Страница 14 из 81
- Назови свое имя.
- Сига из Ровенска, но здесь кличут Танцором.
- Погоди-погоди, - пухлая ладонь поднялась вверх. - Если ничего не путаю, сига – это маленькая рыбешка?
- Обыкновенная верхоплавка, их еще силявками в Борцево кличут, а в Заречье уклейками.
- Это что же получается, тебя матушка в честь рыбы назвала?
Не выдержав, я улыбнулся:
- Помилуйте, сударь, какие родители? Сколько себя помню, на улице рос, там имя и дали.
- Допустим, - чиновник подвинул к себе исписанный листок. – А поведай-ка мне, Сига из Ровенска, как на «Оливковую ветвь» попал?
Я бросил быстрый взгляд на капитана и тот едва заметно кивнул. Мол, рассказывай все как есть, без утайки.
Ну я и рассказал, как полгода ошивался в порту Лядово, ожидая подходящий корабль. Как всучил чернецу из числа таможенных взятку в сотню золотых крон - целое состояние по меркам улицы. И конечно же пузатый чиновник моментально прицепился к моим словам.
- Откуда такое богатство? С твоих слов выходит, что работал…, - пухлый палец уперся в строку с едва успевшими подсохнуть чернилами.
Чиновник явно не собирался продолжать, ожидая повторных показаний. Он меня что, за лоха держит? Рассчитывает поймать в столь простецки состряпанную ловушку? Я прекрасно помнил то, о чем говорил пять минут назад – имена, даты, потому как ничего не выдумывал, а даже если бы сочинил, непременно бы отметку в памяти оставил. Другие в районе Кирпичников не выживали.
- Работал грузчиком на верфи братьев Савватеевых. И помощником конюшего при дворе купца Трошина.
- Неужели торговцы достославного города Лядово, столь богаты, что готовы платить грузчику золотом?
- С чего вы взяли?
- Как с чего? Ты же сам только что сказал, что за полгода заработал сто золотых.
И улыбка такая добрая, что у душегуба, медленно вонзающего нож в тело.
- Сударь, додумывать за меня не надо, и утверждать то, чего я не говорил, тоже не следует.
- Уточни.
- Чего здесь уточнять? Озвученная сумма была вручена чернецу в качестве взятки, чтобы провел на борт корабля и помог спрятаться. А уж как она была заработана – отдельная история.
- Позвольте-позвольте.
- Вам как, с самого начала?
На радушной физиономии чиновника появилось озадаченное выражение.
- Сударь, эти деньги я зарабатывал сколько себя помню, с раннего детства. Откладывал по медяку, вот и сложился капитал. А откуда конкретно каждая монетка взялась, уж простите, ответить не смогу – учета не вел.
- То есть ты утверждаешь, что рос на улице и все это время добросовестно зарабатывал на жизнь? Ни разу не воровал, не разбойничал?
Вот ведь гнида чиновничья - копает и копает, в надежде услышать любое неосторожно сказанное слово. За которое будет повод зацепиться и потащить, словно рыбу, угодившую на крючок. Терпеть не могу сию братию, потому как успел навидаться за короткую жизнь. Ему не истина нужна, а дело раскрыть, повесив преступление на маленького человечка. Вот только не выйдет ничего, не той закалки кирпич сломать пытаетесь, господин законник.
Я так и сказал, прямо и без утайки:
- Кражу повесить хотите?
- Отчего же кражу… С учетом числа жертв тянет на разбойное нападение.
- Какого нападения?
- Известно какого, - пухлые пальцы чиновника перестали суетливо подергиваться, и вытянулись, словно у кота, выпустившего острые когти. – Третьего дня на гостиничный номер его светлости Алекса Дудикова был совершен налет, в ходе которого было убито трое человек: двое постояльцев и один охранник.
- Промашечка вышла, господин чиновник. В день налета я находился на борту корабля – это каждый подтвердить сможет.
- Как удобно получается, куда не кинь взгляд, всюду железное алиби. Когда каюту барона прошлой ночью вскрывали, тебя на борту уже не было.
- Не было, - подтвердил я, - у любого спросите, я в таверне пивом заливался.
- Спросим, обязательно спросим, - пальцы законника вновь ожили, доставая на свет очередную бумагу. – Свидетели утверждают, что прошлой ночью ты отлучался.
Свидетели утверждают… Да большинство из этих свидетелей к полуночи лыко не вязало, а Зычник так и вовсе красавицу ундину в кустах увидел, когда по малой нужде ходил.
- Да, отлучался и что? Хотите сказать, я вплавь добрался до корабля, незаметно поднялся на борт, вскрыл замок каюты и вернулся обратно? Бред какой-то…
- Матросы утверждают, что ты ловкий малый.
- Я может быть и ловкий, но не фокусник. Провернуть подобный трюк силёнок не хватит.
- А на что хватит? – тут же ввернул чиновник. Да так ловко у него это получилось, словно Сига с Кирпичного только что признался в воровском прошлом.
- Сударь, вы мне голову не морочьте. Если подозреваете в чем-то, так прямо и скажите, предъявив доказательства, а нет – отпустите с миром.
Сударь соизволил промолчать.
- У вас кражи нет, - продолжил я свое наступление. - Побрякушки остались лежать в каюте, и даже монет не тронули. Тогда чего вы добиваетесь? Пытаетесь понять, зачем понадобилось ломать замок? Ну так это не ко мне, ищите виновников в другом месте, а ежели…
Договорить не успел - чиновник кивком указал на дверь и меня схватили за шкирку, словно нашкодившего кутенка. Поволокли к выходу, так что едва успевал перебирать босыми пятками. Петли протяжно скрипнули и мое тело вышвырнули наружу. За спиной раздался усталый голос чиновника:
- Капитан, это не мое дело, но я бы этого ловкача ссадил на берег, а лучше вздернул на рее.
Дослушать не дали – дверь в каюту капитана резко захлопнулась.
Ссадил бы он на берег… Да с удовольствием, тем более что припрятанного добра, снятого с убитого барона, хватит на долгие месяцы сытой жизни.
Я всерьез задумался над бегством с корабля, но здраво рассудив, решил не торопить события. Да, Печати Джа на борту больше нет – драгоценная награда оказалась украдена другими, куда более ловкими и расторопными. Такое случается, чай не впервой. Жизнь на этом не заканчивается, и солнце по-прежнему встает на востоке, а раз так, то следует вспомнить об изначальной цели путешествия, о той самой Земле Обетованной.
Мне, кровь из носа, нужно было попасть в Новый Свет - в мир равных возможностей и справедливости, где закон един для всех и где каждому дается шанс начать сначала. А закопанные монеты… Сколько их еще будет.
Острова Святой Мади экипаж корабля покидал в приподнятом настроении. И даже команда «поднять паруса» прозвучала по-особенному, словно «Оливковую ветвь» впервые спустили на воду, и та поплыла белым лебедем, величаво и торжественно.
Экипажу порядком поднадоело торчать в кубрике, ходить на допросы и видеть хмурые физиономии стражников. Моряки терпеть не могли чужаков на борту, а уж таких как эти – втройне, поэтому искренне радовались, наблюдая, как далекие острова тают в предрассветной дымке. Как вместе с ними исчезает суетливый чиновник, его светлость барон Дудиков, и три матроса, тела которых так и не нашли. А еще в одном глухом закоулке остались лежать прикопанные драгоценности. Они тревожили душу, но не так, как упущенная Печать Джа, потому как золото оно везде золото, его и по то сторону океана добыть можно, а вот божественный артефакт…
- Чего пригорюнился, Танцор? Поди по девкам соскучился? - рядом возникла коренастая фигура марсового и в воздухе запахло горьким табаком.
Ох уж эти слухи… Интересно, кто первым выдумал историю о якобы имевших место приключениях Танцора в борделе. Дескать, девок щупал забесплатно, одной даже под платье умудрился залезть, за что и был изгнан. Казалось бы, на этом приключения незадачливого новичка должны были закончиться, но нет – безудержная фантазия пьяных матросов не знала границ. Они вдруг вспомнили, что Танцор ловкий малый, поэтому вернулся в бордель. Пролез через окно и дело свое сделал с одной из барышень, пока та с завязанными глазами лежала, в ожидании нерасторопного клиента. То-то он удивился, когда вернулся в комнату, а оплаченная девица под другим извивалась. Нашлись даже свидетели, утверждавшие, что видели мою худосочную задницу в ночи, как я ловко сиганул со второго этажа без порток, но с довольной физиономией.