Страница 53 из 81
— Сверкнул клинок и всех поверг, наш гориаф изменит век! — донеслось из-за угла. Я аккуратно посмотрел туда, откуда доносился голос, и обнаружил перед собой коротышку в смешном колпаке.
— Кто ты?
— О всемогущий, всеведущий, страшный и прекрасный гориаф Эсториоф Мейзерский, не превращайте меня в жабу!
— Ты шут?
— Эсториоф догадался, о Основатель, не затми никогда его ума!
Я постарался весело рассмеяться, хотя, признаться честно, никогда не выносил издевок над собой. Но шут был личностью полезной, наверняка он что-то знал, ведь часто бывал на приемах и пиршествах, в его обязанности входило звать менестрелей в королевский замок.
— Ты так все время разговариваешь?
— Нет, почему же, я еще иногда сплю! — провозгласил шут и убежал. Нужно быть осторожнее с ним, наверняка он много знает.
Один за другим я обследовал все этажи, кроме первого, где кроме тронного зала и трапезной ничего не было — и пытался втереться в доверие к каждому, кого встречал — кого попросил прийти мне в обед, помочь с перестановкой в комнате, с другими просто мило беседовал. Если же встречал более значимых личностей, то непременно одаривал комплиментами, как, впрочем, и они меня. Мне нужно было узнать о каждом как можно больше — любой из них мог быть участником заговора. Затем я осмотрел зал, проверил арбалетчиков, что недавно зашли на смену на балконе, как в тронном зале, так и в королевской столовой, затем аккуратно обследовал внутренний двор, который по площади был меньше самого замка в несколько раз. Посмотрев арену, я принялся осматривать башни и стены. Но увы, ничего подозрительного.
Закончив, таким образом, свой первый обход территории замка, я, по совету учителя принялся за имеющиеся у меня следы преступления. Все они вели на кухню.
— Привет, — сказал я милой девушке, что мыла посуду. Её легкое платье было забавно подвязано дорогим шнурком, видно она где-то его нашла, и прицепила к одежде, а его владелец ещё не приметил его на ней.
Она узнала меня сразу, и с в страхе упала на колени. После чего погляла по сторонам и неуверенно поднялась, опасаясь смотреть на меня.
— Я страшный, да? — миролюбиво поинтересовался я.
Девушка сначала кивнула, а потом резко замотала головой.
— А говорить умеешь? Как тебя зовут?
— Атна.
— Не приготовишь мне чего-нибудь?
— Я… я не повариха, я только посуду мою, и убираю тут… го-господин…
— Ну может, тогда заваришь чай? — спросил я, пытаясь сделать всё, чтобы она меня не боялась.
— Конечно, конечно, у нас на кухне много готовой заварки.
— А пока делаешь это, расскажи мне, как у вас тут все устроено? Кто кем работает, что делает, как жалование?
И девочка, прекратив смущаться начала рассказывать — и про главного повара, и про его ужасную жену, которая на всех кричит, про всяких мальчишек, которые лезут прямо из конюшен сюда, и таскают еду, и из-за которых она получает нагоняй. Все эти сплетни были очень полезны в моей новой работе, хоть и были крайне субъективны. Атна смотрела на мир просто, без оттенков. Зато врать она боялась, поэтому мне не нужно было отделять правду от лжи. Она замолчала, когда на кухню вошел главный повар, и я почувствовал, как уверенность снова покидает ее.
— Ишь ты! — взвился хозяин кухни, — Разговоры она тут разговаривает, а посуда не мыта! Быстро, иначе вылетишь с этой кухни! Я тебе…
— Постойте, она отвлеклась из-за меня. Простите, не знаю, как вас зовут, — и тут до меня дошло, что он вначале не заметил меня, а стоило мне подняться и заговорить, как страшный главный повар потерял дар речи, и упустил нить своей ругательной тирады.
— Господин колдун…
— Я уже ухожу. Не ругайте, Атну, я бессовестно её отвлёк от работы. Уверен, что она всё успеет сделать вовремя.
Я действительно узнал всё, что мне было нужно. Со слов посудомойки выходило, что вчера еду вносили три мальчика, и они должны были следить за постоянным наполнением бокалов высоких господ, и все время стояли в зале, чтобы по первому знаку долить в бокал того или иного вина. Я запомнил их лица еще тогда, на приеме. Сделав определенные выводы, я понял, что все трое поварят — сыновья взрослых слуг, и родители будут противиться моему общению с детьми — поскольку с популярностью среди жестких и черствых людей двора, ко мне пришло что-то, пугающее простых людей. Ко всему прочему обыкновенные люди колдунов никогда не жаловали. Потому нужно было отлавливать поварят, пока за ними никто не смотрит, а сделать это возможно, только в том случае, если на кухне все заняты.
Чтобы обеспечить себе реализацию этого плана, я решил вовлечь в эти дела Менетера. По моему плану он должен был уговорить короля устроить небольшой сабантуй, с менестрелями и большим количеством алкоголя. Агетер, отказался принимать участие в этом — у него было много дел, а вот Регнетеру идея очень понравилась, и он позвал своих друзей на этот прием, дабы познакомить их со мной. Менетер долго пародировал своего брата, который перечислял высокородных балбесов, которых можно сегодня пригласить.
В общем, мне удалось добиться своего — на кухне все были заняты готовкой, когда дети весело перекидывали мяч на северной стороне арены. Чтобы произвести впечатление на двенадцатилетних парней многого не требуется. Какое-то время понаблюдал за игрой, и, вычислив того, кто стоял у лестницы на кухню, откуда вносили еду, я задержал мяч в воздухе после очередного броска. Мальчики, все трое одновременно открыли рты, и с таким не поддельным восхищением посмотрели на меня, что сразу стало понятно — я быстро узнаю то, что мне нужно. Пристроившись к их игре, я потихоньку подвел их к хвастовству, и они один за другим рассказали мне, где стояли, какие предметы вносили. Я не стал допытываться по поводу отравленного вина — они бы сразу испугались и прекратили хвалиться, поэтому я понял это методом исключения.
Эта бутылка, по моим соображениям, была поставлена на кухню чуть позже начала обеда, а потому и внесена была не сразу, а только когда стоявшее на столе вино заканчивалось в третий раз к ряду. В таком случае убийца был во дворце уже тогда, когда званый обед подходил к концу.
После ужина я решил не продолжать расследование — нужно было еще раз вечером обойти весь замок, да и особенно активные действия могли спугнуть моего противника. Еще нужно было отправить письмо Когу о том, что я разузнал, потому свой первый вечерний обход я начал с конюшен.
Здравствуй, учитель.
Мой первый день прошел не очень удачно — в обед я не смог сделать базовые магические концентрации. Пока не слишком хорошо ориентируюсь тут, в замке. Сумел завязать несколько знакомств, но никакой полезной информации не выяснил. По твоему совету утром и вечером обхожу замок.
Эсториоф.
Я нашел первого попавшегося гонца, и сразу, как он отправился в дорогу, решил написать еще одно письмо. Мне нужно было начинать новую жизнь.
Здравствуйте, вам пишет Эсториоф, гориаф замка Кальгон.
С прискорбием хочу сообщить вам, что ваш сын, мой друг, Гол Одан, погиб в сражении при штурме Харела, во время последней военной кампании. Он проявил в битве подлинную храбрость. Примите мои соболезнования и также причитающееся ему жалование.
Таким образом, родители больше не ждали писем от меня, они знали, что их сын мертв, и никогда не вернется домой. Только тогда, когда второй гонец скрылся из виду, я отправился дальше исполнять свои обязанности.
***
Так прошел один день, а за ним второй, а затем пробежал мимо целый месяц мороза, и гвардейцы вернулись в свою школу, продолжать обучение. А я, хоть и исследовал весь замок досконально, изучил всех, кто здесь работал и жил, или даже просто приезжал, не смог обнаружить никаких следов преступников. Заговорщики, заподозрив неладное, вновь ушли на дно, и, скорее всего, не показывались во дворце. Сколько раз я не пытался применить магию, заглянуть за грань, сколько не подслушивал разговоров — ничего у меня не выходило. Отчеты для моего учителя стали однотипны, и я с большим рвением, чем за работу, принялся за изучение привезенных мне книг, и, хорошенько обустроив, свою комнату я даже иногда проводил эксперименты со всяческими обрядами. Помощников, конечно, у меня не было, но для понимания принципа зачастую хватало и одного человека. За прошедший месяц мне удалось подружиться со всей прислугой в замке. Атна, так та вообще, сама приходила ко мне, и рассказывала все сплетни, которые умудрилась собрать, а я только радовался этому — вторые уши в замке были совсем не лишними.