Страница 63 из 81
- Вы сегодня припозднились, дорогой братец.
Я взглянул на циферблат настенных часов – большие стрелки показывали двенадцать. То-то показалось, что солнце высоко стоит.
- Как продвигаются наши дела? – баронесса отложила в сторону книгу. Растрепанные волосы, бледное осунувшееся лицо с черными кругами под глазами - до чего же ты страшна, мать.
- Дела-то? Нормально продвигаются.
- Напоминаю, если в течение недели не будет результатов, денег ты не получишь.
- Нет нужды пугать, дорогая сестрица. Результаты обязательно будут, вот только пузо набью… Что за дом, хоть бы краюху хлеба предложили.
Девушка проигнорировала последнее высказывание, вновь взявшись за книгу.
Вот же ж зараза, не хотел припираться, совсем другое было в планах. Откашлявшись, я изобразил на физиономии самое милое из возможных выражений и с придыханием произнес:
- Прекрасно сегодня выглядите, баронесса.
- Что?
- Я говорю, хорошо выглядите.
Тонкие брови девушки нахмурились:
- Если это шутка, то крайне глупая. Благодаря зеркалу в ванне я знаю, как выгляжу, поэтому попрошу избавить от неуместных острот!
Признаться, не ожидал столь резкой отповеди, поэтому растерялся и промямлил нечто невразумительное о том, что ни какая это не шутка и не хотел никого обидеть.
- Тогда еще хуже. Я ни уличная профурсетка, испытывающая нужду в дешевых комплиментах.
М-да, тут просто не будет. Ошибся я малость вчера, сравнив баронессу с дворовой девкой. Придется поломать голову, подыскивая нужную отмычку для сердечного замка. С этими мыслями и покинул особняк.
Пообедал в кафешке, неподалёку от гостиного двора. Разместился за свободным столиком, повесив сюртук на спинку стула. Вспотевшая от плотной ткани спина почувствовала легкий ветерок, дующий со стороны океана.
Подлетевший половой, улыбнулся, как старому знакомцу и спросил:
- Вам как обычно?
Я не стал мудрствовать лукаво, заказав вареной картошки с мясом. Увы, военного инспектора в отставке среди посетителей заведения не наблюдалось. Пропал Артуа Женевье, канул в небытие, а вместе с ним испарились шансы узнать… Что узнать, и сам толком не понимал, но отчего-то чувствовал, что сей благообразный господин может оказаться полезным. Не зря инспектор Колми пришел в возбуждение, увидев визитку с его именем. Был там указан и адрес, но я решил не торопить события, по крайней мере до тех пор, пока не решу вопрос с бывшими коллегами по палубе.
Покончив с едой и допив остатки чаю, я направился в сторону Центрального проспекта.
- Сенсация-сенсация! Из-за напряженной ситуации на границе железная руда поднялась в цене, - звонкий мальчишеский голос прорывался сквозь шум улицы. – На фабриках господина Уолесса грядут массовые сокращения, к чему это приведет? Читайте только в свежем номере Трибуны.
Завидев меня, пацан опустил тощую руку, держащую пачку газет. Рот ощерился в наглой ухмылке, обнажив прореху в нижнем ряду – уже успел где-то зуб потерять. Ну да на улицах это дело не хитрое, что здесь, что в далеком Ровенске.
- Думал, сегодня не придете, господин-хороший.
- Я плачу не за то, чтобы ты много думал. Узнал, что просил?
Худая рука вытянулась в мою сторону в явном ожидании кредитов, и тут же дернулась обратно.
- Эй, чего деретесь? – зашипел мальчишка, потирая ушибленную ладонь.
- Руку будешь тянуть, когда я скажу. А теперь говори.
- Нашли дурака… я вам сейчас солью информацию, а вы возьмете и деньги зажмете. Дайте хотя бы авансу, кредитов пятьдесят.
- Условия вздумал ставить, щегол? Никаких авансов – или говоришь, где они, или я разворачиваюсь и ухожу.
- Хорошо-хорошо, будет вам угрожать - в «Жемчужнице» ваши матросы. Раньше в «Морском коньке» собирались, но после устроенной драки хозяин их погнал.
А пацан-то не врет. И Матео Моретти на счет «Жемчужницы» советовал.
Я засунул руку в карман и извлек наружу две банкноты, номиналом пятьдесят каждая. В глазах мальчишки вспыхнул жадный огонь. Он словно не веря, посмотрел сначала на меня, потом на демонстрируемое богатство. Быстро выхватил деньги и кинулся бежать, прижимая то и дело норовящую разлететься стопку газет.
Совсем дурной малец попался. И чего, спрашивается испугался? Думал, я кредиты покажу и обратно спрячу? Какой в этом смысл?
Полный недоумения, я поправил полу сюртука. Стряхнул прилипшую к рукаву грязь и отправился в припортовый район. Пришла пора навестить бывших коллег.
Против ожидания долго плутать в поисках «Жемчужницы» не пришлось. Первый же пьянчужка указал верное направление, предварительно выпросив пару кредитов на опохмел.
Улочки в южном районе были тем еще лабиринтом. Не прямые и ровные, как в центре города, а извилистые, то и дело норовящие завести в тупик, словно вернулся в порядком подзабытый Ровенск.
Припортовая зона Баненхайма казалась соткана из противоречий. Здесь яркие фасады домов сменялись серым массивом складских помещений. Из-за угла тянуло ароматами жаренного мяса и тут же протухшей рыбой, сладким запахом одеколона вперемешку с вонью нечистот.
Место нищеты и кичливых витрин, частью разбитых и заколоченных досками. Уверен, здесь у каждого продавца был припрятан «ревульвер» под прилавком, а то и не один. С хмурыми рожами местных поневоле озаботишься личной безопасностью.
Что удивительно среди прохожих попадались и солидные господа: кто с охраной, а кто и в одиночку. Но вот опять же, лица… Стоило только взглянуть на физиономии, и все становилось на свои места. Не зря в народе говорят: сколько не обряжай волка в овечью шкуру, всё равно тот останется хищником. Под внешней благообразностью примерных горожан скрывались те еще бандиты. И лишний раз подумаешь, стоит ли подходить за золотым перстеньком, заманчиво поблескивающим на пальцах, или лучше по другой стороне улицы обойти, от греха подальше.
Я понял, что меня ведут, когда до цели оставались считанные метры.
«Жемчужница» - гласила невзрачная вывеска над входом. Был еще и пояснительный рисунок в виде ракушки, неумело намалеванный поверх кирпичной кладки. Художник был или сильно пьян, или находился под воздействием дурман-травы. Где это видано, чтобы створки моллюска имели лазурную расцветку? Они были маслянисто-черными или грязными, но уж точно не светло-голубыми.
Впрочем, мазня на фасаде заботила сейчас меньше всего. Тощий пацан в надвинутой до бровей кепи шел по пятам уже третью улицу. Явно по мою душу - уж слишком старался не попадаться на глаза, от того и дергался, суетясь не по делу.
Интересно, кто и с какой целью подослал? Может стражи правопорядка во главе с инспектором Колми организовали слежку, а может чернецы озаботились деятельностью подопечного? Стоило вспомнить о церковниках, как кожа меж лопатками засвербела. На счет последних – это вряд ли: не станут братья размениваться по мелочам, когда есть поводок в виде аркана. Больше похоже на местное хулиганье, надумавшее пощипать кармана залетного господина. Их даже не смутил мой потрепанный вид.
Плохо… очень плохо, ну да об этом чуть позже. Я распахнул двери и вошел внутрь пропахшего табачным дымом помещения. Забегаловка ничем не выделялась среди прочих: все те же грубо сколоченные столы, тусклый свет ламп под потолком и стойка у дальней стены.
На дворе стоял разгар дня, поэтому посетителей было немного. Я быстро пробежался по лицам и не обнаружив искомые, подошел к трактирщику, протирающему грязной тряпкой посуду.
Я еще по Ровенску помнил, что сия братия не склонна к беседам по душам, потому как любопытствующий рано или поздно свалит, а заведение останется. А ну как после случившихся откровений лихой люд обидится, да и спалит в отместку трактир. Это только снаружи дома кирпичные, а изнутри занимаются ой как хорошо.
Осторожными были их владельцы, что и говорить. Поэтому не стал тратить времени на хмурого трактирщика – заказал две кружки пенного и подсел к местному забулдыге, одиноко устроившемуся за дальним столом. Тот гостю обрадовался, а больше всего угощению, и принялся трепать языком: о плохом здоровье, заглубленном на красильной фабрике, о разбавленном пиве, и о творящемся в городе беспределе. Шумно стало в последние дни в припортовой зоне. После смерти господина Моретти должность теневого владельца южным районом осталась вакантной. Сынуля евонный - сопля зеленая, слишком мал, чтобы таким жирным куском владеть, а оставшиеся братья промеж собой никак договорится не могут. Нехорошие нынче дела в порту творятся, ой – не хорошие: то этому башку проломили, то того прирезали. Второго зама таможенной службы нашли повешенным в собственном кабинете. На морде явные следы кровоподтеков, а копы с расследованием не спешат, боятся соваться в гудящее осиное гнездо. Но что хуже всего – это только начало.