Семь месяцев

С легким смешком я пропускаю каждый чертов звук, который угрожает вывести меня из себя, к большому удовольствию моей жены. Следовало бы догадаться, что это заставит её двигаться дальше. Она прыгает на меня сверху, её руки обвиваются вокруг моей шеи. Сейчас мои руки блуждают по всему ееётелу, ощупывая каждый дюйм.

— Ты так хороша, дорогая.

— Майлз, — выдыхает она.

Я сжимаю её задницу, и Эмори извивается, переворачиваясь, пока её голова не упирается в мою. Её поцелуи прекращаются, как я и предполагал. Её киска сжимается вокруг моего члена, сильно сжимая меня Я чувствую, как она намокает вокруг моего пульсирующего члена. Пару толчков спустя она прижимается ко мне, выкрикивая мое имя, тяжело дыша и хватая ртом воздух. Ноги дрожат.

Когда она сжимается вокруг меня чуть сильнее, я чувствую, как жар заливает мое тело, огонь сжигает мои чувства, пробирается по моему телу к паху, мои яйца пульсируют, когда они напрягаются, и я кончаю прямо в неё.

Я целую её во время оргазма, медленно продолжая двигать своими бедрами, чтобы каждая капля моей спермы осталась внутри. Пока мои мышцы не ослабеют, и силы не покинут меня.

— Можем мы повторить это? — спрашивает Эмори, пытаясь отдышаться.

Чертовски охотно.

— Дай мне…

— ПАПОЧКАААА! — кричит Брук из нашей спальни. Я могу представить, как она сидит на полу и плачет, потому что не может меня найти.

С тяжелым вздохом я выхожу из своей жены.

— Думаю, нет. Мне жаль, дорогая, — я целую её в лоб, затем мягко отталкиваю от себя и встаю. Подхватив свои боксеры, я быстро надеваю их и иду по коридору прямо к своей дочери.

ГЛАВА 46

«Сейчас мы особо не сходимся во мнениях» — not your friend by Jeremy Zucker

Эмори

— Я открою дверь, — сообщаю я Майлзу, пробегая мимо кухни.

Он готовит нам обед. Только для нас. Брук у Грея, вероятно, ест крекеры и конфеты, какие только может найти. Мы собирались забрать её после визита к гинекологу, но Майлз решил, что еще один лишний час без ребенка дома пойдет мне на пользу.

— Давай, дорогая, — отвечает он, отрывая взгляд от плиты.

Он может видеть входную дверь из кухни, так что я знаю, что его глаза следят за мной. Когда я открываю дверь, мне вдруг хочется, чтобы мы всё ещё были у доктора.

— Айрис, — я ласково улыбаюсь ей. — Пожалуйста, входите.

Я думала, что она больше не появится. Она ни разу не приходила с тех пор, как мы переехали сюда, то есть уже целых три недели.

— О, здравствуйте, миссис Кинг.

— Эмори, пожалуйста, — я уже несколько месяцев прошу её называть меня по имени, но она никогда этого не делает. Может быть, однажды… Но у меня такое чувство, что я ей не нравлюсь, что не помогает делу Майлза.

— Ваш муж дома?

— Я здесь, — говорит Майлз из кухни.

Я не понимаю, как Айрис не заметила Майлза. Айрис поворачивается к моему мужу. Он оглядывается на нас, хотя его глаза прикованы ко мне. Когда я закатываю глаза в раздражении из-за очередного появления Айрис Декер, он посмеивается.

— Чем обязан на этот раз, Айрис? — Майлз выключает плиту и отставляет кастрюлю в сторону, просто проявляя вежливость.

Айрис направляется к нему, стараясь оглядеть квартиру. Но когда она достигает Майлза, её внимание полностью приковано к нему.

— Мы можем поговорить наедине, пожалуйста?

— Что бы вы ни хотели, говорите. Я всё равно расскажу Эмори.

Он бы сделал это, потому что по каким-то причинам он рассказывает мне всё с тех пор, как мы договорились «попробовать еще раз». Он и раньше так делал.

Иногда между нами все немного странно. Небольшое неловкое напряжение то тут, то там, но оно проходит. Не знаю, в каком направлении мы движемся.

Айрис неодобрительно хмыкает, смотрит на меня с презрением. Боже, эта женщина ненавидит меня.

— Я могу выйти, — говорю я.

Очевидно, Айрис хочет, чтобы я ушла.

— Все в порядке, миссис Кинг, — она не смотрит на меня, когда говорит. Не могу сказать, что я расстроена из-за этого. — Где Бруклин? — спрашивает она.

— Она у своего друга. Заеду за ней через час, — отвечает Майлз.

Это не такая большая ложь, ведь она действительно у друга, просто не у своего.

— Я рада это слышать. Она ведь не ходит в детский сад, не так ли? Я не думаю, что у Бруклин много друзей.

— Да, но это не обязательно.

И снова Айрис Декер издает неодобрительное ворчание. Она находит недостатки там, где их нет. Многие родители не отдают своих детей в детский сад. Многие даже не записывают их в школу, не обучают на дому и не разрешают посещать занятия онлайн. Эта женщина никак не может считать это ударом-бог-знает-сколько-у-нее-есть против Майлза, не так ли?

— Ну, в любом случае, — начинает она и прислоняется к кухонному островку, как будто это место принадлежит ей. — Вы все ещё планируете начать карьеру профессионального хоккеиста, Майлз?

О, значит, она может называть моего мужа по имени, но не меня? Вау. Хорошо. Я пробираюсь к Майлзу, для того чтобы быть рядом с ним, потому что всякий раз, когда появляется эта женщина, я придаю ему сил. По крайней мере, так он сказал.

Майлз притягивает меня к себе, обхватывая рукой мое тело.

— Да, — уверенно отвечает он.

Лицо Айрис дергается, черт возьми, вызывающе.

— Я не думаю, что это хорошая идея, Майлз.

— Извините? — он слегка сжимает мою талию, к счастью, не до боли. — Почему нет?

— Карьера хоккеиста подразумевает, что вы будете проводить больше времени в разъездах, чем дома. Соответственно вы никак не сможете позаботиться о своей дочери. По крайней мере не так, как она хотела бы. Бруклин четыре года, и она заслуживает отца, который будет рядом с ней и не будет оставлять её дома с няньками, друзьями или родственниками.

— При всём моём уважении, Декер, — начинает Майлз, — у других игроков тоже есть дети. Они всё ещё в команде и заботятся о своих детях. Дело не только во мне. Как насчет всех остальных родителей, у которых есть работа, требующая от них поездок? Они тоже большую часть времени в отъезде, некоторые из них не имеют возможности перевезти с собой семью. А у некоторых из них даже нет возможности пообщаться в видеочате или позвонить, потому что связь настолько плоха. Вы собираетесь сказать им, чтобы они уволились с работы, потому что они «бросили» свою семью?

— Это не одно и то же. И я не пытаюсь…

— Как это не пытаетесь?

К сожалению, после короткого колебания Айрис открывает рот.

— У вашей дочери нет матери, мистер Кинг. В то время как эти отцы оставляют своих детей с матерью, у вас нет другого выбора, кроме как оставить Бруклин с её бабушкой и дедушкой или друзьями. Это не то же самое, что опекун, присматривающий за ней.

Она ведь видит меня, верно?

— Вы знаете, почему у моей дочери нет матери? Потому что упомянутая мать умерла, — говорит Майлз, его голос звучит громче, чем раньше, он сердится. — Мне жаль, что вам приходится сравнивать живых родителей с мертвыми, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. Это не моя вина, что её мать умерла. И это не вина моей дочери. И на случай, если вы забыли, я женат. Брук никогда бы не осталась ни с кем, кроме своей мачехи. Кроме того, я когда-нибудь говорил, что оставлю Брук дома, когда мне нужно ездить по работе?

— Жизнь в дороге не подходит для ребенка. Бруклин должна расти, регулярно видясь со своими друзьями, имея рядом свою семью, а не жить в самолетах и автобусах или на хоккейных аренах.

— Я, блять, собираюсь сорваться, — бормочет он, но я не уверена, что Айрис слышит его. — Ну и что? Если я не уволюсь, вы собираетесь забрать её у меня? Это вообще разрешено? Не думаю, что работа, к тому же хорошо оплачиваемая, имеет какое-либо отношение к благополучию моего ребенка.

— Вы перевираете мои слова. Я предлагаю вам отступить и быть рядом со своей дочерью. Вы под прицелом, поэтому не можете позволить себе ошибок.