Страница 36 из 81
— Ты сказал, что не оставил шансов на побег тому убийце… это значит, что у остальных такой шанс имеется?
— Теоретически да. Я вообще не часто здесь бываю, но каждая клетка заперта на ключ, ключи разбросаны то там, то здесь. Шанс маленький, но он есть. Одному вору даже удалось сбежать, правда с острова он выбирался вплавь, лодку-то его приливом унесло. И это было честно, поэтому я его не преследовал.
Мы вышли из первого зала темниц, и вошли в узкий коридор, откуда к нам тянулись жадные руки, хватали за одежду.
— Не обращай внимания. Это самые обыкновенные преступники, в них совершенно нет ничего выдающегося. Вот дальше у меня сидит один такой, просто закачаешься! Я его держу здесь, хотя он ничего никому не сделал! Но он хуже, чем все эти злодеи вместе взятые. Вот — посмотри!
В окошко тяжелой двери был виден субтильный человек, нервно ходящий из стороны в сторону.
— Удивительный ум. Придумал, что король должен быть народным избранником! Масса идиотов, не смыслящик ни в чем кроме обработки земли будет выбирать себе короля! Поверь, если когда-нибудь такое произойдет, это будет либо обманом, либо народ себе выберет худшего из проходимцев.
— И какая от него угроза?
— Государственная. Его писанина — это разложение умов. Если это пойдет в массы, народ потеряет последний ум от такой идеи, забудет семерых, Основателя, все моральные устои, поскольку перед ними замаячит свобода. А когда они убьют короля, всех кто его окружает, и выберут себе правителя, то поймут, какая это была ошибка, ибо выбранный ими окажется проходимцем из проходимцев, он разграбит страну, проиграет несколько войн и вновь будет убит народом, как когда-то король. Достаточно хотя бы немного знать людей чтобы это понять. Нет уж, пусть лучше останутся немного угнетаемыми, всем нам так будет легче — Ког говорил не эмоционально, а обычным язвительным тоном, словно удивляясь моей тупости.
— Но с чего ты взял, что свобода принесет несчастье?
— Потому что сейчас мы вроде как вместе, а при свободе каждый сам за себя. А когда твой сосед враг, то значит и брат может оказаться врагом, а семя недоверия, политое дождем свободы, принесет лишь убийство. Помнишь историю о том, как в первой эпохе брат убил брата, и был наказан Атталогом? Помнишь? Вот к чему приведет свобода. Или, например, к пиратству. Пираты ищут свободы, а сами торгуют рабами. Не смешно ли? Неллион несправедлив и жесток, но сильные мира сего, вроде королей и верховных магов, должны любыми методами спасать его от разрушения. Это наш долг!
— Ага, но никто же не заставляет вас издеваться над людьми.
— В этом ты прав. Надо нам себя как-то ограничивать. Пойдем, покажу сокровищницу. Там есть несколько обыкновенных зеркал, хотя бы увидишь свое новое лицо.
Мы спустились еще ниже, и я был поражен — это были целые катакомбы, просторные и светлые, и повсюду стояли сундуки самого разного толка — одни старые и дырявые, — другие новые, с золочеными крышками, а некоторое добро лежало просто так, на земле — например старинные монеты или самое разнообразное оружие, были даже шкафы с волшебной одеждой.
— Ког, там кто-то есть! Только что пробежал, спрятался за углом.
— Еще один аферист. Каждый год пара тройка человек пытается меня ограбить, но выйти отсюда значительно сложнее, чем войти. У меня тут немало интересного добра, собранного за много лет, но все равно большинство сундуков пустуют. Я ведь не один такой коллекционер.
— А что происходит с грабителями?
— О, все просто, они умирают, если не находят тайного выхода. А потом некоторые жители этого места съедают их. Тут живет несколько существ, которых я сюда поселил. Они никогда не нападают первыми, прячутся до поры до времени, а когда жертва умирает, они приступают к трапезе.
— Но…
— Да, да, ты уже надоел со своей моралью. Это бесчеловечно и всё такое. Здесь есть выход, есть! Если захотел ограбить мага, то почему это должно быть легко?
— Но в чём смысл этой жестокости?
— Дорогой мой Гол, важно не то, сколько я убил, а сколько людей смог спасти этим.
— Меня зовут Эсториоф.
— Да плевать мне как тебя зовут. Хочешь, хоть слизнем называйся, но пойми одну простую вещь — каждый, кто попал в мои ловушки сделал свой выбор. Как и ты сделал свой. Хочешь — проклинай меня, а будет у тебя своя башня, сделаешь всё иначе. Я очень надеюсь, что ты поймешь — в жизни часто приходится выбирать между злом, и большим злом, причем большее зло, в силу своей величины, лучше маскируется под добро, — Ког замолчал, словно задумался на какое-то время, — Смотри, Эсториоф, или как там тебя, ведь в твоей короткой жизни никогда не было возможности увидеть себя со стороны.
Ког перевернул круглое пыльное зеркало в серебряной раме, и я увидел. Лицо, чуть рубленное, но черты идеально ровные, — прямой нос, большие глаза, мощный подбородок. Я был похожей комплекции, что и раньше, но стал чуть крупнее. Идеальное лицо обрамляли крупные темные кудри. Я был похож на героя из древних книг.
Вот оно, моё новое лицо… интересно.
Глава 2. Обучение
— Ког, что это за жук? У тебя в классификации такого нет.
— Конечно же есть. Просто ты как всегда смотрел только картинки и не читал текста. Это личинка жука-тягача. Когда она вырастает, превращается в большого черно-синего жука. В зельях не используется, принимать ее в пищу только в том случае, если не ел три дня. Если поместить ее в огонь она скукожится и почернеет.
Я откинул ненужное насекомое в сторону и продолжил поиски. Мне нужно было собрать яйца железных жуков, но их нигде не было, как я не старался, заглядывая под каждый лист секулении, где эти жуки должны были спариваться и приносить потомство.
— Гол, вспомни книгу. Иначе ты никогда не найдешь нужный ингредиент. Вспомни что написано на тридцать второй строчке пятидесятой страницы.
— Там написано, что железные жуки всю жизнь живут на секулении, и спариваются, и вылупляются, и жрут ее, в конце концов.
— Нет, там есть пометка на полях.
— Я не помню.
— Гол, давай мыслить логически исходя из написанного в книге текста. Каков период жизни железного жука.
— Он живет только в месяц праха и месяц печали.
— Правильно. А почему эти жуки не живут дальше себе спокойно? Отчего они умирают?
— От того, что отдают все силы на спаривание и откладку яиц, поскольку эти яйца должны пережить весь последующий год.
— А где эти жуки умирают?
— Они заползают в цветок.
— Сейчас какой месяц?
— Печали.
— Это значит, что прошлогодних яиц этих паразитов ты уже не найдешь. Значит, ты ищешь свежие. Подумай, если после откладки яиц эти прекрасные создания лезут в цветок подыхать, то на каких растениях будут свежие яйца?
— На цветущих, — я почувствовал себя идиотом, ведь я убил все утро, обыскивая тот сорт секулении, который цветет на месяц позже.
— Сложно было сказать сразу?
— Зато теперь ты будешь внимательнее относиться к алхимии. А также к ряду других наук заодно.
Собрав ингрилиенты, мы отправились через весь остров к башне. Во-первых, на этом относительно небольшом клочке суши можно было найти самый разный климат. Я думаю это связано с тем, что на протяжении эпох тут много и со вкусом колдовали. Благодаря этому тут можно было найти растение или зверя по вкусу, и, похоже, их сюда свозили со всего мира. Весь остров словно работал на волшебника, живущего здесь.
Здесь были еще постройки, помимо башни — конюшня с единственным скакуном и одиноким старым конюхом, сигнальная башня, за которой приглядывал сам Ког, и комнаты, вырубленные в скале под башней, где обитали местные помощники по хозяйству.
Также на восточном берегу острова стоял маленький каменный дом, в котором жила дочь колдуна — Энес. Она и сама была ведьмой, и помогала отцу в экспериментах. За воздушной внешностью этой девушки скрывалась сильная и уверенная в себе волшебница, которая могла дать отпор целому полку вооруженных солдат. Конечно, в сравнении со своим отцом она была слаба, но я бы не решился вступить с ней в схватку, зная, что она умеет. В общем, это была маленькая женская вариация великого Кога. И к людям она относилась также, как и отец. С нами она не обедала, служила отцу как верный вассал, а меня, до поры до времени, не замечала вовсе.