Страница 39 из 81
Я рассказал все честь по чести, опустив некоторые нюансы: уж извините, не придал им значение или попросту забыл. Так Моретти не узнал про подслушанный разговор Яруша и барона в каюте, про мертвые тела, обнаруженные в заброшенном районе. Сига из Ровенска всю ночь гулял в таверне - спросите кого хотите, а ежели отлучался, то только по великой нужде.
- А документы на имя барона откуда взялись? - задался вполне резонным вопросом Моретти.
Я с самого начала знал слабые места повествования, поэтому искал варианты ответа. Все то время, что говорил, отхлебывая вино или делая вид, что наслаждаюсь ягодами. Виноград и вправду был вкусный, вот только пропихивать мякоть в глотку приходилось с трудом.
- Откуда грамотка-то? Грамотку я стащил.
- Неужели барон ничего не заметил? – в словах собеседника прозвучало плохо скрываемое сомнение.
- Трезвым может быть и заметил, но после того, как капитан ввел запрет на азартные игры, барон принялся чудить. Мог целыми днями в каюте сидеть, не высовывая носа наружу, а ежели выйдет - обязательно скандал устроит: то марсового на дуэль вызовет, то возжелает искупаться. Сколько раз его светлость полуголого на шканцах ловили, норовящего сигануть за борт. Барон одёжку прямо по палубе раскидывал, а я за ним бегал и собирал. Вот тогда-то документы из кармана камзола и стащил… Ну и монет по мелочи.
Моретти согласно кивнул:
- Наслышан о его чудачествах.
- Я и говорю, где же это видано, чтобы его светлость с пьяной матросней дружбу водил, да еще и пивом угощал забесплатно. Ладно на корабле, когда особого выбора не имеется, но на острове-то зачем? В городе, где полно других развлечений?
Хозяин кабинета откинулся на спинку дивана и принялся созерцать потолок, явно что-то обдумывая. Я же покрепче обхватил бокал, пытаясь унять дрожь в пальцах. За все время половины не выпил, цедя вино буквально по каплям.
- Сам-то что думаешь, почему барон с ума сошел?
- Может океанские просторы в печенку въелись, а может…, - я повернул голову и с большим сомнением посмотрел в сторону охранника.
- Можешь говорить, здесь все свои, - мигом отреагировал Моретти.
- Сдается мне, нечисто дело с барончиком нашим. Иначе зачем чернецы за «Оливковой ветвью» погнались? Всех в трюм посадили и принялись по одному на допрос вызывать, про Дудикова выспрашивать.
- И каюту баронскую неизвестные вскрыли, - задумчиво добавил Моретти
- И налет на гостиничный номер устроили, перевернув все вверх дном, - добавил я. Наклонился вперед и, опершись локтями о колени, зашептал. – Тут и дураку понятно, что они искали. Ротейры, как на палубу попали, словно белены объелись: глаза на выкате, слюна из пасти капает.
- Ротейры?
- Псы церковные, натасканные на поиски божественных артефактов. Их еще называют Печатями Джа, - я сотворил рукой отвод от злых чар. - Да убережет Всеотец Всемилостивейший от вечного проклятия.
- Монополь, - произнес Моретти задумчиво. Допив остатки вина, отставил бокал в сторону. Встал с дивана и медленным шагом прошелся по комнате. – А что, может быть… может быть…
- Только имеется в деле одна заковырка, - спешно добавил я. – Как барон смог протащить на борт корабля божественный артефакт? Чернецы на таможне зверствуют: каждую утлую лодчонку проверяют, не говоря уж про большие корабли. И помогают в том церковные псы, способные крупинку Печати за милю учуять.
- Крупинку? – Моретти хмыкнул. - Я слышал, на старом континенте находили куда более весомые слитки.
- Всякое говорят, только лично никто не видел, а ежели и видел… Сами понимаете, чем подобное признание может грозить.
- Да уж, чернецов трудно обвинить в нерешительности, - хозяин кабинета хмыкнул. Открыл верхний ящик и извлек наружу небольшой предмет. Я и глазом моргнуть не успел, как он кинул его в мою сторону. Едва поймать успел.
- Ловок, - с одобрением заметил Моретти. – Здесь ровно две тысячи кредитов.
Это деньги? Я поднес к глазам свернутые в трубочку банкноты, пытаясь убедить себя в обратном. Но нет, они даже запах имели специфический - тяжелый.
- Настоящие, не сомневайся. Семья Моретти хорошо платит тем, кто умеет быть полезен.
- Но две тысячи?
Матео благосклонно улыбнулся.
- О, поверь, это такие мелочи. Две тысячи, десять - их может быть гораздо больше. Разумеется, при условии, что сможешь проявить себя. Мы щедры к членам нашей семьи.
Слово семья неприятно резануло слух. Они что, хотят усыновить меня? Бред какой-то… С чего бы уважаемым людям брать под опеку отбросов общества, вроде Сиги? Нет, тут скорее речь идет о местных понятиях. Называют же чернецы друг друга братьями, таковыми не являясь.
- Помоги нам, Сига из Ровенска. Раздобудь информацию, которая поможет выйти на монополь или, как принято говорить у вас, Печать Джа.
- А если она осталась на островах?
- Хоть на островах, хоть утопленная в порту - мы заплатим за любую имеющуюся информацию. А если она окажется очень полезной, - Матео сделал ударение на предпоследнем слове, - мы примем тебя в семью. Даю слово Моретти.
Я всегда мечтал о семье. Сколько раз мелким пацаненком представлял, как придет за мною мама - красивая королева из сказки, и папа – благородный рыцарь. Как обнимут они меня и заберут домой. В место, где будет мягкая постель и крыша над головой. И где не буду пытаться заснуть, мучаясь от боли в пустом желудке.
Матео Моретти ни разу не походил на представления о семейном счастье. Да чего там, он даже на знакомца не тянул. Скорее на хитрого расчетливого лиса из сказки, которому палец в рот не клади. Поэтому, когда он указал на дверь, я с облегчением поднялся.
- Напомните, господин барон, где вы остановились? – прозвучал голос, стоило подойти к порогу.
- В «Матушке Гусыне».
- Дорогая гостиница, - после некоторой паузы ответил хозяин кабинета, – очень дорогая.
Жилистая рука охранника опустилась на дверную ручку, перегородив проход. Стало не по себе, настолько, что от внезапного приступа страха скрутило кишки.
- Так это… говорю же, когда документы у барона стащил, заодно и монеты прикарманил.
- В гостинице чем расплачивался, монетами?
Бежать… срочно бежать, но куда? В глухом подвале даже окон не имелось, зато были поджарые охранники, с хищным взглядом пятнистого лепарда.
Проглотив подкативший к горлу ком, я затараторил:
- Почему монетами, я их на бумажные обменял. Когда в порт прибыл, тогда и обменял. У одного местного перекупщика.
- Что за человек?
- Не знаю, стоял там какой-то. Все интересовался - чего привезли и не хотим ли продать.
- Обменял по какому курсу?
- За золотую крону тысячу кредитов, за серебрушку двести.
- Обманули вас, господин барон, - с издевкой произнес голос за спиной, - раз в десять.
- Так это, монеты не полновесные были, ежели бы…
- До встречи, господин барон.
Дверь распахнулась и меня выпустили: пока не на свободу, всего лишь в длинный коридор. Тут же подлетел угодливый служка, ожидавший за дверью.
- Если желаете продолжить игру, только скажите. Господин Моретти предоставил доступ ко второму залу…
К осьмипалым демонам гребаный покер – наигрался на годы вперед.
Если бы утром сказали, что я останусь недовольным выигрышем в восемьдесят семь кредитов, рассмеялся бы в лицо. И подарок в две тысячи душу не грел.
Шантру разбери, что творится вокруг потерянной Печати. Сначала церковники аркан на шею накинули или скорее на спину, теперь вот местные бандюганы заинтересовались. Именно, что бандюганы… Не ввели в заблуждение ни красивая одежда, ни утонченные манеры господина Моретти. Навидался я таких: благородных из себя корчат, а у самих руки по локоть в крови. Виноградом угощают, вино подливают, сладкими речами потчуют про то, как сладко будет, коли на службу к ним решишься пойти. Только ложь все это – от начала до конца. Не будет сладкой жизни ни от церковников, ни от уголовников. Добьются своего, а потом избавятся от Сиги, как от старой клячи, отпахавшей положенный срок.