Страница 72 из 81
- Продавец сказал, что «лодочка» - новый модельный ряд, весьма популярный у слабого полу.
- Мозги у тебя слабые… Лучше скажи, сколько денег спустил на подобное «чудо»?
Зычник не признался и правильно сделал, потому как с Бабуры сталось бы всю оставшуюся неделю читать проповеди об экономии. Удивительное дело, но бывший шкотовый, в миру Михайло Бабурин, оказался на редкость хозяйственным мужиком. До морской жизни была у него небольшая лесопилка под Северец-Озерным и целая мастерская по изготовлению мебели. Что со всем этим добром сталось, Бабура не рассказывал - сразу мрачнел лицом и требовал сменить тему. Оно и понятно, что ничего хорошего. Не от лучшей жизни подался в моряки.
На корабле пространства было мало – особо не развернешься, вот и прятал здоровяк деятельную натуру. А стоило ступить на твердую землю, как внутри заиграло.
Уже на третий день Бабура взялся за крыльцо. Нашел в сарайчике доски и принялся пилить и колотить. Не только ступеньки заменил, но и перила исхитрился вырезать в виде стеблей и листьев неведомых растений.
- Это что за водоросли? – удивился Зычник, впервые увидав подобное чудо.
- Какие водоросли, дурья твоя башка. Или окромя воды ничего не видел? Это же лианы.
- Ну не знаю, - засомневался парень, – у лиан вроде стебли тонкие.
- Вроде у бабки в огороде. Ты все купил, что я тебя просил?
Пока Бабура занимался строительными работами, Зычник бегал на посылках: то материалов по мелочи прикупить, то съестного на кухню. А если этого не было нужно - занимался уборкой. Благо пыли в особняке скопилось на годы вперед. Парень по началу роптал, дескать почему именно он должен заниматься столь неблагодарной работой. Тогда Бабура предложил на выбор крышу латать или кашеварить. Больше вопросов не возникало.
С обязанностями сухопутного кока неплохо справлялся Рогги. Большую часть времени корабельный всезнайка предпочитал возится на кухне, громыхая посудой. Все дулся на нас с Бабурой, за то что лишили найденного богатства. Заодно наводил порядок в подотчетном хозяйстве, пришедшем в запустение после смерти старого слуги.
Каждый нашел занятие, только один я слонялся без дела. Обещал сестрице узнать информацию про второго пассажира, а сам страдал бездельем: кушал в уличном кафе, наблюдая за прохожими, совершал послеобеденный променад, улыбаясь милым дамам. Одним словом, вел себя как настоящий барон.
В один из вечеров заглянул в местный бордель, подсвеченный множеством разноцветных фонарей. Заказал грудастую блондиночку и оказался крайне разочарован предоставленными услугами. Шлюха явно скучала, отрабатывая положенный номер. Сначала изучала отражение в зеркальном потолке, а когда перевернул на живот - принялась грызть ногти.
- Ты хоть поохай для приличия, - не выдержал я.
- Может еще спеть? - из-под накладных ресниц на меня уставился тупой до одури взгляд.
- Петь не обязательно. Ты хоть сделай вид, что тебе интересно… Сосредоточься на процессе.
- Тебе надо ты и сосредотачивайся.
Это был мой первый поход в бордель. Раньше никогда не испытывал проблем в общении с женским полом, потому и нужды не возникало. Только с чужих пересказов слышал, как там хорошо, да как сладко. А когда самому довелось столкнуться, то разочарованию не было конца.
Я и раньше подозревал, что для баб это работа, но чтобы настолько опостылевшая… Зычник и тот с большим энтузиазмом протирал пыль, чем шлюхи раздвигали ноги. Сомнительное сравнение, да уж какое нашлось. Я слишком хорошо помнил горячие объятия Влашки, требовавшей ласки и любви. А эта бл..ть корабельной доской лежит и из зубов остатки еды выковыривает.
Сделав дело, я натянул портки и покинул бордель в наихудшем расположении духа. Даже запотевшая кружка пенного не смогла исправить ситуации. Я выпил бы больше, но сестрица терпеть не могла алкогольный запах. Ей даже чуять его было необязательно. Зачем, когда для слежки и наблюдений был приставлен верный Гаскинс.
На следующий день он пригласил меня в гостиную, где уже сидела баронесса. По-прежнему бледная, с изможденным выражением лица. Длинные пальцы держали чашку с ароматным кофейным напитком, а на блюдце лежало нетронутое пирожное.
«Корзиночка», - отметил я про себя. Ровно такое же, что покупал в подарок. Видать понравилось.
- Сигма из Ровенска, надеюсь, ты помнишь условия заключенного договора, - начала девушка официальным тоном. – Скоро конец недели, а результатов нет.
- Это вы так намекаете, что денег я не увижу.
- Почему намекаем – говорим открытым текстом, - ответил Гаскинс заместо баронессы. А у самого глаза блестят, что у кота, обожравшегося сметаны.
Вчера было все нормально, и сестрица казалась вполне довольной жизнью. Так что же случилось? Не иначе, работа отставного гвардии-капитана. То-то у него рожа светится.
- Погодите, я разыскал парней с корабля, узнал информацию о втором пассажире.
- Этого недостаточно.
- Я продолжаю работать… Невозможно успеть всего за одну неделю.
Брови баронессы нахмурились, а голос сделался до одури сладким:
- Бедняжка не успевает. А ходить по кварталу развлечений время есть.
Вот же ж Гаскинс, сука такая – заложил… И как только прознал.
- Попрошу не лезть в мою личную жизнь. И чтобы вы знали, одно другому не мешает.
- Надо же, - притворно удивилась баронесса. – Тогда позволь узнать, как далеко продвинулись твои поиски? Что успел сделать за последние четыре дня.
- Не имею привычки попусту языком молоть. Когда будет результат, тогда и доложусь.
- Вот как будет результат, тогда и получишь деньги, Сигма.
- Я Сига!
Баронесса недовольно сморщила носик.
- Не важно. Можешь идти…
Вот ведь зараза. Только-только отношения с баронессой стали налаживаться и вдруг такой облом. Вряд ли Гаскинс или нанятые им люди устроили слежку. Я подобные вещи за квартал чую – специфика воровской работы. Но если не «хвост», тогда что остаётся? Чей-то длинный и не в меру болтливый язык?
Круг претендентов был крайне узок, поэтому я не стал откладывать разборки на потом. Быстрым шагом пересек двор и буквально влетел во флигель. В тот самый момент, когда Рогги громыхал половником. От разлитого по тарелкам супа исходил приятный грибной аромат.
- Танцор, ты вовремя, - лесным филином проухал Бабура, - садись, откушай с нами.
- Не буду я за одним столом со стукачами сидеть.
Добродушное лицо Бабуры мигом нахмурилось.
- Танцор, ты говори-говори, да не заговаривайся. Отродясь среди нашего брата трепачей не водилось. Правильно я говорю, мужики?
Мужики недовольно переглянулись.
- Сказки можете баронессе рассказывать или Гаскинсу. Хотя, о чем это я? Один из вас именно это и сделал. Признавайтесь, какая сволочь напела про мой визит в бордель?
- С чего ты решил, что это мы? – осторожно спросил Зычник.
- С того, что кроме вас троих об этом никто не знал.
- И что? – раздраженный Рогги бросил половник в кастрюлю. – Я могу перечислить тысячу способов, как раздобыть нужную информацию. У тебя доказательства есть?
Прав был Рогги, зря я вообще все это затеял. В Кирпичном районе за пустую предъяву можно было и перо в бок схлопотать. Хорошо, что у матросов с «Оливковой ветви» были другие привычки.
На следующий день ко мне в комнату заявился Бабура. Спозаранку, когда дом продолжал спать. Ввалился в комнату и позвал на прогулку. Пришлось накинуть сюртук и выйти следом. На улице оказалось необычайно свежо: предрассветный воздух холодил кожу - не спасал даже поднятый воротник. Пальцы, и те зябли в карманах.
Мы миновали двор и свернули на боковую дорожку, усыпанную желудями. Лучшего места для разговора не придумаешь: с одной стороны полотно дороги, с другой – зеленая лужайка. Желающему подслушать и спрятаться было негде: кругом открытое пространство.
Покрутив головой, первым заговорил здоровяк:
- Зря ты вчера это затеял.