(Не)идеальная девочка

— Настя… — слова даются с трудом, потому что во рту неожиданно становится сухо, как в Сахаре, и язык прилипает к нёбу.

Поднимаю руки, собираясь схватить её за талию, как мне тут же прилетает второй удар под дых.

Неожиданно. Снова.

В этот раз очухиваюсь практически мгновенно и быстрым движением впечатываю Миронову в своё тело.

От удара из её лёгких вылетает воздух. Она вскрикивает, но, думаю, скорее от неожиданности.

Мы застываем. Надолго. Не знаю, почему не сопротивляется идеальная девочка. Ая просто охуеваю от того шквала эмоций, которые меня топят. Её тело идеально совпадает с моим. Каждый изгиб, каждая впадинка будто дополняет моё собственное.

Сердце пропускает десяток ударов, пока скольжу ладонями по напряжённой спине, вдыхая её запах. Кокос и ваниль. Ненавижу сладкое, но сейчас откровенно тащусь. Забиваю им лёгкие. Оставляю на губах, лёгкими движениями пробегаясь по её шее, там, где бешено трепыхается тонкая венка.

Малышка начинает дрожать в моих руках. Под моими пальцами расползаются мурашки. Её дыхание становится настолько частым, что, кажется, пробивает дыру во впадине между плечом и шеей, куда Настя зарывается лицом. Ощущаю лёгкое движение её губ, и тут уже мурашки начинают разбегаться по моим рукам и спине. Тело прошибает дрожь удовольствия, когда она шепчет, обжигая кожу:

— Артём… — впервые называет по имени, и я уже от этого тихого шелеста взорваться готов.

Башню сносит окончательно, и я, растеряв остатки самообладания, с силой вжимаюсь твёрдым членом ей в живот, отчего Миронова в испуге дёргается назад, но я лишь крепче припечатываю к себе. Ползу губами по шее, прикусываю подбородок, опаляя рваными выдохами розовые губы. Снова делаю движение бёдрами, словно это поможет избавиться от бешеного сексуального желания, которое она во мне вызывает. Только, блядь, она.

Да, я трахаю всех подряд, но никто из одноразок не может утолить голод, который пробудила эта маленькая зеленоглазая ведьма. Я, блядь, на диете. Питаюсь макаронами, когда рядом маячит такой желанный стейк.

Ещё поступательное движение, и она вскрикивает и упирается ладонями мне в грудь.

Так, стоп, сука! Пока она с визгами не сбежала.

Упираюсь своим лбом в её и неровно дышу, ловя ртом её сбивчивое дыхание.

— Открой глаза, Настя, — шепчу, потому что голос не слушается, — посмотри на меня. Пожалуйста, маленькая.

Её веки распахиваются, но я всё равно оказываюсь не готов к тому, что происходит в следующий момент. Между нами бьёт молния, от которой волоски по всему телу становятся дыбом. Меня бросает в жар, будто я сдох и попал прямиком на адскую сковородку. Сердце заходится так, что я буквально слышу, как трещат под его напором кости. В уши не попадает ни единого звука, кроме нашего тяжёлого дыхания.

— Маленькая… Моя маленькая… — выдыхаю как молитву. — Девочка моя… Идеальная. Как меня от тебя ведёт.

На периферии сознания понимаю, что выдаю лишнее, но ни одной мышце в своём теле я сейчас не хозяин, в том числе языку.

— Северов… — всхлипывает, и я тут же напрягаюсь, хотя, казалось, дальше некуда. — Артём…

— Я хочу тебя поцеловать. — не знаю, на хрена выдаю и без того очевидную информацию, но когда по её телу пролетает волна дрожи, добавляю. — Сейчас.

Скользнувший между её губ язычок срабатывает похлеще любого приглашения.

Настя закрывает глаза и делает глубокий вдох, будто готовится к погружению.

Припечатываю своим ртом её губы и, тут по воздуху разлетается самая мозговзрывающая музыка на свете.

Нет, песня может и нормальная, но как же не вовремя взрывается её телефон.

Девчонка отпрыгивает от меня с такой скоростью, что даже остановить не успеваю. Нас обоих конкретно так колбасит.

Миронова дрожащими пальцами достаёт из сумки мобилу и отвечает на звонок:

— Да, Кирилл.

Блядь! Сука! Вашу ж мать! Пиздец полнейший!

Мои внутренности разрывает на кровавые ошмётки. Пальцы сжимаются в кулаки с такой силой, что снова начинает сочиться кровь, бордовыми каплями оседая на плитке бассейна.

Да что там руки?! Вся душа покрывается кровоточащими ранами, а мотор превращается в кровавое месиво.

Ведьма смотрит на меня перепуганными глазами и беззвучно шепчет:

— Прости.

Простить, блядь?

— Беги к женишку, пока не поздно, идеальная девочка. — выплёвываю злым хрипом и сваливаю в темноту.

Глава 7

Если бы я знала, чем закончится этот день, то записала бы на флешку и постоянно проживала его сначала

— Да, Кирилл. — выдаю сдавленный писк, потому что в горле становится непроталкиваемый ком из обиды и разочарования.

"Я хочу тебя поцеловать…"

Если бы он только знал, как я этого хотела.

"Сейчас…"

Заткнись уже и целуй.

Если бы Север не прижимал меня к себе так крепко, то я наверняка свалилась бы на землю, потому что все мышцы атрофировались, а тело предательски дрожало. Колени подгибались. Его дыхание жгло кожу. Взгляд парализовал сердцебиение. Хриплый шёпот вывернул наизнанку душу.

Поцеловать? Да, я хотела больше, чем чёртов поцелуй! Сорвать с нас обоих одежду и прижаться кожа к коже. Почувствовать жар его накачанного тела. Пройтись пальцами по обнажённой груди. Узнать все рельефы его мышц. Обвести кончиками пальцев кубики пресса.

Его прикосновения как жизненная необходимость. Не знаю, как далеко всё это могло зайти, если бы не звонок.

— Где ты? — раздаётся в трубке недовольный голос.

Я бы не смогла остановить Артёма, даже если бы захотела.

— Прости. — решаюсь, наконец, поднять на Северова глаза.

"Пошла ты" — отвечают его.

— Настя?! — голос на том конце становится громче.

— Беги к женишку, пока не поздно, идеальная девочка. — бросает Север и уходит.

Слёзы наворачиваются на глаза, пока силуэт Артёма не начинает расплываться и вовсе растворяется в темноте. Закусываю нижнюю губу до металлического привкуса во рту. Проталкиваю в лёгкие воздух, но, кажется, он пропитался ароматом кофе, табака и корицы.

— Настя! Ты чего молчишь?! — уже кричит Кирилл. — Где ты? Ещё на вечеринке? Если нет, то скажи где, и я заберу тебя. Не молчи, Настя.

— Нет, я не на вечеринке. — выпаливаю ровным, но скрипящим голосом, сдерживая слёзы обиды. — И никуда приезжать не надо. Я же сказала, что не хочу тебя видеть.

— Заканчивай этот детский сад, Настя!

Постоянно называть человека по имени — это такая психологическая фишка. Мера давления. Но ко всем таким "штукам" у меня давно иммунитет.

— Я всё сказала, Кирилл, — я тоже умею манипулировать, учителя у меня отличные, — не надо никуда приезжать. И забирать меня не надо. Оставь меня в покое, Кирилл. Я хочу побыть одна. Что тебе не ясно?

— Послушай, Настя…

Сбрасываю звонок и зажимаю кнопку блокировки, пока экран не гаснет окончательно.

Хватит! Наслушалась!

Разворачиваюсь и падаю коленями на прохладную плитку. Разговор с Киром отнимает последние силы. Вглядываюсь в своё отражение в прозрачной воде. Слёзы снова стекают по щекам, оставляя выжженные дорожки, словно кислота.

Сегодня странный день? А ведь он ещё даже не закончился.

Снова слышу хриплый шёпот и срывающееся дыхание.

"Маленькая, моя маленькая…"

Жених никогда меня так не называл. Только по имени. Каждый раз казалось, что стоит снова его услышать, и меня стошнит. Никаких нежностей. Ласковые слова — это про любовь. А у нас что? Холодный расчёт!

"Моя идеальная девочка…"

Впервые за всё время нашего знакомства это не прозвучало как оскорбление, скорее наоборот. Перестаю сдерживать всхлипы.

"Как меня от тебя ведёт…"

В этот момент я чувствовала себя самой желанной на свете. Не как что-то само собой разумеющееся, а словно я самый желанный приз, которого очень долго и упорно добивались.

А что теперь? Сижу и превращаю воду в бассейне в морскую. Даю себе ещё минуту.