Страница 3 из 96
— Или головы свои сложим, — не соглашался собеседник.
— Да, надо ехать, мы и так опаздываем, — согласился Стед, взбираясь на повозку. — Теперь, к Дорну точно смысла нет заезжать.
Ур ещё раз посмотрел туда, где нашёл мальчишку и со вздохом сел на телегу. Ничего не поделать... Не оставаться же тут одному.
Повозки тронулись, и теперь возницы начали частенько подгонять неторопливых волов, поскольку Жёлтая мать неумолимо опускалась за деревья. В темноте же ехать никто не хотел, даже Ур, который теперь уверял самого себя, что пройдись он подальше от дороги на несколько десятков шагов, то нашёл бы нечто, за что господин Ральмевик Ануракт, владетель ближайших деревень, отсыпал бы целую горсть монет, и, возможно, даже не медных. Хороший он человек, не жадный, если речь заходит о стоящем деле, хотя требовательный, и суровый. Повезло им с господином! Вон, Силаван Оданакт, соседний владетель, дерёт с земледельцев три шкуры, дабы послать Сацурану Фолгатуру Зешокоцу, правителю своей гератии, больше еды, денег и богатых даров. Впрочем, не только он один таков. Лареват Станира — еще один соседний владетель — тоже чересчур требовательный.
Ур сидя ехал в телеге и смотрел на парня, пытаясь по внешнему виду понять, кто тот и как здесь мог оказаться. То, что мальчишка не привычен к тяжелому физическому труду, было ясно с первого взгляда. Правда, и задохликом его не назвать, хотя именно это слово вначале приходит на ум. На теле у незнакомца множество ссадин и синяков, но кто их мог оставить — человек или зверь, — непонятно. Их можно получить и просто идя напролом через заросли колючих растений. Вот только как он это мог сделать босиком?
Лицо у найдёныша немного странное. В отличие от широконосых местных жителей, нос парня был довольно узким и кость с хрящом выдаётся заметнее, хотя и не так сильно, как у оратов.
«Вероятно, его мать зналась с оратом или оритином», — предположил Ур. — «Такое редко, но бывает. Полукровки и их дети, как правило, редко когда ‘одаривают’ своим вниманием обычных женщин, но жизнь — штука непредсказуемая, если уж оры нет-нет, да положат глаз на какую-нибудь красотку. Против природы идти тяжело», — вздохнул мужчина, вспомнив об отданных гулящей девке нескольких десятках медяков.
— О чём призадумался? — прервал долгое молчание Стед.
— Думаю, что с ним теперь делать? Мы же не разбойники, чтобы первого встречного в рабство продать.
— Не разбойники. Я думаю, надо его владетелю показать. Пусть он и думает. Если же не захочет связываться, то оставь парня у себя.
— Зачем он мне? — вскинул бровь Ур. — Работник из него никудышный. Даже если его кормить хорошо, то лишь через год-другой сможет пользу приносить. А тогда уже и сам взрослым станет, и может уйти, куда глаза глядят. Только продукты на него переводить... Своим сыновьям еды не всегда хватает.
— Ну да, ну да... — поддакнул Стед, пряча улыбку, вызванную фразой «свои сыновья». — Ещё пара поворотов и мы уже почти дома будем, — возница решил переменить тему. — Так что завтра можешь его отвести к владетелю, а там и видно будет.
Начало смеркаться, когда телеги въехали в поселение, и каждая повернула в свой двор...
— Вот, жена, мальчонку на дороге подобрал, — решил взять инициативу Ур, чтобы не отвечать на вопрос о прибыльности поездки. — Смотри, как ему досталось.
— Кого он так прогневал?! — запричитала Вонда. — Может, Ркару или Аботина, что еле жив остался? Он что, спит?
— Без сознания он. Как нашли несколько часов назад, так в себя и не приходил ни разу.
На голоса родителей из дому вышли дети Ура: трое сыновей и две дочери. Младшему восемь лет, а старшей — семнадцать.
— И куда его положим? В дом не пущу! — чуть ли не завопила женщина. — Откуда мы знаем... может, кто сглазил его? Пусть в хлеву отоспится.
— В хлеву, так в хлеву, — согласился глава семейства. — Ты мне еду на стол пока ставь, а я его отнесу, — скомандовал Ур, довольный, что у его Вонды будет теперь совсем другая тема для разговора и выяснять, сколько именно монет он выручил на торгу, примется лишь на следующий день.
Глава 1
«Как же болит голова! Что со мной? Где я?» — мои веки подёрнулись, и в образовавшиеся щёлки проник приглушённый свет, а в уши начал поступать звук. — «Что или кто тут чавкает? Почему так воняет?»
Я попытался пошевелить рукой, и по всему телу отозвалась боль. Похоже, что нет ни одной косточки, которая бы не болела и не была вывихнута из суставов. А-а-а!.. Перед глазами что-то замелькало.
Возможно, я потерял сознание и провалялся какое-то время, поскольку прежде рассеянный свет стал сильнее. Взгляд невозможно было сфокусировать на чем-то, и я то слепнул, то снова начинал видеть. Перед глазами мелькали какие-то точки и линии, но что это, оставалось загадкой.
Внезапно всё сложилось в текст:
[Система находится в нестабильном состоянии]
[Включён безопасный режим]
[Точки восстановления системы повреждены]
[Активация самонастройки имеет приоритетный статус]
[Выполняется самонастройка. Время, необходимое для самонастройки: неизвестно]
[Все имеющиеся модули переведены в режим ограниченной работоспособности или полностью отключены для ускорения приоритетного процесса самонастройки]
Теперь я уже знал, что любые мои попытки подняться или даже пошевелиться плачевно отзовутся во всём теле. Медленно, словно то нелепое древесное животное, которое почему-то вспомнилось, я протянул руку, потом ногу и снова попытался приподняться. Как же больно! Острая боль опять прошлась волнами и рассказала о наличии в моём теле мышц, о которых я и не подозревал. Теперь очередь второй руки и левой ноги. Попытка сгруппироваться. Есть! Я стою на четвереньках словно...
[Обнаружены полуразумные существа. Опасность вариативная. Общение с ними бесполезно]
[Подобные оповещения автоматически отключены для ускорения приоритетного процесса самонастройки]
[Обнаружены неразумные существа. Опасность минимальная]
[Подобные оповещения автоматически отключены для ускорения приоритетного процесса самонастройки]
Хмм... Какое-то существо смотрело на меня, чавкало и издавало хрюкающие звуки. Почему я знаю, что они хрюкающие? Что это вообще за слово? Я не представляю, кто я, но моё сознание говорит... что я когда-то слышал такое слово — ‘хрюкать’. Ладно, раз ты хрюкаешь, то я назову тебя хрюкяшей. Да ты не одна... нет... один... ты — самец, что видно со всей очевидностью. Хмм... Хрюкяш и три хрюкяши. Или хрюкян и три хрюкянки? Почему такие ненужные вопросы лезут в мою голову? Какое мне вообще дело до того, как называть этих существ?!
Главное для меня — понять, кто я есть и что это за буквы. Моя голова медленно опускается, и взгляд скользит по телу... к ногам. Ага! Я — самец. Хорошо это или плохо? С точки зрения зоологии... Чего?! Какая нафиг ‘зоология’?! Хотя... судя по тому, что это слово всплыло в моем сознании вполне легко, оно мне знакомо, и знакомо давно. Тогда почему я удивился, когда подумал о хрюкяшах? Да... точно!.. Зоология — это большой объём каких-то знаний, даже часть которых невозможно сейчас вспомнить.
Что я могу вспомнить? Какие знания находятся в моей голове? Наверное, знаний там много, вот только воспользоваться ими я не могу сейчас. Опять ненужные размышления! Почему я не могу сконцентрироваться на чём-то одном? Я стою на четвереньках в грязи, рядом ходит хрюкяш и косится на меня недобрым взглядом. Он хищник или нет? Хмм... Скорее всеядный вид. Значит, если я зазеваюсь, то он может и меня попробовать на зуб.
Медленно отползаю подальше и одновременно размышляю о том, как я смог определить всеядность. Опять не о том думаю. Как же болит голова! Впрочем, это не мешает ей, больной, подсовывать мне факты, которые для меня бесполезны. Нет, ошибка! Тот факт, что хрюкяш мог попробовать меня сожрать очень даже полезен. Хорошо, что место, где он обитает, находится за перегородкой. Ненадёжной, но перегородкой, которую он, если начнёт голодать, сможет спокойно повалить своим массивным телом.