Страница 54 из 81
Штаны мне таки выдали, как и прочую одежку. Сюртук оказался изрядно поношен и великоват - висел на плечах, что тряпка на пугале. Да и сапоги, судя по истертым подметкам, переживали не лучшие времена. Не дырявые и то ладно. Про застиранную сорочку лучше даже не упоминать: дешевый материал стоял колом и с трудом гнулся, словно вытащенный прямиком с лютого мороза.
- Чего нос воротишь? – высказался по данному поводу брат Изакис. – Неделю в баронах походил и сразу важным себя почувствовал? Может напомнить, в каком тряпье по палубе корабля бегал?
Освежать память не пришлось. Тем более, что согласно разработанной наспех легенде, одёжка была не моя, а сворованная: из мешков с грязным тряпьем, хранившимся в прачечной.
Меня высадили в квартале от здания местной стражи, официально величаемой Корпусом Охраны Порядка или сокращённо КОП. Служители её соответственно называли копами. Был еще целый ряд жаргонных и потому обидных прозваний. Я из любопытства поинтересовался, однако брат Изакис высказался в том духе, что лишние знания воришке ни к чему. Ему бы основное запомнить.
А чего там запоминать? Зайти внутрь, найти дежурного и поведать о случившемся преступлении, то бишь налете на «Матушку Гусыню». Разумеется, не всю правду, а лишь её часть, с заранее обговоренными правками, исключающими вовлеченность чернецов.
Напоследок брат Серафим произнес:
- Местная система правопорядка прогнила насквозь, но в случае громких преступлений она действует на редкость эффективно. Налет на гостиный двор из числа последних.
- А чего там громкого? – удивился я. - Ну подумаешь, прирезали местного служку.
- Скоро сам все узнаешь, - и брат Серафим многообещающе улыбнулся.
Значение той улыбки я понял лишь, когда переступил порог здания с красными буквами «КОП» на фасаде. Дежурный стражник – молодой парень с заспанными глазами, к рассказанной истории отнесся серьезно. Вызвал подмогу и дюжие ребята сопроводили меня в камеру. Сделали это на редкость культурно: по голове не били, руки не выкручивали, лишь пару раз пихнули кулаком в бок.
- Вы не понимаете, я здесь жертва! - прокричал я в закрывшуюся за спиной железную дверь. Пару раз ударил кулаком, а сапогом не решился. Уж слишком хлипкими оказались подметки на обновке.
В зарешеченном оконце показалась усатая ряха стражника:
- Хочешь пошуметь?
- Не особо.
- Тогда лягай и не отсвечивай… Инспектор во всем разберется.
Так Сига из Ровенска оказался в местной каталажке: небольшой комнатке без окон, но с деревянной лавкой и нужником в виде дырки в полу. На удивление мочой не воняло, если только не подойти близко и не принюхаться. Зато отчетливо потягивало плесенью вперемешку с заржавелым железом.
И никаких тебе матрасов, никаких тюков, набитых соломой. Я ко многому был привычен, потому свернул сюртук под голову и лег на лавку. Успел было задремать, когда замок щелкнул и на пороге возникла знакомая ряха:
- Подымайся давай. Тебя к инспектору.
На сей раз обошлось без тычков. Стража в числе двух человек сопроводила в очередную комнатку и усадив за стол, скрылась. Я ждал минут десять, пока на пороге не появился помятый мужчина. Точнее сначала возник крепкий табачный запах, а потом появился он – Густав Колми, инспектор по особо важным поручениям. Представился и бросил стопку бумаги на стол. Железные набойки стула противно заскрипели по полу.
- Барон Дудиков?
- Он самый. Алекс Дудиков, подданный её величества королевы Астрийской.
- Астрийской…, - задумчиво пробормотал инспектор, переложив несколько бумажек. - И что же такое вы учудили барон? Зачем людей порезали?
- Я? Это они меня!
- Они вас? Позвольте не согласится: в гостинице три трупа, а вы здесь - живой и здоровый, и даже не одной царапины.
Я понимал, что это чистой воды провокация, что работа у дознавателя такая – вывести подозреваемого из себя, авось что и ляпнет на эмоциях. Потому медленно выдохнул и принялся рассказывать все по порядку. Как мылся в ванной, как приперся незнакомый мужик и едва не прирезал – пришлось утопить. Как следом в нумер завалился толстяк. Ну да с ним управился не в пример быстрее… После голышом спустился на первый этаж и обнаружил тело портье. Выскочил через служебный вход, по пути разжившись шмотками из прачечной. Про двух налетчиков, коих укокошили сами братья – велено было молчать, потому и не сказал. Добавил лишь концовку истории о том, как очутился во внутреннем дворике, а уже оттуда через ворота на улицу – бегом до корпуса местной стражи.
Вроде нормальным рассказ получился, толком нигде не соврал, но инспектор все равно остался недоволен. С недоверием осмотрел мое тощее тело, после чего заключил:
- Хочешь сказать, ты в одиночку справился с двумя мордоворотами?
- Мордоворотами – громко сказано. Толстяк еле-еле по лестнице поднялся, а второй просто дурным оказался: кидался с ножом, что баран на новый забор.
- Сцену преступления воссоздать сможешь?
- Сценку - это чего, сыграть что ли, - не понял я, – как в театре?
- Как в театре, - подтвердил инспектор и оказался недалек от истины.
Самоходный экипаж с золотистым гербом в виде двух перекрещенных клинков доставил до «Матушки Гусыни». Густав не стал цеплять на ноги заключенного колодки. Ограничился лишь устным внушением и парочкой крепких ребят из числа стражей.
В ранние часы народ на улицах было немного, поэтому долетели с ветерком, точнее со сквознячком: из приоткрытого окна заметно тянуло.
На крыльце гостиного двора нас встретил очередной стражник. Увидав инспектора, вытянулся по струнке, придав заспанной физиономии придурковатое выражение:
- За время вашего отсутствия никаких происшествий не зафиксировано.
Колми на это лишь махнул рукой. Вошел в широко распахнутые двери, я следом в сопровождении двух крепышей. Внутри здания стражников оказалось еще больше. Их легко было определить по примечательной форме темно-синей расцветки и золотистым нашивкам на рукаве. До чего странный герб, причем здесь клинки? Сабель я так не увидел, зато у каждого на поясном ремне имелась специальная дубинка: тонкая и вытянутая. Сразу понятно, что инструмент не из мясной лавки. Таким сподручно людские туши отбивать, дабы лишний раз не сопротивлялись при аресте.
Мы поднялись на второй этаж и зашли в номер. С ночных событий здесь мало что изменилось, разве что успели вынести трупы. И некто скорый на руку успел изъять баночки с гуталином. Оставалось надеяться, что сей ловкач не обнаружит отошедший плинтус под кроватью и припрятанные за ним банкноты. Не хотелось лишаться увесистой стопки кредитов, тем более что братья-чернецы вопрос дальнейшего финансирования оставили открытым, дескать, поглядим… Куда они смотреть собрались, брат Серафим при этом и не уточнил.
- Чего застыл, давай лезь в ванну, - голос инспектора вывел из задумчивости. Рука потянулась к пуговицам сюртука.
- Эй, ты чего удумал?
- Вы же сами сказали, в ванну лезть.
- Я сказал лезть, а не принимать. Или думаешь, мы здесь собрались прелестями купающегося барона полюбоваться:
По лицам собравшихся стражников забегали улыбки – смешно им. А я ничего такого не думал. Я вообще не понимал, чего от меня хотят, поэтому забрался в ванну как был: в сапогах и одежде. Благо, воду успели спустить.
- Доблестный сержант Дорбет исполнит роль ночного визитера, твоя же задача – продемонстрировать свои таланты. Показать, каким образом смог управиться с нападавшим. Точь-в-точь, до малейших деталей.
- Точь-в-точь не получится, - я с сомнением посмотрел на ухмыляющегося верзилу. – Уж больно здоровый.
- А ты постарайся.
Я поудобнее устроился в ванне, откинулся назад и вытянул руки. Дорбет истуканом замер возле края.
- Ну, чего умолк, - послышался раздраженный голос инспектора, - подсказывай сержанту, что делать дальше.
Я с сомнением посмотрел на деревянную заготовку, сжимаемую в кулаке стражника. По всему выходило, что болванка должна изображать нож. Убить не убьет, но если попадет, будет больно.