиданно, как и начались
— Земля на горизонте! — послышался голос впередсмотрящего.
— Ну вот мы и прибыли, — Калгрениэр не строила иллюзий. Она уже вдохнула букет темных ритуалов и жестоких магических экспериментов, и, как и я, была уверена, что на этот раз мы все рассчитали правильно.
— Постой. Нужно подготовиться.
— Я его голыми руками возьму! И не пробуй меня удержать.
— Не буду. Только… — я обнажил Эсториоф и порезал себе руку, а затем небрежно размазал кровь по лезвию. Мой клинок, впитал все до последней капли, и был передан драгорийке.
— Послушай, меня, ты сам понимаешь, что пора прекращать все это.
— Ты о магии? Да, я догадался.
— Не о магии, Гол. Колдуй себе наздоровье. Но тебя влечет в путь нечто иное. Опасность, ярость, чувство справедливости. Веселье. Надо прекращать, пока твой дар не сожрал тебя.
— Я бы рад…
— Нет. Пообещай мне — добудешь Арну и остановишься. Вернёшься на Слос, и не станешь возвращаться к прежней жизни. Пусть об этом беспокоится наследный принц…
— Но я обещал.
— Обещал — поможешь, но не станешь делать всё за него. Поклянись, Гол, что сможешь остановиться.
— Почему это так тебя беспокоит?
— Потому что я не смогла. Калентренор, мой друг, которого я мечтаю убить — не смог. Твоя знакомица Латия-Кухарка. Я знала её милой девочкой, балующейся с огнём. И она не смогла, а воля у неё ого-го. Каждый из великих рискует.
Я стоял в некотором недоумении, можно сказать в шоке от полученной информации. Да, я все это знал, но был уверен, что сам то я не поддамся на зов магии, и буду разумно ее использовать. Получается, что Ког использовал мою силу в своих целях, потому что сам боялся делать это слишком часто… мог бы и сказать мне об этом, я бы не обиделся.